Книга Лунные хроники. Белоснежка - Михаил Сергеев

– И я пойду с вами, – поддержала Золу Маха Кесли. – Я верю, что вы наша настоящая королева, и для меня одного этого достаточно, чтобы быть преданной вам. Но как мать, которой вернули сына, я должна вам гораздо больше.

Зола благодарно ей улыбнулась, а Маха улыбнулась в ответ, опустилась на одно колено и склонила голову. Зола напряглась.

– О, Маха, не надо… – Она замолчала, когда все вокруг последовали ее примеру. Как будто рябь пошла по воде, и люди, один за другим, преклонили колени. Лишь ее друзья остались стоять, и Зола была им благодарна. Ее страхи начали таять. Она не знала, все ли граждане откликнулись на ее призыв или только часть из них, но то, что она видела сейчас, говорило яснее всяких слов – революция началась.

Глава 37

Кай стоял, скрестив руки, посреди роскошной гостиной и смотрел в окно, но не видел ни красоты озера, ни простирающегося внизу города. Он не мог сейчас оценить роскошь своей изысканной тюрьмы, несмотря на то что комнаты здесь были просторнее, чем большинство домов в Содружестве. Левана оказывала ему притворное уважение, предоставив апартаменты с огромной спальней и двумя гостиными, кабинетом, и ванной комнатой, в которой, кажется, был даже настоящий бассейн. В Новом Пекине апартаменты для гостей были не такими роскошными, хотя Кай и его предки всегда гордились тем, как принимают гостей. Но здесь все восхищение, которое гость мог бы испытать, было перечеркнуто тем, что двойные двери на балкон были заперты, а в коридоре круглосуточно дежурила стража.

Кай представлял себе, как разбивает окно и спускается вниз по стене – вероятно, Зола так бы и поступила, – но какой в этом смысл? Даже если он и не свернет себе шею, идти все равно некуда. Хотя ему становилось тошно при одной мысли, тем не менее он должен оставаться рядом с Леваной, отвлекать ее свадебными приготовлениями и всякой ерундой, связанной с коронацией. Правда, у него это получалось не очень хорошо, ведь он не видел Левану и ее свиту с тех пор, как его заперли тут после происшествия в доках. В его покои входили лишь молчаливые слуги, приносившие блюда с изысканным угощением, и уносили потом – почти нетронутыми.

В раздражении Кай снова начал расхаживать взад и вперед, думая, что он скорее истопчет каменный пол до дыр, чем это заточение закончится. Он, конечно, доставил Золу и ее помощников на Луну, выполнив тем самым первоочередную задачу, но и тут все прошло не так гладко, как было задумано. А теперь он просто сходил с ума от неизвестности. Удалось ли им сбежать? Не ранен ли кто-нибудь?

Он бы наверняка не утерпел и отправил сообщение Ико или Золе, чтобы узнать хоть что-нибудь, но Левана забрала его портскрин. Разумеется, это было невыносимо, но в то же время – и к лучшему, ведь сообщения можно отследить. Он бы не нервничал так, если бы мог заниматься другими делами. Например, разузнать что-нибудь о Скарлет, но, сидя здесь, как в ловушке, он ничего не мог сделать. Он как будто снова оказался заперт на «Рэмпионе», только на этот раз все было гораздо хуже.

Раздался звон колокольчика.

Кай вихрем промчался через главную гостиную и распахнул дверь. Слуга в ливрее – юноша, который был лишь на несколько лет моложе Кая, – стоял на пороге в окружении четырех лунных гвардейцев.

– Я не заключенный, – начал Кай, сунув ногу в проем, чтобы дверь не захлопнулась, как случалось уже много раз. – Я – Император Восточного Содружества, а не преступник, и мне следует оказывать почтение как особо важной персоне. Мне необходимо совещаться с кабинетом министров и моим советником. Я требую объяснений королевы Леваны, по какому праву она держит нас в плену!

Слуга открыл рот, но не проронил ни звука. Немного погодя он, запинаясь, произнес:

– Мне приказано сопроводить вас к Ее Величеству.

Кай моргнул.

– Я… хорошо. Отлично. Немедленно отведите меня к ней.

Слуга поклонился и шагнул в коридор.

Кай шел по дворцу впереди гвардейцев и чувствовал себя заключенным, хотя к нему никто не прикасался. Он старался запомнить расположение комнат, замечая особые детали – интересную скульптуру, занятный гобелен. Над подвесным мостом и по обеим сторонам длинного узкого коридора висели голографические портреты. Увидев один из них, он споткнулся и посмотрел еще раз, желая убедиться, что не сошел с ума. Эта была голограмма женщины, как две капли воды похожей на Золу. Его сердце забилось чаще, но голограмма повернулась к нему, и он понял, что ошибся. Женщина была похожа на Золу, но старше, и с более пышными формами, более выраженными скулами, тонким носом и злобной улыбкой. Она была похожа не на ту, Золу, которую он знал, а на Золу, которую он видел на ступенях бального зала. Это была королева Чэннери Блэкберн. Зола тогда случайно приняла образ своей матери.

– Ваше Величество?

Кай вздрогнул и отвел взгляд. Он не сказал слуге ни слова, оставив покачивавшуюся голограмму позади. Он ожидал, что его приведут в тронный зал. Но они прошли в дверь с железной решеткой и оказались в гораздо менее роскошном коридоре, и в душе Кая шевельнулись подозрения. По левую руку осталась мощная дверь в какое-то хранилище.

– Что там находится?

Кай почти не сомневался, что ему не ответят, и удивился, когда слуга пояснил:

– Королевские драгоценности и регалии.

Королевские драгоценности. В Новом Пекине бесценные артефакты и фамильные сокровища были собраны в одном из самых секретных подземных хранилищ. Это были драгоценные камни размером с яйцо, позолоченные мечи, которым не меньше тысячи лет, и императорские короны, которые надевали только на особо торжественные церемонии. Очевидно, это крыло не было предназначено для обычных прогулок. Куда же они ведут его?

Они снова свернули за угол, и Кая привели в какой-то компьютерный центр с множеством прозрачных экранов и голографических узлов. На каждой стене мерцали карты, на экраны поступали записи с камер видеонаблюдения. В помещении находилось примерно тридцать мужчин и женщин, анализирующих записи и собирающих данные.

Едва Кай успел сообразить, что тут происходит, как его провели в соседнюю комнату. Как только он вошел, дверь из звуконепроницаемого стекла закрылась.

Кай огляделся. На стене висела картина, на которой была изображена Артемизия, а на горизонте – Земля. Напротив стояли два кресла, похожих на троны. Остальную часть помещения занимали осветительные приборы и видео– и звукозаписывающее оборудование. Это напомнило ему зал для пресс-конференций в Новом Пекине, только тут не было мест, отведенных для журналистов.

Левана стояла за одним из кресел, сложив руки на спинке. Она была одета в блестящее черное платье с серебристым поясом и золотой брошью с драгоценными камнями, которые складывались в надпись: «Принцесса Зима. Горькая утрата. Вечная память».

Губы Кая искривились от отвращения. Даже в заточении до него дошли слухи о том, что принцессу Зиму убили. Одни говорили, что это дело рук гвардейца, другие – ревнивого любовника. Но Левана у него на глазах так злобно рычала на падчерицу, что у Кая были свои соображения на этот счет.