Книга Змеи и лестницы - Виктория Платова

В самый разгар исполненной тихого пафоса речи Вересня зазвонил телефон. Уже в который раз за сегодняшний день на дисплее высветился номер Литовченко.

– Слушай, Вересень… У меня к тебе просьба. Большая. Если вдруг зайдет разговор о Мандарине… Ну, мало ли… Скажи, что кота тебе я подарил.

– Это как? – изумился Вересень.

– Ну, как-как… Как котов дарят?

– Понятия не имею.

– Тебе сложно, что ли? Сказать, что Мандарина тебе подарил твой друг, капитан Литовченко?

Это было что-то новенькое. Великий и ужасный капитан Литовченко, гроза преступников, дамский угодник и легенда районного сыска назвался Вересневским другом. Сам. Просьба выглядела странной и ставила Вересня в двусмысленное положение. Согласиться на нее означало бы – переписать истинную историю Мандарина и отсечь кота от Додика, Рузанны и Ануш, истинных его благодетелей и прекрасных во всех отношениях людей. Неизвестно, как к этому отнесется дурацкий парень, а Вересню все это не улыбается. С другой стороны, не так уж часто люди, подобные Литовченко, обращаются к кому-то с просьбами…

– Я подумаю.

– Чего тут думать? Я же у тебя не прошу закрыть глаза на тонну кокаина, которая застряла на таможне…

– А что, на нашей таможне застряла тонна кокаина? В Пулково или в Торфяновке?

– Ну, ты даешь! Это же того… Фигура речи.

– Ладно. Если речь зайдет – скажу, – сдался Вересень, искренне надеясь, что речь о появлении в его доме дурацкого парня не зайдет никогда.

– И еще. Требуется уточнение.

– Давай.

– «Фройляйн» ведь означает, что девушка не замужем?

– Совсем уже?

– Просто ответь.

– Была бы замужем – откликалась бы на «фрау».

– Вот! Что и требовалось доказать.

– Больше вопросов нет?

– Остальные – по мере поступления.

– Зато у меня есть. Что это ты вдруг решил к немке приклеиться? Ты же с утра от нее, как черт от ладана, бегал.

– Сам же сказал – это был мой косяк. Теперь исправляюсь понемногу.

– Ну-ну, – успел саркастически хмыкнуть Вересень до того, как капитан повесил трубку.

* * *

…Прежде, чем отправиться на улицу Марата, Вересень сделал небольшой крюк и оказался на Звенигородской. В офисе промоутерской компании «Амапола», где работала сейчас Ванда, подруга Кати Азимовой. Он с трудом отыскал телефон Ванды в одной из своих старых записных книжек и был готов к тому, что по нему никто не ответит – слишком много времени прошло с их последней встречи. За это время Ванда могла раз десять сменить симку, перебраться в Москву или вообще уехать из страны. Но когда в трубке послышался женский голос, Вересень решил, что по-другому и быть не может: Катя не зря дала знать о себе. Полминуты ушло на то, чтобы освежить девичью память Ванды – она с трудом вспомнила следователя, который снимал с нее показания два года назад. После этого дела пошли веселее.

– Нам необходимо увидеться, Ванда, – заявил Вересень.

– Я рассказала вам все, что знала. Еще в прошлый раз. Добавить мне нечего.

– Дело в том, что возникли кое-какие новые обстоятельства и мне бы хотелось обсудить их с вами.

– Ну, хорошо, – после некоторых колебаний согласилась Ванда. – Давайте встретимся. Завтра вечером вас устроит?

– А если сегодня? – выдвинул встречное предложение Вересень. – Утром? Это важно. Скажем, в районе одиннадцати… Я подъеду куда скажете.

До Вересня донесся короткий вздох:

– Пишите адрес. Жду вас в одиннадцать.

По адресу, продиктованному Вандой, располагался маленький трехэтажный особняк с мансардой и двумя террасами. Вересень нашел его не без труда – ему пришлось пройти через двор жилого дома и охраняемую парковку, и упереться в ворота, на которых блестела кнопка звонка. За воротами хорошо просматривался пятачок с английским газоном и с десяток крошечных туй в кадках. Выложенная разноцветной плиткой дорожка вела к дверям особняка, облепленным полудюжиной вывесок. Просочившись внутрь и пройдя по дорожке, Вересень обнаружил нужную ему вывеску в одно, написанное латиницей, слово:

«AMAPOLA»

Здесь же, у вывески, как и было условлено, он снова позвонил Ванде и получил указание подниматься на мансардный этаж.

За одинокой дверью на мансардном этаже скрывался просторный светлый офис с обилием цветов и плакатов самых разных (в основном – неизвестных Вересню) исполнителей. Преобладали негры, вооруженные тромбонами, трубами и саксофонами, а также тучные разбитные негритянки, из чего Вересень сделал вывод, что промоутерская компания «Amapola» специализируется на джазе – жанре совершенно бесперспективном для такой страны, как Россия.

Он не сразу узнал Ванду – так сильно она изменилась. От былой – «модельной» – худобы не осталось и следа, формы молодой женщины заметно округлились, а бедра стали такими крутыми, что на них впору было устраивать соревнования по гигантскому слалому.

На безымянном пальце Ванды поблескивало обручальное кольцо.

– Ну, да. Разнесло после родов, – вместо приветствия сказала она. – Не обращайте внимания.

– Почему же… Вам идет.

– Знаю. Идемте на террасу, там нам никто не помешает.

Они вышли на террасу, где стояли низкий столик и два кресла, и Ванда жестом пригласила Вересня присесть.

– Вы, я вижу, вышли замуж, – светски произнес Вересень. – Поздравляю. У вас мальчик или девочка?

– Парень, – не без гордости заявила Ванда. – Послезавтра нам исполняется год.

– Еще раз поздравляю. Дети – это хорошо.

– Дети – наше будущее, угу. Но вы ведь не о детях поговорить пришли? Выкладывайте, что у вас.

– Вы ведь были близкими подругами с Катей Азимовой?

– В прошлый раз вы спрашивали то же самое. Мы не были близкими подругами, просто приятельствовали. С тех пор ничего не изменилось.

– Но вы, наверняка, знали некоторых мужчин из ее окружения.

– Некоторых. Очень немногих.

– Помнится, вы упоминали одного из боссов рекламной компании… Того самого, из-за которого она прервала контракт. Голландец или скандинав, кажется, так.

Ванда испытующе посмотрела на Вересня.

– Я не говорила, что она прервала контракт из-за него. Она просто отказалась работать на этом проекте, вот и все. А уж почему это произошло – я не знаю.

– Та рекламная компания… Возможно, она была связана с фармацевтикой?

– Сильно сомневаюсь. Понимаете, модели такого класса, как Катя Азимова не рекламируют антибиотики и свечи от геморроя.

– Ну, фармацевтика – это не только свечи. Медицинские косметические средства – такое может быть?