Книга Влюбленный опекун - Лаура Кинсейл

Внезапно Стивен остановился и, обернувшись, посмотрел на Грифа.

– Это наши предки, – сказал он, поднимая лампу так, чтобы были видны портреты на обтянутых тканью стенах. – А вот и покойная маркиза, твоя бабушка. – Он указал на один из портретов. – Раньше рядом висел портрет лорда Александра. – Вспышка молнии причудливо осветила стены, и Стивен сделал паузу. – Извини, но я убрал его отсюда.

Оглушительный раскат грома, отразившийся эхом в помещении, заставил Грифа вздрогнуть.

– Кажется, ты боишься грозы? – вкрадчиво спросил Стивен.

– Нет.

– А я боюсь, особенно здесь. Она часто приводила меня сюда и рассказывала истории об этих портретах.

Гриф нахмурился:

– Она?

Стивен бросил на него тусклый взгляд, потом снова повернулся к портретам.

– Неужели ты не помнишь? О... я часто слышал о тебе и о том, что ты находишься в Индии. Я мечтал об этой стране. Там, наверное, всегда тепло. А здесь, в этой галерее, я страдал от холода, а она не позволяла мне согреться у огня и зажечь свечу. Я ненавидел тебя, потому что знал – ты в этот момент пребываешь в тепле.

Чувствуя, как в нем растет раздражение, Гриф переступил с ноги на ногу.

– О чем это ты?

– О детстве, – загадочно ответил Стивен. – О детстве, проведенном в Ашленде. – Он снова посмотрел на портреты, как бы ожидая, что какая-нибудь из этих фигур сойдет с полотна в колеблющемся свете лампы.

– Кто рассказывал тебе истории портретов?

Стивен долго молчал, потом сказал:

– Мэри. Нянька. Она часто запирала меня здесь.

– Запирала... – Гриф содрогнулся. – Но зачем?

– Полагаю, я был плохим мальчиком. – Стивен усмехнулся, однако в его словах чувствовалась горечь. Потом он вытянул руку ладонью вверх, и в свете лампы Гриф увидел старый шрам. – Ей нравилось держать мою руку над пламенем свечи за малейшую провинность.

– Ты шутишь?

Стивен холодно улыбнулся:

– Нет, кузен. Это не предмет для шуток.

– Не могу поверить, что мой дед...

– Твоему деду было наплевать на какого-то Элиота; он заботился только о лорде Алексе. – Голос Стивена чуть смягчился. – Мы все радовались, когда лорд Алекс появлялся здесь, и пару раз он даже брал меня на прогулку верхом на лошади.

Внезапно Гриф ясно представил картину, изображенную Стивеном, и понял, каково было одинокому мальчику в этом огромном доме, но возникшее сочувствие только разозлило его, потому что он всегда считал Стивена Элиота своим врагом. Этот человек владел тем, что должно было по праву принадлежать Грифу. И все же – промелькнула в голове Грифа безумная мысль – они могли бы быть друзьями, но по какой-то нелепой ошибке стали врагами.

– Ладно, пошли дальше, Элиот, – наконец сказал он, – а то мы никогда не дойдем до подвала.

Стивен снова двинулся вперед; при этом он выглядел так, будто совершал экскурсию по дому с одним из гостей.

В конце галереи обозначилась дверь; Стивен открыл ее и вошел через узкую арку в холл с мраморным полом, а затем вдруг резко повернулся. Лампа выпала у него из рук и ударилась об пол, а вытекшее из нее масло тут же вспыхнуло.

Пламя от горящего масла поднялось стеной высотой в ярд, и Гриф, оказавшись перед этой преградой, злобно выругался, а Элиот тем временем исчез.

Горящее масло растеклось по каменному полу и стало подбираться к обитой материей скамье. Гриф скинул сюртук и набросил его на огонь, туда же последовал жилет. Когда последние языки пламени были подавлены, внезапно наступила полная тьма.

Он снова взял в руку револьвер и, затаив дыхание, стал прислушиваться, но глухие раскаты грома заглушали все остальные звуки. Отступив назад, Гриф ухватился рукой за стену; он не отваживался преследовать Стивена в темноте и не представлял, где находится. В этом проклятом Ашленде с его многочисленными комнатами и коридорами, можно было легко заблудиться. Сейчас он даже не мог найти дорогу назад.

К счастью, в окна время от времени проникал свет от вспышек молнии, и, пользуясь этим, Гриф начал медленно продвигаться вдоль стены, пока не достиг ниши. Однако вместо двери в ней оказалась статуя, и он едва не лишился глаза, наткнувшись на вытянутую мраморную руку. Скользя ладонью вдоль стены, он двинулся дальше и наконец нащупал ручку двери. Это удивило и одновременно воодушевило его. Когда они шли сюда, Гриф успел заметить, что в Ашленде каждый вход в жилые комнаты был довольно просторным, с резной широкой дверью; этот же, узкий и низкий, вероятно, являлся служебным и вел на кухню или к погребам.

Дверь бесшумно открылась, и из тьмы на Грифа пахнуло холодом и затхлостью. Дождавшись очередной вспышки молнии, он увидел грубую каменную стену, а рядом с дверью небольшое деревянное возвышение, на котором лежали свечи, потемневшие бронзовые щипцы для снятия нагара и жестяная коробочка, служившая для хранения спичек. Молча благословляя запасливых фонарщиков Ашленда, Гриф чиркнул спичкой по камню и зажег свечу, а затем, запихнув за пояс еще две про запас, двинулся пo коридору, который был чуть шире его плеч и длиной с комнату, в которой он только что находился. Коридор заканчивался просторным холлом, и Гриф наугад свернул влевo, где сразу увидел лестницу. Однако, поскольку она вела наверх, он не стал интересоваться ею и попытался предугадать поведение Стивена, но затем пришел к выводу, что надо прежде всего найти Тесс, после чего лучше убраться отсюда как можно скорее.

В очередном каменном коридоре вспышек молнии уже не было видно, зато стоял непрерывный гул от раскатов громa. В какой-то момент Грифу показалось, что рядом хлопнула дверь, и он остановился. Свеча в его руке брызнула воском и погасла от внезапного движения воздуха. Гриф прижался к холодной каменной стене. Через мгновение послышался звук шагов, но направление их движения трудно было определить; казалось, этот звук доносился со всех сторон.

Гриф замер, напряженно прислушиваясь, в то время как шаги приближались и становились все громче.

– Элиот! – громко крикнул он, надеясь, что звук голоса, отражаясь от стен, не позволит определить его местонахождение. В ответ грянул выстрел, грохот которого смешался с эхом и оттого многократно усилился в узком пространстве.

Гриф плотнее прижался к стене. Итак, теперь Стивен вооружен и готов убить его.

Шагнув назад, Гриф вытянул руку, чтобы нащупать другой конец коридора, а затем бросился вверх по лестнице. Ударившись коленом о каменную ступеньку как раз в тот момент, когда прогремел второй выстрел, он невольно вскрикнул, потер ушибленное колено и стал прислушиваться.

Ждать пришлось довольно долго, и Гриф начал стонать. Это было вполне похоже на стон раненого человека, и эхо только помогало создавать нужный эффект.

Перестав стонать, Гриф прислушался, затем продолжил свои усилия и тут среди стонов услышал тихий звук приближающихся шагов. Он медленно взвел курок револьвера. Еще один осторожный шаг, другой... Гриф перестал стонать и напрягся, тяжело и прерывисто дыша. Шаги стихли, и тогда Гриф стал имитировать бульканье в горле, словно в предсмертной агонии.