Книга Деза. Четвертая власть против СССР - Виктор Кожемяко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Христа они поминают всуе, но тот сказал: «Не можете служить Богу и мамоне».
Пытаются совместить. И хуже всего, что великую литературную классику, великую русскую культуру, которая в основе своей антибуржуазна и насквозь проникнута отрицанием власти денег, прямо или косвенно, стараются поставить этой власти на службу. Той самой мамоне – идолу наживы!
Конструирование антисоветского, антисоциалистического, «обчерномырденного» Шолохова – подлейшее мероприятие в ряду подобных.
Не выйдет, господа!
Повторюсь: обстоятельную текстологическую оценку нового издания «Тихого Дона» пусть дадут добросовестные ученые, специализирующиеся на исследовании жизни и творчества М.А. Шолохова. Те, которые хотя бы не получают денег от Черномырдина, то есть могут быть более или менее объективны.
Во всяком случае, уже ясно, что сенсационно разрекламированные достоинства того, что предпринято Стручковым («авторский вариант», «единственно правильный «Тихий Дон», «окончательно достоверный» и т.п.), очень сильно преувеличены и во многом действительности не соответствуют. Например, известный шолоховед Сергей Николаевич Семанов, участвовавший ранее в предыдущем стручковском издании «Тихого Дона», которое также имело большую «сенсационную» рекламу, о той и нынешней шумихе говорил:
– Все это – черномырдинско-стручковский пиар.
Другой известный специалист по Шолохову, автор книги о нем в серии ЖЗЛ Валентин Осипович Осипов считает:
– Издание во многих отношениях сомнительное, уязвимое и уж никак не окончательное.
Осипов составил пространный, на нескольких страницах, перечень выявленных ошибок и недоуменных вопросов Стручкову. Ответа, насколько я знаю, до сих пор нет.
И совершенно убийственный отзыв услышал я от доктора филологических наук Петра Васильевича Палиевского – одного из авторитетнейших исследователей шолоховского творчества. Он, не скрывая крайнего возмущения, горячо воскликнул:
– Профанация! Чудовищная профанация!
А по поводу некоторых конкретных «открытий» и высказываний А.Ф. Стручкова оценки от Петра Васильевича последовали такие: «абсурд», «бред», «безумие», «полная чушь»… Это, замечу, в адрес того, кого рекламируют как человека, «который знает о романе «Тихий Дон» все».
Самое же главное, Петр Васильевич четко видит поставленную сегодня цель по отношению к Шолохову: представить его антисоветчиком (каким он, конечно, и на большом расстоянии никогда не был!), чтобы рядом в истории русской литературы ХХ века стояли якобы два равновеликих писателя – Солженицын и Шолохов.
– Лично я на сей счет, – заметил П.В. Палиевский, – могу сказать словами столь не любимого ими Ленина: «Не выйдет, господа!»
Твердо сказал. Уверенно. И я с ним согласен.
Устрашающий жупел репрессий
Сын «жертвы Сталина», ветеран фотожурналистики Владимир Акимов размышляет о Сталине, о советском и нынешнем времени, о своей судьбе
«У меня сердце разрывается, когда передают в эфир ложь о репрессиях».
Этим признанием начинается книжка, которую написал человек, чья мать была арестована в 1937 году и расстреляна. Казалось бы, ему ли так переживать, что на теме политических репрессий сталинского времени сегодня идет масса спекуляций? Но он берется за перо, пишет эту свою книжечку «Правда о репрессиях 30-х годов XX века», сам издает и сам распространяет, стараясь, чтобы прочитало ее как можно больше людей.
Кто же он и что им движет? Представляю: Владимир Петрович Акимов – ветеран советской фотожурналистики, талантливый мастер своего дела, много лет проработавший в АПН – Агентстве печати «Новости». Ему 83 года. В 1951-м вступил в Коммунистическую партию, ныне – член КПРФ, причем, несмотря на возраст, очень активный. А о взглядах и жизни его, об отношении к теме «сталинских репрессий» и личности И.В. Сталина – сегодняшняя наша беседа.
– Владимир Петрович, в связи с юбилеем Великой Победы вновь обострились атаки на Сталина. Это стало реакцией «правозащитников» да и нынешней власти на вполне законное желание ветеранов войны увидеть в юбилейный День Победы среди праздничного оформления городов и сел портретысвоего Верховного Главнокомандующего. Вы, насколько я знаю, тоже поддерживали фронтовиков?
– Конечно. Хотя портреты – это частность, а речь должна идти о гораздо большем. Я за восстановление в нашем обществе достойного отношения к этой величайшей исторической личности во всей полноте, за очищение ее и всего советского периода нашей истории от напластований чудовищной лжи.
Повторять, будто в самой страшной войне наша страна победила вопреки тому, кто ею руководил, – это же абсурд! Надо прямо говорить: благодаря советскому народу, руководимому Коммунистической партией во главе со Сталиным, было спасено все человечество (в том числе и негодяи, которые изо всех сил хулят Сталина в нынешнее время).
– Но вам ведь известно, в чем его обвиняют. Ключевое слово – репрессии. Ваша мать, говоря сегодняшним языком, стала жертвой сталинских репрессий, и, тем не менее, вы, оказавшийся в положении сына «врага народа», их фактически оправдываете. Почему?
– Вопрос большой и сложный. Прежде всего, замечу, что никто и никогда – ни разу! – не называл меня сыном «врага народа». Я прожил, разумеется, не безоблачную, но, по-моему, счастливую жизнь. Считаю себя счастливым человеком, и ощущение это главным образом оттого, что жил я в Советской стране, которая, кто бы что ни говорил, была самой справедливой страной на свете. Где не было капиталистов и помещиков, превыше всего ценился человек труда, у всех была возможность учиться и лечиться, работать и отдыхать, сполна проявлять свои способности.
Да, завоевывая и отстаивая эти права, нашему народу пришлось преодолевать огромные трудности. Все происходившее у нас за последнее столетие надо рассматривать под углом такого эпохального явления, как Великая Октябрьская социалистическая революция. Только с учетом ее задач и последствий, а также того, что мы имеем сегодня в результате коварно совершенной контрреволюции, можно понять многие сложные события минувшего века, включая так называемые политические репрессии 30-х годов.
Я сам однажды имел возможность задать Ельцину вопрос: «Существует ли контрреволюция?» Он мне ответил: «Да еще какая!»
– Из вашей биографии, Владимир Петрович, мне известно, что родители у вас были революционерами, большевиками…
– Совершенно верно. Отец стал членом большевистской партии в 1907 году. Вел работу по пропаганде революционных идей среди рабочих Петербурга, за что целый год отсидел в одиночной камере тюрьмы «Кресты». А его родители были выходцами из крепостных крестьян.
