Книга Мы из Бреста. Штурмовой батальон - Вячеслав Сизов

— Возможно. Я надеюсь, ты успел зарисовать или сфотографировать новые образцы вооружения русских?

— Да. Есть рисунки и несколько фотографий. Я их уже направил в корпус.

— Спасибо. Я знал, что на тебя можно положиться. В отношении твоего доклада… Я услышал то, что хотел. Что ты рекомендовал своему командиру?

— Остановить наступление, перейти к обороне, закрепиться на достигнутых позициях, подготовить в ближайшем тылу промежуточные рубежи обороны и по возможности как можно быстрее и дальше отправить раненых.

— Согласен. Я поддержу твое предложение…

Глава 30

Известный всей стране, да и за рубежом человек в пенсне возвращался по ночной Москве из Кремля к себе в кабинет, расположенный в Высшей школе пожарной охраны, куда пришлось перебраться с Лубянки. Машина, не торопясь и практически без остановок, двигалась по заснеженным улицам прифронтовой столицы. Скорость движения ограничивали баррикады и противотанковые ежи, установленные на улицах. Здесь в центре столицы несли службу его бойцы и командиры. Узнавая кортеж наркома, начальники участков обороны безприпятственно давали команду пропустить колонну. Грозный нарком, на людях старавшийся не показывать свою усталость, в машине мог позволить себе быть самим собой. Сняв пенсне, он задумчиво смотрел в окно. До ВСХВ ехать было около получаса и вроде бы можно отдохнуть и слегка расслабиться, но тревожные мысли не давали возможности это сделать. Положение на фронте и тылу оставалось очень напряженным. Немцы, невзирая на потери в живой силе и технике продолжали рваться к Москве. Тяжелые бои шли на подступах к городу. Тем не менее, его напор не только удавалось сдерживать, но и на отдельных участках отбрасывать назад на 5-10 километров. Все чаще противник вынужден переходить к обороне, что говорит о том, что силы врага на исходе. Говорить о переходе советскими войсками от обороны к наступлению пока было рано, но, тем не менее, к нему готовились. Сосредотачивались резервы, накапливались боеприпасы и техника, в части прибывало пополнение. Командованию фронтов о создаваемых Стратегических резервах не сообщали. Всему свое время сказал Сталин.

Говорить о том, что угроза Москве снята с повестки дня было рано. Передовые немецкие части находятся в 25–30 км от Кремля. Оборонительные работы в городе, начатые еще летом, продолжаются и совершенствуются. Всего на улицах и площадях Москвы за это время сооружено свыше 30 километров надолб, около 10 километров баррикад, 46 километров проволочных заграждений, 26 тысяч противотанковых ежей, свыше 200 артиллерийских и около 500 пулеметных точек. На сегодня в зоне обороны сосредоточены 13 дивизий (12 стрелковых и одна кавалерийская), 19 стрелковых бригад, 5 пулеметных и 9 отдельных стрелковых батальонов, сведенных в 24-ю и 60-ю армии общей численностью около 200 тысяч бойцов и командиров. В резерве Ставки Верховного Главнокомандования в готовности к отражению возможного удара противника находится одна бригада и 4 стрелковых дивизии, а ключевые позиции внутри города занимают стрелковая дивизия и бригада НКВД. На усилении московской зоны обороны состоят около 30 отдельных полков и дивизионов артиллерии, с которыми тесно взаимодействуют более 20 полков зенитной артиллерии ПВО и авиации, в т. ч. и войск НКВД. Надежно закрывшие небо столицы от врага. Последний налет на Москву немецкая авиация осуществила в ночь с 24 на 25 октября восемью машинами, часть из которых была сбита. После этого люфтваффе проводит только одиночные беспокоящие рейды.

Резерв столичной зоны обороны насчитывает свыше 30 тысяч человек Московского народного ополчения. В городе и области организовано 87 истребительных батальонов, на укомплектование которых направлено 600 чекистов. На вооружении батальоны имеют 20 тысяч винтовок, 300 ручных пулеметов, 49 тысяч ручных гранат, 6 тысяч револьверов и пистолетов. Их задача — борьба с немецкими парашютистами и диверсантами и возможными контрреволюционными выступлениями. Все бойцы истребительных батальонов Москвы, а также Балашихинского, Красногорского, Краснополянского, Кунцевского, Ленинского, Люблинского, Мытищинского, Перовского и Ухтомского районов переведены на казарменное положение. Им выданы специальные удостоверения личности, они освобождены от работы на производственных предприятиях и в учреждениях с сохранением заработной платы. С ними проводятся регулярные занятия по военной и специальной подготовке, в том числе в Учебной бригаде и штурмовом батальоне Седова. Но не все так хорошо как кажется. Бойцы освобождены от призыва в Красную армию, но из-за этого остались без красноармейского пайка. Начальник столичного управления НКВД Журавлев докладывал: «Питание бойцов организовано в столовых нарпита по месту расположения батальонов за отпускаемые восемь рублей в сутки на бойца, но из-за отсутствия фондов красноармейского пайка столовые вынуждены питать бойцов тем, что у них найдется. Вещевым довольствием в плановом порядке бойцы не удовлетворяются. Принятыми мерами удалось обеспечить теплой одеждой тридцать процентов бойцов. Обувью же бойцы совсем не удовлетворены…». По докладу полковника Третьякова те три истребительных батальона, что были привлечены к подготовке по программе штурмовых подразделений, Седовым поставлены на все виды довольствия и обеспечены по всем нормам Наркомата из имеющихся в батальоне запасов. Конечно, с одной стороны Седов совершил самоуправство, но с другой поступил правильно. Не стал разводить бюрократию, а самостоятельно принял правильное и нужное решение, позаботился о людях. Все бы так делали. Не ждали руководящих указаний сверху, искали решение сами, используя для этого имеющиеся ресурсы, проявляя заботу о людях. Не было бы тех перекосов, что у нас есть. То, что бойцы истребительных отрядов голодают понятно. Продовольственных запасов непосредственно в городе мало.

Накануне войны население Москвы составляло 4 млн. 200 тыс. человек. Мобилизация и эвакуация (как женщин и детей, так и рабочих промышленных предприятий) уменьшили население города на четверть. Только в армию из Москвы призвано 850 тыс. человек. В октябре в Москве оставалось 3 млн. 140 тыс. человек. С июля дабы обеспечить население, оставшегося в городе, минимально гарантированным набором товаров выдали продовольственные карточки. Но еды в городе все равно не хватало. Восемьсот граммов хлеба выдают по рабочей карточке, шестьсот граммов — по карточке служащего. Детям и иждивенцам (то есть пенсионерам и вообще неработающим) полагается четыреста граммов. Хлеб продается ежедневно, его можно купить на один день вперед. Просроченные талоны не отовариваются. Жиры, мясо и рыбу продают подекадно. Колбаса, сельдь, консервы засчитываются в норму отпуска рыбы или мяса.

Рабочим и инженерам полагается на месяц 1 кг рыбы, 2 кг крупы и макарон, 1,5 кг сахара и кондитерских изделий, более 2,5 кг мяса и мясопродуктов. Для остальных категорий нормы снабжения значительно ниже. Неравенство состояло и в том, где отоваривались карточки. В закрытых распределителях выдавали настоящее мясо, в обычных магазинах — кости.

Промтовары — ткани, швейные изделия, чулки и носки, обувь, мыло — тоже распределялись по разным категориям работников. К первой относились рабочие, инженеры и служащие оборонных отраслей, ко второй — остальные граждане.