Книга Город Перестановок - Грег Иган

А теперь его труп лежит в ванной. Зарезанный собственной рукой, на своих условиях, павший жертвой собственной безупречной логики.

Мария зарылась лицом в ладони. Ей хотелось верить, что две эти смерти неравнозначны, и что Дарэм всё-таки прав. Что такое для Копии компьютеры JSN в Токио и Сеуле? Ни один эксперимент, проведённый в ТНЦ-вселенной, не мог бы доказать или опровергнуть существование этих машин. Для Копии они так же ничего не значат, как смехотворный Безразличный Бог Франчески.

Как они могли уничтожить Копию? Как она может быть мертва?

За дверью квартиры послышались тяжёлые и быстрые шаги, потом в дверь постучали. Мария пошла открывать.

Ей хотелось поверить, но она не могла.

22. (Не отступая ни на шаг)

Июнь 2051 года

Томас готовился стать свидетелем смерти.

Это Риман из плоти и крови убил Анну, а не Копия, унаследовавшая воспоминания убийцы. И Риман из плоти и крови должен был иметь возможность поразмыслить над этим, прежде чем умрёт. Он должен получить шанс признать свою вину, принять свою смерть. И освободить своего преемника.

Этому не суждено было случиться.

Но даже сейчас ещё не поздно. Виртуальный клон может это сделать для него – если будет верить, что он из плоти и крови. Показать, как поступило бы смертное человеческое «я», если бы оно знало, что умирает.

Томас нашёл подходящий снимок в фотоальбоме – одно из старых изображений, выполненных на бумаге химическим способом, которые он оцифровал и отреставрировал вскоре после начала его смертельной болезни. Рождество 1985 года: его мать с отцом, сестра Карин и он сам собрались перед домом, щурясь от ослепительного сияния зимнего солнца. Карин, робкая и деликатная, умерла от лимфомы на изломе века. Родители перешагнули за девяносто, по всем признакам достигнув бессмертия единственно силой воли, но и они скончались раньше, чем была доведена до совершенства технология сканирования, с презрением отмахнувшись от предложения Томаса насчёт криогенной консервации. «Я не намерен, – грубо заявил отец, – вытворять с собой то, что американские нувориши проделывают с домашними животными». Молодой человек на фотографии не слишком походил на образ, который Томас мог вызвать, закрыв глаза и напрягши память, однако выражение лица, пойманное в момент перехода от затравленного к заносчивому, представлялось верным. Наполовину боялся, что камера обнаружит его секрет, наполовину бросал ей вызов: «А ну попробуй!»

Томас хранил файл своего сканирования, сделанного на смертном одре, вне сети, по копии в банковских хранилищах Женевы и Нью-Йорка – без умысла, но из смутного представления, что, если его модель получит необратимое повреждение, причём источник проблемы – какой-нибудь ползучий вирус или коварная ошибка в программе, – окажется таков, что все сохранения будут под подозрением, начать жизнь заново, потеряв все воспоминания после 2045 года, лучше, чем ничего.

Собрав необходимые элементы, Томас заранее написал весь сценарий и прогнал его, не глядя на результаты. Потом заморозил клона и отослал его Дарэму в самый последний момент, чтобы не дать себе ни единого шанса отступить или, того хуже, решить, что он провалил первую попытку и попробовать заново.

Теперь он был готов посмотреть, что получилось, удостовериться в свершившемся факте. Засев в библиотеке и заперев бар с напитками, он дал знак терминалу приступать.

Старик, лежавший в постели, выглядел хуже, чем ожидал Томас: с запавшими глазами, желтушной кожей и почти лысый. (Вот и верь после этого в честность «минимальных» изменений, которые он допустил в собственной внешности, чтобы сохранить представительность.) Грудь старика была изрыта шрамами и покрыта сеткой электродов; подобная сетка обтягивала череп. Подвешенная рядом с кроватью капельница с насосом была подключена к игле, воткнутой в правую руку. Грубая модель обезболивающих опиатов истекала в грубую модель кровотока этого клона, в точности как когда-то изначального Томаса пичкали настоящим наркотиком, от момента сканирования и до его смерти три дня спустя.

Однако сейчас, в электронном воспроизведении, концентрация наркотического средства должна была внезапно и резко понизиться – без какого-либо правдоподобного объяснения, оно было и ни к чему. В углу экрана виднелся график, отображавший ухудшение состояния.

Томас смотрел; его подташнивало от беспокойства и лихорадило от надежды. Наконец перед ним ритуал, который, он всегда верил, способен его исцелить.

Старик пришёл в сознание, не открывая глаз. Зигзаги энцефалограммы Томасу ни о чём не говорили, но мониторившая симуляцию программа отметила это событие надписью. Дальше пошёл текст:

«Обезболивающее так и не подействовало. Хоть что-нибудь они могут сделать как следует? Невнятная речь. Не может быть, чтобы сканирование закончилось. Я же ещё не Копия. Копия очнётся с ясной головой, сидя в библиотеке, модифицированная, чтобы не чувствовать дезориентации. Так почему я проснулся?»

Старец открыл глаза.

– Стоп! – вскрикнул Томас. Он потел, его тошнило, но он и не подумал убрать ненужные симптомы. Он ведь ждал катарсиса, так? Разве не в этом смысл? Надписи на экране давали лишь грубое представление о том, что испытывал клон. Можно было добиться куда большей ясности, запись включала отслеживание сигналов, проходящих по важнейшим нервным путям. Пожелай Томас – и он сможет прочитать мысли клона.

– Покажи мне, о чём он думает, что испытывает. – Ничего не произошло. Томас сжал кулаки и прошептал: – Запустить.

Библиотека исчезла; теперь он лежал ничком на больничной койке, глядя в потолок, с путающимися мыслями. Опустив глаза, он увидел скопище мониторов рядом и провода на груди. Движения глаз и головы были какие-то неправильные – осмысленные, но тревожащие рассогласованностью с намерениями. Томас чувствовал страх и дезориентацию, но не знал точно, что здесь его реакция, а что относится к ощущениям клона. Томас в панике затряс головой и вернулся в библиотеку и в собственное тело.

Остановив проигрывание, он заново всё обдумал.

Он может освободиться в любой момент, как только пожелает. Он – лишь наблюдатель. Бояться нечего.

Борясь с ощущением удушья, Томас прикрыл глаза и отдался на милость записи.

* * *

Он оглядел комнату нетвёрдым взглядом. Он не Копия – это точно. И это не клиника «Ландау»: как крупный акционер и будущий клиент он слишком часто осматривал её помещения, чтобы ошибиться на этот счёт. Если сканирование почему-то отложено, он должен был вернуться домой или находиться на пути туда. Если не случилось что-то, требующее внимания медиков и выходившее за пределы возможностей «Ландау».

Комната была пуста, дверь закрыта. Он хрипло позвал: «Сестра!» Он был слишком слаб, чтобы кричать.

Ответила система управления палаты:

– В настоящий момент свободный персонал отсутствует. Могу ли я чем-то помочь?