Книга Таиландский детектив - Ирина Баздырева

— Я так тебя люблю, — прошептала Катя.

— Я знаю, — кивнул Вонг. — Для тебя я тоже буду единственным, как и ты для меня, светлоголовая.

— Твоя матушка не сердится на меня, из-за того, что ты ушел со мной?

— Она все поняла.

— Что поняла?

— Тебе было нелегко. Но мои родители должны были знать о тебе. Им придется это принять.

Катя вытащила из сумочки салфетки и стерла со щек потекшую туш. Вонг тронул машину.

В отличие от пригорода, притихшего в вечерней темноте, расцвеченный Бангкок не спал. Он не спал никогда. Катя уже не удивлялась его ночному яркому оживлению.

— Может запьем мамин суп чем-нибудь холодным? — предложил Вонг. Катя, слабо улыбнувшись, кивнула.

Они остановились у маленького, ничем не примечательного уличного кафе. Вонг вышел из машины, а через минуту вернулся с двумя открытыми бутылками пива.

— Пей осторожно — холодное, — предупредил он.

Катя выпила всю бутылку, но кажется ничто не могло перебить супчика матушки У. Когда Вонг затормозил у отеля, Катя уже спала. Осторожно, чтобы не разбудить, Вонг взял ее на руки. Не просыпаясь, она обняла его за шею, прижавшись щекой к плечу. В нем поднялась нежность, как тогда, когда он впервые держал ее в своих руках, вынося, отключившуюся после сильной дозы успокоительного, из лаборатории университета. В номере, он уложил ее на кровати и ушел в душ. Ледяная вода не успокоила выросшего из нежности желания и вернувшись в спальню, он тихой неторопливой лаской разбудил Катю.

Под утро Катя проснулась словно от толчка, взглянула на светящийся призрачным зеленоватым светом, циферблат электронных часов. Пять утра. Сложив руки на впалом животе, она думала, что в этих последних трех днях, было больше жизни и смысла, чем во всем ее предыдущем существовании, когда она считала, что живет полнокровной интересной жизнью, считая, что работа, учителя, друзья, бурные студенческие споры в поисках какого-то смысла, заменит ей бурю чувств, боль, полноту счастья, о которых она, как тогда думала, знает все. А ведь Александр Яковлевич имел в виду именно этот жизненный опыт, когда говорил, что не хочет видеть ее «синим чулком» и «черствым сухарем». В последних двух днях не было никакого смысла, была только любовь и ослепительный фейерверк чувственности, но они-то и были до краев наполнены жизнью.

Она осторожно повернулась на бок к Вонгу. Он лежал к ней спиной. Не удержавшись, Катя легонько коснулась литых мышц его руки, крутого плеча, крепкой шеи, жесткого ежика волос на затылке. Едва касаясь пальцем, провела по прямой спине с белесой чертой шрама на лопатке. Он спал. «Каждая женщина, чей-нибудь грех». Она же стала для него сплошной проблемой и страданием. Добавлять ли ему еще, заставляя пережить расставание? А оно будет тяжелым. Во всяком случае для нее.

Подавила вздох, Катя перевернулась на спину. Надо решаться. Если уходить, рвать по живому, то прямо сейчас. Это последнее утро, когда она просыпается вместе с ним. Повернув голову, она посмотрела в окно. Рассвет сочился сквозь бамбуковые жалюзи. Ее рука спустилась с постели и пальцы ощутили шероховатое плетение коврика. Откинув простыню, она тихо соскользнула с постели и настороженно посмотрела на Вонга. Он не шевельнулся, ровно дыша во сне. Прокравшись в ванну, быстро одевшись и причесавшись, она вышла в прихожую, где у стены стояла ее дорожная сумка. Подхватив ее, она сняла с крючка свою сумочку, перекинула ее ремешок через плечо, тихо открыла входную дверь, и бесшумно выскользнув, прикрыла ее за собой. Ее побег благополучно удался.

Вонг лежал не шевелясь, смотря перед собой. В эту ночь он так и не заснул. Он слышал как проснулась Катя, как вертелась с боку на бок, как легонько касалась его и он чуть не отозвался на ее прикосновения. Слышал, как она собиралась в ванной и уходила, тихо прикрывая за собой дверь, и только тогда закрыл глаза.

К Кате подкатило, дежурившее возле отеля такси.

— Тэйк ми ту зэ эапот (Отвезите меня в аэропорт), — попросила она и в предельно короткий срок такси домчало ее до места.

Дороги еще не были забиты транспортом. Ей везло: она купила билет на Москву на самый ближайший ранний рейс. До отлета оставался час. Ожидая когда можно будет пройти в отстойник, после таможенного контроля, она уже с нетерпением отсчитывала минуты, словно боялась, что время посадки не наступит никогда, что случится что-то, что помешает ей улететь, что она так и останется в душном, ярком Таиланде. В голове, как заевшая на дорожке пластинке игла, вертелись одна и та же строка, из когда-то услышанной песни: «Однажды я к тебе вернусь моя не ласковая Русь».

Рассеяно оглядывая пассажиров, собирающихся на рейс до Москвы, она обратила внимание на молодую семью с бойким карапузом, которого по всему залу успевал, то и дело, отлавливать его отец, возвращая обратно к чемоданам и сумкам. Среди них, со спящим младенцем на руках, стояла молодая мама, поправляя сбившийся чепчик на его головке, и каждый раз она ласково выговаривала неслуху. Тот упрямо насупившись, слушал, чтобы потом, едва отец отвлечется, снова пустится в бега.

Его неистребимое любопытство еще не было полностью удовлетворено: он еще не посмотрел игровые автоматы и не потыкал пальчиком в разноцветные кнопки, не забрался по лестнице наверх, чтобы осмотреть расположенный в зале кафетерий. Еще ему хотелось посмотреть из окон на перевозки багажа, и на движущиеся ленты с чемоданами и сумками… Отец бегал за ним как привязанный. Вскоре к его поимке подключились остальные пассажиры, так что беглец при всем своем желании, не мог далеко убежать от родителей. Особенно вызывал сочувствие, совсем измучившийся с ним, отец. Это был невысокий, похожий на подростка, таец с приятным лицом. Тогда как его жена, укачивающая на руках малышку, была русской, такой же светловолосой как Катя. С улыбкой она наблюдала за попыткой мужа не отпускать от себя первенца, рвущегося на свободу.

Чем дальше, тем больше Катя начинала понимать непоправимость того, что она совершала. Ее спасло приглашение на посадку и она, спряталась от растущего сомнения за нарочитой суетой. Но по какому-то закону подлого, садисткого извращения ее место, оказалось, по соседству с молодой семьей. Катя сидела рядом с молодой мамой, тогда как отец весь перелет пытался успокоить своего неугомонного отпрыска. Русскую жену таиландского бизнесмена звали Таня. Сына так похожего на отца звали Федором, тогда как крохотная дочка с курносым носиком, была названа сложным, тайским именем.

Самолет, на котором улетала Катя, был уже в воздухе, когда у Вонга зазвонил сотовый.

— Господин генерал? — отозвался Вонг, прижав к уху трубку. Дисплей мобильного высветил имя звонившего.

— Где вы?

— В Дон — Мыанг.

Некоторое время генерал осмысливал услышанное.

— Мои солдаты никогда не сдавались, капитан, — заявил он.

— Да, — согласился Вонг.

— Полагаю, теперь вы можете вернуться к своим обязанностям, не так ли? Я не дал хода вашей отставке, так что будем считать, что вы побывали в краткосрочном отпуске, который если пожелаете, можете продлить. Кажется, вы не брали его вот уже три года.