Книга Приходи в полночь - Сьюзен Форстер

Ей казалось, что она может целовать его вечно и что ей, наверное, будет этого достаточно — его восхитительных губ. «Но будет ли этого достаточно ему?» — подумала она. Отблеск темного наслаждения, мелькавший в его глазах, позволял предположить это. Но когда она случайно коснулась его бедром, то почувствовала, что он возбужден.

— Ты знаешь, что ты со мной делаешь, — сказал он.

И она знала не только то, что она делает с ним, но и совершенно точно знала, что хочет, чтобы сделали с ней. И кто. Ему больше ничего не нужно было ни говорить, ни делать. Он соблазнил ее одним прикосновением своей восставшей плоти. Секунду назад для всепоглощающего удовольствия ей было достаточно его поцелуя. Теперь же ничто не удовлетворило бы ее, кроме занятия с ним любовью. Ей просто нужно было ощутить его внутри себя. Это было так же необходимо, как дышать.

Его ладонь скользнула за вырез ее ночной рубашки.

— Я хочу заняться с тобой любовью под дождем, — сказал он, холодя ей кожу пальцами. — А потом хочу слизнуть каждую каплю дождя с твоего тела.

Она покраснела от удовольствия, и ее вдруг охватил по-настоящему сумасшедший порыв. Неуверенно отступив от него на несколько шагов, она начала медленно поднимать подол ночной рубашки, потихоньку открывая ему свое тело. Ее влажные бедра блестели, и к тому моменту, когда она подняла тонкую белую ткань до золотистых волос, венчавших ее лобок, она почувствовала себя довольно смело.

Он долго смотрел на нее, словно снимал на пленку. Огонь желания в его глазах запылал по-настоящему жарко, и Ли только сейчас начала понимать, какой костер она разожгла. Не собираясь уступать, она стала помахивать подолом рубашки, позволяя на краткие мгновения увидеть еще немного.

Он поднял голову, наклонил, потом под другим углом.

— Это не сеанс фотосъемки, — заметила она.

— Еще какой! — не согласился он. — Ты попала в поле моего зрения. И я мысленно тебя фотографирую.

— Камерой?

Он улыбнулся:

— Снимок за снимком, пока не кончится…

— … пленка?

Он опустил ладонь на ширинку джинсов, застегивающуюся на пуговицы.

— Все, Ли. Я хочу отдать тебе все.

— Подожди, — сказала она. — Что ты делаешь?

Но он уже шел к ней, и исходившая от него сексуальная угроза сообщила ей, что она в беде. Ли опустила рубашку и попятилась, двигаясь быстро, чтобы он не смог сократить расстояние между ними. Она добралась до дома, благополучно избежав его, пока не наскочила на боковую стенку крыльца, не имея возможности двигаться дальше.

К этому времени он уже расстегнул верхние пуговицы.

— Что ты делаешь? — повторила она.

— Превращаюсь в камень, Ли. Для этого много не нужно… только ты.

У нее безумно засосало под ложечкой. «Только я?» — подумала она. Он ее хотел, только ее? И хотя она умирала от желания узнать ответ на этот вопрос, спросить не смогла. Она была слишком возбуждена, и сейчас ей было все равно, кого именно хотел он. Она хотела его!

Он прижал ее к стене, упершись в нее одной рукой. В эту минуту он нисколько не был похож на чародея, в нем не чувствовалось ничего сверхъестественного. Даже когда его пальто взметнулось вокруг него, как зловещее черное облако, не возникло никаких сомнений в качестве его игрек-хромосом. Он был стопроцентным сексуально возбужденным мужчиной.

Она прекрасно сознавала, что другая его рука занята чем-то сомнительным в непосредственной близости к нижней части его тела, но она не могла заставить себя посмотреть туда. Она надеялась, что он не стимулирует себя или что-то в этом роде. Она упадет в обморок. Застыв на месте и сжавшись под его телом, она недоумевала, куда подевалась ее смелость.

— Мне кажется, тебе стоит посмотреть на то, что ты сделала, Ли. Может, ты захочешь взять эту картинку в свой тест. — Ирония сделала его голос резким. — Придумайте историю по этой картинке. Расскажите мне, что делает этот красивый мужчина, как он до этого дошел и что, черт возьми, он сделает дальше.

Не отпуская ее взгляда, он нарочито медленно освободился от джинсов. На этот раз никаких сомнений в том, что он делает, не осталось.

Любопытство — возможно, самое низменное из людских побуждений — заставило Ли украдкой бросить взгляд вниз. Она лишь чуть опустила глаза, но и этого оказалось более чем достаточно. Как и его самого. Она увидела силу и мощь, грозную энергию и увеличивающийся в размерах орган.

С тихим стоном Ли как могла далеко запрокинула голову назад. Смотреть на эрекцию Ника Монтеры было все равно что смотреть на солнце. Еще секунда, и она ослепла бы. Может, было виновато ее прошлое — шок тринадцатилетней девочки, преждевременно столкнувшейся с мужской сексуальностью, — но она никогда не чувствовала себя комфортно при виде возбужденного мужчины. Завороженной — да. Но не спокойной. Нисколько.

— Тебе не обязательно смотреть… — Он обольщал ее мучительно мягкими интонациями, словами, которые, казалось, застревали у него в горле, душили его. — Можешь просто потрогать. Это все для тебя, Ли. Только для тебя.

Надо, чтобы ее снова укусила змея. Только так она сможет через это пройти. Ей надо снова испытать это чувство одурманенности, сумасшествия и смелости. Она закрыла глаза и почувствовала, как его пальцы погладили ее по щеке, подушечка большого пальца, приглашая, тихонько раздвинула ее губы. И если ее разум сопротивлялся чувственному вступлению, то тело ответило моментальной вспышкой. Ее губы с готовностью разомкнулись, она стала покусывать и сосать его все дальше проникающий палец. Он был сладкой конфетой, дразнящей и соблазняющей ее. Когда он отнял эту конфету, она была словно опоена наркотиком.

Веки ее затрепетали, поднялись.

Хватит, девочка, сказало выражение его лица. Поиграли и хватит.

Ответ Ли был безрассуден. Она опустила руку и кончиками пальцев прикоснулась к воплощению его мужественности, вздымавшейся в паху.

— Какой большой! — выдохнула она, проводя пальцами по всей его длине.

Она взяла его в ладонь и слегка сжала. Улыбка Ника сменилась гримасой боли.

— Боже, я готов тебя растерзать! Разорвать на кусочки и съесть живьем, и мне все будет мало.

Не успела Ли отпустить Ника, как он подхватил ее и, подняв, прижал к стене. Он держал ее, как детскую игрушку, и пристально смотрел на нее, пока она не испугалась, что растает от жара его тела. Она почувствовала движение воздуха, выходившего из его ноздрей, когда он стал наклоняться к ней, а потом остановился.

Он слишком долго заставляет ее ждать! Она произнесла его имя, ее груди напряглись, нацелившись на него.

Она почувствовала, как он задрожал, сдерживаясь и сдерживая ее. С губ Ли сорвалось еще одно слово, наполненное такой страстью и бесстыдством, что Ник потерял над собой контроль.

Все сдерживающие барьеры рухнули, и он закрыл ей рот внезапным голодным поцелуем, наказывая, пожирая ее. Ли никогда не подвергалась нападению такой страсти. Он выплескивал гнев и неконтролируемые желания. Он хотел, чтобы она умерла и исчезла из его жизни. Он хотел, чтобы она оказалась в его постели этой ночью, каждую ночь, его женщина, его! Она вскрикивала под этим натиском, но не от боли, страха или холода. Ничего этого она не чувствовала. Его пальто укрывало их обоих, а ее нервы уже давно огородили ее от любых потрясений. Ее крики шли из глубины души, которая всегда инстинктивно узнает свою половину. Она вскрикивала, испытывая голую природную потребность.