Книга Семь-три. Оператор - Валентина Седлова

— Между прочим, твое рисование тоже для здоровья не подарок. Я как запах всех этих химикатов чувствую, у меня сразу в голове звон начинается. Разве что глюки не прыгают.

— Другой бы на его месте спасибо сказал за бесплатные галлюцинации, причем оптом, а этот еще выеживается! Тоже мне, токсикоман начинающий!

— Ладно, не фырчи. Иди в булочную. Но учти: время пошло. И если через пятнадцать минут вас, уважаемая, не будет на месте, то…

— Тампакс превратится в тыкву!

— Тьфу, пошлячка! Я хотел сказать, будут предприняты оперативно-розыскные мероприятия по поимке гражданки Кристины и скорейшему препровождению означенной особы к родному очагу.

— А как же мясо?

— Выключу, а потом доготовлю.

— Отелло!

— Хоть горшком обзови, только в печь не ставь.

— Ну ладушки, вот специально где-нибудь задержусь, чтобы проверить, как меня искать начнут.

— Только попробуй, по ушам получишь! Мало ли какая подвыпившая шваль по улицам шатается? А мне за тебя волнуйся! Так что одна нога в булочной — одна здесь. Понятно?

— Куда уж понятнее…

Кристина переодела фланелевые брюки на теплые стеганые штаны, дико модные в этом сезоне как среди тинэйджеров, так и дам вполне почтенного возраста, к которым она себя относила еще со студенческих времен, набросила на себя куртку на искусственном меху с капюшоном, влезла в зимние ботинки и отправилась в магазин. Настроение было самое что ни на есть преотличное и в меру новогоднее.

В булочной наблюдалась легкое столпотворение, но как ни странно, собственно очередь состояла всего из трех человек. Остальные же занимались тем, что выбирали, чего бы еще этакого прикупить к праздничному столу. Учитывая довольно приличный ассортимент магазинчика, здесь явно было где развернуться. Впрочем, Кристина не стала изображать вместе со всеми тусовку, а по скорому купив батон и каравай «измайловского», отправилась домой.

Ей оставалось буквально два шага до крыльца родного подъезда, когда ее окликнули сзади. В груди разом похолодело, даже дыхание остановилось на несколько долгих секунд. Она узнала этот голос. Голос Фредди. Голос Юрия Загребняка. Боже мой! Опять! Ну зачем!

Она медленно повернулась. Юрий стоял метрах в трех, одетый в свои вечные черные джинсы и черную куртку. На лице еще виднелись следы заживающих побоев. Лоб прорезал свежий шрам. Видимо, от ботинок Ликвидатора. Нос потерял форму и расплылся, из-за чего Загребняк был похож на отставного боксера. Из-под шапки, при желании превращающейся в маску, в которой он напугал ее около Теремка, виднелись очень коротко стриженые волосы, что в целом придавало Юрию вид только что освобожденного с зоны. Темные глаза в упор смотрели на Кристину с такой злобой, что ей казалось, будто в них не видно зрачка. Или наоборот, весь глаз — сплошной зрачок. Кристина бы не удивилась сейчас даже тому, если бы оказалось, что Загребняк вдруг обрел по-кошачьи вертикально разрезанные глаза, и сверкнул бы на нее недобрым желтым огнем.

— Что тебе надо?

— Даже не поздороваемся? Как это невежливо с твоей стороны.

— Я тебя не ждала. Если тебе есть, что сказать — то говори, не тяни. В противном случае я пойду. Мне нечего здесь делать с тобой. Меня ждут.

— Боишься, что твой хахаль тебя приревнует?

— К кому? К тебе, что ли? Насмешил.

— Ты, четыреста вторая, с огнем играть вздумала. Решила, что раз всю грязную работу на себя твои амбалы взяли, то ты у нас чистенькой останешься? Ошибаешься. Не позволю.

— Что тебе от меня надо? Если забыл, могу освежить память: я тебя из своей жизни скоро как год вычеркнула. Если у тебя проблемы во взаимоотношениях, то ищи проблему в себе, а не во мне.

— Как ловко у тебя все получается! А то, что мне кости поломали, кто, по-твоему, мне за это ответит?

— Ты сам виноват. Незачем было на Ленку с ножом нападать. Ты просто получил по заслугам. Или ты считал, что тебе это все с рук сойдет?

— Нет, дорогуша, у меня своя правда, с вашей не схожая. И согласно ей, ты у меня ответишь за все. За мое унижение в больнице, за сломанную рацию, за изувеченную морду. Это с тебя все началось, слышишь, ледышка ты конченная! Рыба мороженая! Как тебя еще любовничек терпит — понять не могу. Как вы его, кстати, там зовете? Лесничий, вроде?

— Ты мне надоел. Не хочу портить настроение перед праздником и тратить свое время на таких, как ты. Если хочешь продолжать в том же духе, могу дать бесплатный совет: опиши на бумаге всю глубину своих неземных страданий, заклей в конверт и отправь к чертовой бабушке. Она тебе обязательно ответит, — с этим словами Кристина сделала небольшой шажок в сторону подъезда, опасаясь, впрочем, поворачиваться к Юрию спиной.

— Куда это ты отправилась? Мы еще не договорили! — и Загребняк достал из-за пазухи небольшой черный пистолет, демонстративно снял его с предохранителя и направил на Кристину.

В голове у нее завертелся такой хоровод, что если бы она не оперлась на ближайшее дерево, точно бы скатилась в обморок. Приторно стучало в висках, гулко ухало сердце, и отчего-то вдруг стало очень острым зрение, выхватывающее отдельные картинки: пронзительно голубое небо, затоптанный снег около детской горки, сколотый лед, почему-то приваленный к переполненной урне. Если он выстрелит, она всего этого лишится. Но этого же не может быть на самом деле! Это не с ней происходит, и вообще она смотрит фильм. Сейчас выключит телевизор, и все пропадет.

— Ну что, так будем разговаривать, или как? — вернул ее к реальности скрипучий голос Загребняка.

— Что ты от меня хочешь?

— Ты сейчас очень медленно подойдешь ко мне и мы отправимся в одно очень уютное местечко, где и поговорим обо всем без посторонних ушей. Так что будь паинькой, иди к своему Юрику.

— Не пойду. Если хочешь — стреляй. Но с тобой я и шагу отсюда не сделаю.

— Дура набитая! Я с ней по-хорошему пытаюсь, а она все портит! Что ж, ты сама напросилась, дрянь! Иди ко мне!

— Я сказала: не пойду!

— Сука!

Загребняк, не опуская пистолет, по-прежнему нацеленный в грудь Кристине, двинулся к ней. Кристина пятясь, отступала к подъезду, безнадежно понимая, что все равно не успеет скрыться в его недрах. Не успеет.

В этот момент дверь подъезда открылась, выпустив соседку Кристины по лестничной клетке — молодую бойкую девицу, тянущую за собой упирающегося малыша. Она приветливо поздоровалась с Кристиной, потом подняла глаза, увидела направленное в их сторону дуло… и отчаянно заголосила, прикрывая собой сынишку.

В ту же секунду Кристину что-то толкнуло в левую руку и развернуло вокруг оси. Она увидела, как из подъезда выскочил Иван, заорал «стой, паскуда!» и ринулся догонять Загребняка. Соседка перестала голосить и с ужасом уставилась на Кристину. Почему-то выпал из руки выпал пакет с хлебом. Каравай покатился по утоптанному снегу. Кристина нагнулась, чтобы его подобрать, и тут ее основательно качнуло. Пришлось присесть на холодную ступеньку. По руке струилось что-то теплое, и стекало в перчатку. Кристина еще успела подумать: как странно, снизу холодно, а сбоку жарко, — и упала без сознания прямо под ноги побелевшей соседке.