Книга Бездна - Фрэнсис Пол Вилсон

— Как будто не знаете! Он был подонком, я, правда, желал ему смерти, но не хотел, чтобы его пытали! Не хотел, чтоб замучили до смерти!

Ошеломленный Джек глянул в бумаги. В заключении был описан мужчина со связанными руками, подвергшийся пыткам, избитый дубинкой, с переломами обеих большеберцовых костей, с членом, отрезанным ножом с его собственной кухни, скончавшийся от шока и потери крови из перерезанной сонной артерии.

— Сегодня опубликуют газеты, — буркнул Шаффер. — Присоедините вырезки к коллекции. Она у вас наверняка богатая.

Джек на несколько мгновений зажмурился, перечитал второй листок. Первой реакцией было определенное облегчение — не он убил Гаса. Вспомнился истерзанный труп Олив. Есть связь? Нет, похоже, тут дело другое. Убийство Олив скорей ритуальное, тогда как случай с Гасом больше напоминает личную месть, подогретую неудержимой ненавистью к обманщику.

Он бросил бумаги Шафферу на колени, откинулся на спинку сиденья, опустил стекло, чтоб подышать воздухом.

Наконец взглянул на заказчика:

— Откуда у вас документы? Они настоящие?

— За кого вы меня принимаете? Половина новостроек в Куинсе мои! У меня есть связи!

— Где Сейл была во время убийства?

— Там, где вы ее оставили, в запертом шкафу в холле. Страшно подумать, что она увидела Гаса в подобном виде! Бедняжка... Такого никому не пожелаешь... Особенно ей. Она без того настрадалась. — Шаффер стукнул кулаком по рулевому колесу из красного дерева. — Если бы я мог заставить вас расплатиться за это...

— Когда она позвонила в полицию?

— Насчет полиции не беспокойтесь. Я вас нанял, сам увяз по уши, никому ничего не скажу.

Оскар Шаффер начинал ему несколько надоедать.

— Отвечайте немедленно! Когда звонила?

— Сразу перед звонком ко мне... часа в три ночи.

— Ничего себе. — Джек тряхнул головой. — В три... больше трех часов его обрабатывала.

— Кто?

— Ваша сестра.

— Сейл? Вы о чем это, черт побери?

— Когда я вчера вечером вышел из дома, Гас лежал на полу в гостиной, связанный, с переломанными ногами, в полной отключке, но вполне живой.

— Чушь собачья!

Джек холодно взглянул на него:

— Зачем же мне врать? Вы меня выдавать не намерены, сами сказали. Если когда-нибудь найдется время подумать, поймете, что ваше мнение на мой счет практически меня не волнует. Поэтому как следует поразмыслите, Оскар: для чего мне врать?

Тот открыл рот, потом снова закрыл.

— Я оставил Гаса живым, — повторил Джек. — Разделавшись с ним, открыл дверь шкафа, где запер вашу сестру, и ушел. Приблизительно в полночь.

— Нет, — пробормотал Шаффер, впрочем без особой уверенности. — Наверняка врете. Намекаете, будто Сейл... — Он сглотнул. — Она не стала бы... не смогла бы... Позвонила мне в три от соседей, как только освободилась...

— Через три часа. С той минуты, как я открыл дверь шкафа, до звонка вам прошло три часа.

— Нет! Только не Сейл...

Он растерянно уставился на Джека, который спокойно выдержал его взгляд.

— После моего ухода Гас остался в полном ее распоряжении.

В глазах Шаффера медленно возникало прозрение темным пятном, просачивающимся сквозь плотную ткань.

— Ох... боже мой...

Он уронил на руль голову, закрыл глаза. Казалось, его вот-вот стошнит. Джек дал ему несколько минут.

— В прошлый раз вы сказали, что ей нужна помощь. Теперь она действительно в ней нуждается.

— Бедная Сейл!

— Да. Не претендую на полное понимание, но, по-моему, она все была готова стерпеть от мужчины, клявшегося ей в любви. А когда услыхала иное... Уверяю вас, он все прямо выложил, прежде чем спустить курок.

— Курок?..

— История длинная. Сейл сама вам расскажет. Полагаю, когда она поняла, как он ее ненавидит, долгие годы желает ей смерти, увидела, что он готов ее убить, в душе что-то оборвалось. Вышла из шкафа, нашла его, беспомощного, на полу в гостиной... слегка обезумела.

— Слегка? По-вашему, то, что она сделала с Гасом, легкое помешательство?

Джек пожал плечами, открыл дверцу.

— Ваша сестра за три часа отплатила за десять лет. Ей понадобится немалая помощь, чтобы оправиться от тех лет. И от тех трех часов.

Шаффер снова стукнул кулаком по рулю:

— Черт, черт, черт! Все должно было быть иначе!

Джек вылез, хлопнул дверцей. Шаффер наклонился над пассажирским сиденьем, выглянул в открытое окно.

— Наверно, дела у вас не всегда идут по плану.

— Практически никогда.

— Я должен вернуться к Сейл.

Мотор «ягуара» взревел, автомобиль с визгом умчался, после чего Джек направился к Эйбу.

4

— Чья бритва?

— Бритва Оккама, — повторил Эйб.

Джек прихватил по пути пяток кексов из отрубей с изюмом, принес также в отдельном пакете баночку маргарина «Смарт баланс». Эйб расстелил на прилавке спортивную страницу утренней «Таймс», оба принялись угощаться, Парабеллум прыгал рядом, подбирая крошки.

— Сильно крошатся, — заметил Эйб. — Свежие?

— Утренней выпечки.

Не хочется напоминать, что кексы обезжиренные.

— "Бритва Оккама" называется в честь Уильяма Оккама, одного из величайших на свете скептиков. Причем он был скептиком в четырнадцатом веке, когда скептицизм порой сильно вредил здоровью. А он был таким скептиком, что тогдашний папа потребовал его головы. Твоим приятелям из бульона...

— СИСУПа.

— Да бог с ним... каждому следует заучить назубок «бритву Оккама» и постоянно ею пользоваться.

— Как бритву заучить назубок? — с недоумением спросил Джек.

Эйб перестал резать кекс, вытаращился на него, воздев руку с ножом:

— "Бритва Оккама" не режущий инструмент, а мудрая мысль. Которая гласит, что не следует без нужды преумножать гипотезы.

— Замечательно. Надеюсь, они сразу поймут. Стоит только сказать, что не надо без нужды преумножать гипотезы, или как ты там выражаешься, и все разговоры насчет антихристов, инопланетян, Нового Мирового Порядка, Иного останутся в прошлом.

— Зачем мне эти хлопоты? — вздохнул Эйб, устремив взор к небесам. — Внимательно слушай другой перевод: «не следует допускать лишнего там, где хватит немногих».