Книга Проклятие любви - Тамара Лей

Осторожно водя пальцами по лодыжкам, норманн поднял рубашку с ног, добрался до бедер, опустил голову и провел языком по коже, вызвав у нее легкую дрожь.

Не помня себя от страсти, она, вскочив с постели, толкнула удивленного норманна на спину и оседлала его. Саксонка не чувствовала ни жестких половиков под коленями, ни твердого пола. Райна ощущала единение двух тел, слившихся в одно, и руки Максена, помогавшие придерживаться заданного ритма и не лишавшие ее свободы действия. Исчезли бесследно сдержанность и стыдливость, была только страсть.

Она прильнула к нему и наслаждалась содроганием его тела. Когда Пендери замер, казалось, время остановилось. «Прекрасно», — устало думала счастливая Райна. Конец света, и она лежит в объятиях любимого человека, пусть даже он не знает об этом и не отвечает на ее чувства взаимностью!

Прошли долгие минуты, и Максен нарушил молчание, пробормотав в ее волосы:

— У меня еще никогда не было такой смелой, дерзкой женщины. Ты заткнула меня за пояс, Райна.

Она сконфуженно молчала, залившись краской, готовая провалиться сквозь землю. Максен, очевидно, понял ее состояние и подтянул к себе:

— Не стыдись. Ты нравишься мне, маленькая саксонка.

Она продолжала пылать, смущенная тем, что ее поведение было сродни поведению шлюхи, хотя все шло от чистого сердца…

— И все-таки следущий раз медленно, — улыбнулся Пендери. Вдохнув, он осторожно уложил ее на пол и отстранился.

— Ах, сладкая пытка! — простонал норманн, встав на колени. Поднявшись на ноги, он протянул ей РУку:

— Здесь не очень удобно спать, дорогая…

— Ты все еще хочешь, чтобы я осталась? — спросила она.

Странный вопрос! Он же сам сказал об этом!

Не говоря ни слова, норманн подхватил ее на руки и осторожно уложил на постель. Погасив единственный факел, который освещал комнату, он опустился рядом с нею и прижал к себе девушку.

— Холодно? — Пендери потянулся за одеялом. Она покачала головой.

Он положил руку ей на живот: под его большой ладонью он был таким маленьким! «Скоро, — говорил себе рыцарь, — там затеплится жизнь моего ребенка, и тогда будет место и для второй руки. А когда это произойдет…» Тут Максен остановил себя — ведь он решил не жениться на Райне. Откуда же желание иметь детей?

— Максен… Почему ты подарил мне саксов? Это плата?

Он нахмурился:

— Плата?

— За ложе, — с отчаянием в голосе уточнила она.

— Нет, Райна, не плата.

«Я пытался сблизиться с тобой и разобраться в себе самом», — подумал он.

Девушка повернулась к нему лицом:

— Зачем?

Размышляя над тем, что она рассказала прошлой ночью, Пендери заметил:

— Ты пережила слишком много, и мне не хотелось видеть твоих страданий.

Не ожидая от нее вопросов, на которые он не готов и не хотел отвечать, норманн решил закончить беседу.

— А теперь спи, а то скоро уже утро.

С этими словами рыцарь закрыл глаза.

Этель и четверо пленников, отпущенных на свободу, гордо возвышались над остальными саксами, дюйм за дюймом возводившими крепостную стену. Великан и раньше внушал страх, но сейчас, с отросшей бородой и копной спутанных светлых волос, он наводил ужас. Райне он напоминал медведя, который в пору ее детства забрел в их деревню.

Во дворе установилась мертвая тишина: и рыцари, и саксы скрестили свои взгляды на бывших пленниках. Те держались настороженно, ожидая наказания или коварного подвоха: ведь всем известно о вероломстве сторонников короля Вильгельма. Затянувшееся молчание нарушил Максен.

Подойдя к Этелю, он произнес:

— Если увидите Эдвина, то передайте ему мое послание.

— Почему «если»? — загрохотал великан. — Вы что считаете, что я не найду его?

— Скажите ему, что поход намечен на весну, — продолжал норманн. — И тогда мы покончим с этим.

Райне показалось, что Этель посмотрел на нее уважительно.

— Я скажу ему, — ответил он и взглянул на девушку. — Вы хотите передать весточку Эдвину?

Она покачала головой.

— Ничего?

— Ничего, — повторила саксонка.

Она уже пожалела, что вместе с Максеном вышла проводить соплеменников.

Великан пристально разглядывал Райну, потом неожиданно подошел к ней. В то же самое мгновение Максен выхватил кинжал и приставил его к горлу сакса:

— Уходи сейчас, иначе не уйдешь совсем.

Райна смотрела на сверкающее лезвие. Этим самым кинжалом был убит Томас, и этот кинжал подложили на поднос, чтобы убить Максена. Тот оставил его у себя как воспоминание об убийце.

— Я не собирался делать ей ничего плохого, — заявил Этель, стараясь не шевелиться, чтобы не порезать горло о кинжал.

— Хорошо, если так. Иначе лишишься головы.

Райна не боялась Этеля: он никогда не сделал ей никакого зла. Теперь в глазах великана не было презрения к ней и подозрительности.

Конечно, не таким знавала его саксонка во времена своего детства, но сейчас он был не тот Этель, который нагнал на нее столько страху в темнице.

— Мои руки пусты, — напомнил великан Максену. — Я просто хотел поговорить с ней.

— Все хорошо, — вмешалась Райна, опасаясь, что Пендери откажет ему.

Выйдя вперед, она оказалась между двумя мужчинами:

— Все будет в порядке, правда, Этель?

Великан даже не мог наклонить голову, поскольку отточенное лезвие все еще было приставлено к пульсирующей жилке на горле.

— Я хотел попросить у тебя прощения, — вздохнул он.

Значит, сакс уже не верит лживым наветам на нее? Не считает ее изменницей?

Глаза девушки наполнились слезами:

— Тебе не за что извиняться.

— Нет, есть за что. Прости, что напрасно обвинял тебя в том, чего ты не совершила.

«Что произошло? Почему он просит прощения? — размышляла Райна. — Неужели из-за моей просьбы об освобождении».

Она не стала ломать голову, а просто кивнула:

— Считай, что я простила тебя. Этель широко улыбнулся.

— Пусть Бог хранит тебя, и удача тебе сопутствует, Райна Этчевери, — проговорил он и перевел взор на рыцаря, державшего кинжал у его горла. — Пусть Бог хранит и тебя, Максен Пендери. Он тебе еще понадобится.

Максен уловил скрытую в напутственных словах угрозу, но, не моргнув глазом, убрал оружие и подтолкнул сакса к воротам, за которыми того ждала свобода…

— Не забудь о моем послании, — бросил рыцарь ему вдогонку.