Книга Детдом для престарелых убийц - Владимир Токмаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лимузин остановился возле нового здания мэрии, больше похожего теперь на маленькую, но зато достроенную вавилонскую башню из той же энциклопедии городов мира.
Сначала из «катафалка» вышел шофер. Он открыл дверцу, и оттуда, блистая своей холодной красотой и классической законченностью форм, появилась… она!
Да, да, моя незабвенная Шарло…
«И ад следовал за ней»… В смысле, опираясь на руку шофера, из лимузина показался пожилой господин, знакомый мне по предвыборным плакатам и газетным хроникам. Он был одет в странного покроя военный френч длиной ниже колен, напоминающий немного сутану католического священника.
Их тут же окружили охранники, чиновники и репортеры. Заметно хромая на левую ногу, мэр Волопуйска господин Обн-Али со своей супругой Шарлоттой прибыл на официальный прием по случаю приезда в город нонешнего президента России.
– Говорят, что президента России в аэропорту встречало меньше народу и репортеров, чем нашего дорогого мэра, – с гордостью сказала своей товарке пожилая женщина, стоявшая рядом со мной.
…Среди учредителей «Хаус-Бэнка» так много уважаемых и известных мне личностей, что я просто чувствую себя разорителем какого-то могущественного семейного клана. Может быть, даже мирового семейного гнезда.
Но я околпачу вас, дорогие негодяи, я околпачу вас на несколько сотен миллионов долларов так, как вам и не снилось!
Грабь награбленное!
А на Рождество пришлю вам открытки с видами Австралийской пустыни! Сколько бы мы ни насмехались над жизнью, она все равно будет смеяться над нами последней.
Но прежде чем я проверну аферу с «Хаус-Бэнком», я должен убить Одноногого. И я это сделаю, даже если мне придется взорвать ваш поганый благополучный мир!
Мысли в последнее время сильно путаются. Наверное, чтобы сбить со следа. (Я сижу на транквилизаторах, наверное, эта путаница в голове от них.)
В день «икс» я снял гостиничный номер неподалеку от головного офиса «Хаус-Бэнка». Записался под фамилией Егор Банин, справедливо посчитав, что Банину его фамилия больше не нужна.
Со мной был только ноутбук да блокнот с ворованными паролями некоторых серверов «Хаус-Бэнка».
Я поднял трубку телефона – связь есть. Можно приступать к операции. К почти хирургической операции.
…Сверху, если смотреть на Австралию из иллюминатора «Боинга», она в точности повторяет контуры нашей знаменитой волопуевской психушки. «Австралия» – и Австралия. Между названиями разница только в кавычках. А смысла на целую жизнь, перефразировал я про себя один из афоризмов моего бывшего редактора Нестора Ивановича Вскипина.
«Боинг» пошел на посадку, значит, через несколько минут я встречусь с Семеном и обниму дорогого друга. Однако меня мутит, уши заложило наглухо, и сильно кружится голова. Мне вдруг начинает казаться, что земля приближается как-то очень уж стремительно. У меня теперь просто дико болит голова, ее распирает изнутри, как будто она вот-вот разорвется на куски. Я оглох совершенно. Земля приближается, как в страшном сне. Я хочу что-то сказать своему соседу, но не могу. Горло перехватил сильнейший спазм. Я стал глухонемым.
«Когда уже не за что держаться, держись за песню», – в панике пытаюсь я подбодрить сам себя.
В это время в салон вошла ослепительно красивая стюардесса. Но на ее лице почему-то не было дежурной улыбки. Стюардесса была грустна, молчалива и удивительно похожа на мою первую глухонемую любовь.
Когда она, как механическая кукла, глядя строго перед собой, проходила мимо меня, я с ужасом обнаружил, что ее рот… грубо зашит толстыми суровыми нитками!
Образы мгновенно нахлынули на меня. Я схватился за виски и заскрипел от боли зубами. Земля стремительно приближалась.
Меня так резко качнуло, что, падая лицом прямо на асфальт, я не успел даже как следует выставить руки.
«Проснись, придурок, ты в „Австралии”», – громко сказал мне сосед по «Боингу», обнажив в улыбке гнилые прокуренные зубы.
…Так и не использованная мной серебряная пуля лежала во внутреннем кармане больничной пижамы. Надо бы ее выкинуть в сортир за ненадобностью, вяло подумал я.
Потом, зевая, встал, подошел к иллюминатору и с силой распахнул его настежь. Свежий небесный ветер, от которого у меня перехватило дух. А навстречу мне по облакам уже бежал Семен, одетый как буддийский монах, с гладко выбритой головой. Он что-то кричал, смеялся и размахивал над головой авоськой с кефиром: «Не бойся Змея! – орал он мне. – Не бойся Змея, он воздушный!..»
Вас, наверное, интересует, встречались ли хоть раз в этой жизни Ася и Шарлотта?
Да, отвечу я. На моих похоронах. Одна выходила из дверей крематория, а другая туда собиралась войти. Нет, все обошлось без скандала, видимо, не та я личность, чтобы из-за меня скандалить. Они не сказали ни слова, но сразу же узнали друг друга. Шарлотта побледнела от бешенства. Ася от злости покраснела. «Сучка долбаная, – сказала глазами Шарло, – это ты его упустила…» – «Сама сучка, – громко промолчала Ася, – он ушел бы при любом раскладе. Что ему ты или я, если он тут проездом…»
А я… А что я? Я лежал с закрытыми глазами, сложив руки на груди, готовясь стать пеплом, лежал и молчал, потому что мне все это было уже до фени. Надеюсь, кто-нибудь скажет обо мне: он любил жизнь, себя в жизни и жизнь в себе, ну и прочий словесный кал, который произносят в таких случаях.
Там, наверху, куда я скоро устремлюсь в виде дыма, нам придется научиться жить без Бога, так же как Бог сейчас учится жить без нас. Он устал от людей, а люди устали от него. Видимо, нам нужно на время разъехаться и пожить отдельно. Мне здесь, на границе двух миров, это совершенно ясно. Там я обрету последнюю самостоятельность, постепенно забывая странную голубую планету и вспоминая, вспоминая… О чем? О том, что будет теперь на самом деле…
Из истории болезни главного героя:
«Врачебное заключение на больного Глеба Н., 1968 года рождения, находившегося на лечении в клинике для душевнобольных в период с 14 сентября 198.. года по 29 июня 200… года.
Больной поступил в лечебницу по настоянию его родителей: Бориса Николаевича Н., в данное время занимающего должность исполняющего обязанности президента корпорации „Свободная Евразия”, матери больного, Надежды Константиновны, домохозяйки, а также младшего брата, Владимира Борисовича Н., управляющего коммерческим банком „Хаус-Бэнк”».
14 сентября
У пациента наблюдается очень редкая форма „австралийской депрессии". Он постоянно персонифицирует себя то с героями прочитанной им когда-то криминальной хроники, то с образом из его ночных кошмаров – „Одноногим Монахом”, то с индуистским богом Буддой. Причем уверяет, что одновременно может жить в нескольких временных и пространственных измерениях. Часто говорит на непонятных языках, цитирует огромными кусками странные тексты, которые якобы написал он сам сто, двести, триста и т. д. лет назад.