Книга Воздушный стрелок. Боярич - Антон Демченко

– Кхм, это как посмотреть… – протянул Хромов, усмехаясь. – Знаете, в чем разница между грандом Эфира и любым другим одаренным? Впрочем, откуда! Об этом не говорят в открытую… Любой одаренный пропускает Эфир через себя. Любой, кроме грандов. Они способны оперировать той энергией, что разлита вокруг… и это умение уже никак не зависит от их личной силы. Им достаточно лишь тоненькой связи с Эфиром, чтобы заставить его работать на себя. Но для этого уровень контроля должен быть просто заоблачным. Да вы и сами это видели сегодня.

– А… как же ярые? – тихо спросил Леонид. – Аристарх Макарыч, ты же тоже знаком с Эфиром.

– Я – подмастерье. И знаешь, что я тебе скажу, барчук? Ни один ярый, вставший на путь Эфира… точнее, тем более ставший на путь Эфира, не пожелает перейти дорогу гранду, даже если тот – слабосилок в стихиях. Да, в прямом противостоянии у меня есть преимущество, только эти… – Хромов интонацией выделил последнее слово, так что слушавшие его боярские отпрыски прекрасно поняли, кого он имел в виду. – Эти предпочитают драться на своих условиях. И здесь любому ярому проще самому застрелиться. Мы воины… и жить в ожидании, когда рядом с тобой возникнет гранд, вдруг решивший, что ты задержался на свете, ткнет пальцем и скажет: «Бу»… Поверьте, смерть от страха – очень поганая смерть… Хм, вижу, не верите? Хорошо. Чтобы вы лучше поняли, расскажу вам одну поучительную историю… У ниппонцев в свое время существовали целые кланы таких вот убийц. Шиноби… В конце девятнадцатого века тамошним стихийным кланам надоело жить под дамокловым мечом, зная, что наемники-тени запросто могут убить любого из них, возникнув из ниоткуда и исчезнув в никуда. Вечно воюющие роды объединились и, прошерстив свои острова, вырезали поселения всех шиноби, до единого. Так им тогда показалось. Жгли, топили, душили, невзирая на возраст, пол и силу. Мужчин, женщин, детей, стариков, всех подряд. Резали выживших в поселениях после стихийных атак, поскольку знали, что любой одаренный способен стать грандом, а значит, каждый оставленный в живых ребенок-шиноби в будущем может объявить им приговор. Учитывая местную специфику и умение ниппонцев ждать… в общем, пощады не было никому. И вроде бы кланы достигли своей цели. Как потом выяснилось, они упустили только пятерых… но этого хватило. Шиноби, в отличие от своих палачей, не стали казнить всех подряд. Нет… они поступили куда изощреннее. В течение следующих трех лет после «Солнечного ожога», как высокопарно обозвали кланы свою «победу», в родах стихийников кончились все, без исключения, дети старшей крови… Те, кто мог наследовать главенство в кланах. Это произошло в одна тысяча восемьсот восемьдесят девятом году.

– Открытие Ниппон, реставрация Мэйдзи… – тихо проговорила Ольга.

– Именно. Год, когда император Муцухито взял всю власть в свои руки, открыл страну для гостей с Запада и официально «позволил» браки с «гайдзинами» и усыновление их детей.

– То-то у ниппонцев все стихийницы такие большеглазые и больше… кхм… – Поймав внимательный взгляд сестры, Леонид делано улыбнулся и развел руками. – Я имел в виду, что представители ниппонских кланов очень сильно отличаются своей внешностью от остальных жителей Страны восходящего солнца.

– Я так и поняла, – кивнула Ольга… и погрузилась в размышления, не заметив ни исчезновения из-за стола Леонида и Аристарха, ни откровенно бледного вида сжавшихся на стульях молча переглядывающихся близняшек.

Глава 5

История не в событиях, она – в людях, что их творят

От чтения предоставленных хозяином усадьбы документов меня отвлекла настойчивая вибрация браслета. Отложив в сторону бумаги, я уставился непонимающим взглядом на собственное запястье и, потерев ладонями лицо, тяжело вздохнул. Это «Санта-Барбара» какая-то, честное слово!

Один спор между отцом и дедом чего стоит! Шекспир нервно курит в сторонке. Любовь Николая к единственной дочери своего учителя, гранда и ярого Никиты Силыча Скуратова-Бельского, старого неприятеля боярина Громова и по совместительству дальнего родственника супруги Георгия Дмитриевича. Мужа ее двоюродной сестры, если быть точным. Именно бабушка как раз и додавила деда, настояв отдать младшего сына в обучение Скуратову-Бельскому… где Николай познакомился со своей будущей женой Людмилой.

Уж что именно не поделили эти два мастодонта прошлого века, я не знаю, но в результате сюжет Ромео и Джульетты опять получил свое воплощение в жизни. Дело дошло до того, что молодая супружеская пара была вынуждена идти в боярские дети к – тада́м! – только что ставшему главой рода школьному другу Николая и Федора Громовых Валентину Эдуардовичу Бестужеву… Мра-ак.

Вот и ответ, почему дед оказался не в курсе помолвки его родного внука. Будучи боярскими детьми, то есть членами уже другого рода, Николай и Людмила имели полное право не только не спрашивать разрешения боярина Громова, но даже не информировать его о подобных шагах.

А вот каким образом я оказался на попечении Громовых, это вопрос. Только кому его задавать? Бестужеву или Громовым? Ну, начнем, пожалуй, с хозяина этого дома. Тем более что он сам предлагал свою помощь в решении непоняток, связанных с этой папкой. А вот потом можно будет поговорить и с Федором Георгиевичем.

Вспомнив о пришедшем на браслет письме, я вздохнул и развернул экран, который тут же оказался заполнен длинным перечнем пришедших файлов. Не-не-не. Стоп. Надо развеяться. Иначе, чую, моя бедная голова просто взорвется от избытка информации. Да и успокоиться не помешает, иначе в том нервном состоянии, в котором я сейчас нахожусь, боюсь, могу упустить или не заметить что-то важное.

Приняв такое решение, я свернул экран, вернул документы в папку и, заперев ее в ящике стола, выскользнул за дверь. Коридоры усадьбы встретили меня тишиной и темнотой. Ничего странного. Время уже глубоко за полночь, и бо́льшая часть домочадцев Бестужевых давно спит.

Пройдясь по пустым галереям, я вышел в холл и, отворив дверь, выскользнул на улицу. Точнее, на крыльцо. Прогуляюсь, проветрюсь… уложу в голове все прочитанное, а потом уже можно будет и за послание Гдовицкого браться.

– И куда это вы собрались, госпожа Громова?

Услышав тихий голос, раздавшийся со стороны подъездной дорожки, я вжался в стену, одновременно, на автомате, укрываясь за отводом глаз. И только после этого выглянул с крыльца. Интересно же.

Темнота для того, кто владеет Эфиром, преграда небольшая, так что уже через секунду я довольно отчетливо видел происходящее у подножия Красного крыльца.

Хромов возвышался над одной из близняшек, мнущейся перед ним, словно забывшая урок нерадивая школьница перед учителем. Сопит, молчит, ничего не говорит… Хм.

– На прогулку. – Наконец справившись с собой, девушка вскинула голову и вызывающе взглянула на невозмутимого Хромова.

– Вот как? Я вас разочарую. По распоряжению боярина Бестужева жителям усадьбы запрещено покидать ее пределы после двадцати трех ноль-ноль без персонального разрешения Валентина Эдуардовича. Усиленные меры безопасности, знаете ли, – проговорил ярый. Сестра скисла.