Книга Коллекция нефункциональных мужчин. Предъявы - Наталья Рубанова

— С Марса, вестимо. Планета большая, да два человека всего мужиков-то…

— …?

— Остальные голубые. Ладно, поехали отсюда.

— Куда? — равнодушным многоточием сказала Анфиса.

— Да куда угодно! — Небезызвестный нажал на газ, и вскоре Анфиса увидела удаляющуюся табличку «Страна Чудес» с перечеркивающей надпись красной полоской по диагонали:

…Они ехали долго и быстро; Анфиса терла непонятно откуда взявшееся пятно на светло-голубых джинсах.

— Откуда у тебя деньги? — поинтересовался Небезызвестный.

— В Стране Чудес подкалымила.

— Не ври.

— Не вру. За возмещение морального ущерба дали.

В машине было тепло и приятно; Анфиса тешила себя иллюзией самадхи: теперь окружающим тоже могло показаться, что от Анфисы за версту несет комфортом и новыми рыжеватыми, как листья в октябре, стольниками в мягком кожаном кошельке, хотя сумасшедшими духами, продающимися в переходе метро в розлив и бесценным некоммерческим пофигизмом несло тоже — две последние детали вообще не выветривались.

— Ты помнишь санскрит? — спросил почему-то тихо Небезызвестный, сворачивая налево.

— Помню одно слово «прити» — я его долго изучала.

— Что такое «прити»?

Анфиса не ответила и задремала, а проснулась от включившегося радио, в котором молодой голос пел:

До свиданья,

Мой посмертный опыт,

Я почти попала

В хроники твои…

— Про тебя прям, — усмехнулся Небезызвестный.

Анфиса снова ничего не ответила, а только зевнула.

…Ожиданье — самый скучный повод,

Как же я устала

Думать за двоих…

— Санскрит ведь самый древний язык, — задумчиво произнесла Анфиса после того, как закончилась песня. — И очень красивый. А «прити» мне нравится даже больше, чем «вичара» и «ананда».

— «Вичара», кажется, — «размышление», а «ананда» — «блаженство», да? — спросил Небезызвестный.

— Да, — кивнула Анфиса. — А помнишь пять ментальных состояний дхьяны?

— Сама-то знаешь? — недоверчиво покосился на нее Небезызвестный.

— Знаешь. Отвечай.

— Ну, анализ — размышление — блаженство — сосредоточение. Витарка — вичара — ананда — экаграта.

— Ты забыл про прити, — покачала головой Анфиса и вышла из роли и из машины, оставляя на сиденье «Среднерусскую книгу живых».

Небезызвестный смотрел в нерешительности на удаляющуюся фигуру Анфисы, а потом бросился догонять:

— Ты всегда исчезаешь. Ты сама этого хочешь, да? — Небезызвестный казался очень встревоженным.

— Нет, — равнодушно ответила Анфиса. — Нет. Я просто больше не могу думать о сводках погоды с Марса; я не синоптик.

— Тс-с! — Небезызвестный поднял указательный палец вверх и произнес, будто эврику: — Я все понял! «Прити» — это…

— Тс-с! — Анфиса приложила палец к его губам. — Молчи. А мы что, институт уже закончили?

— И институт, и инститам, — Небезызвестный закурил.

— Когда же мы успели? — удивилась Анфиса.

— А когда «прити» занимались, — выдохнул дым Небезызвестный.

— Странно, — снова удивилась Анфиса, — я почти ничего не помню.

— Странно, — теперь удивился Небезызвестный. — Я думал, нашу «прити» нельзя забыть.

— А я и не забыла вовсе, просто не помню, — улыбнулась Анфиса и сказала Небезызвестному, что пора пить чай, ведь уже четыре часа!

— Я думал о тебе. Часто, слишком часто. Каждый день, — сказал Небезызвестный, глядя в землю.

— У тебя белена — любимое растение? — расхохоталась Анфиса.

— Да. Именно. Знаешь, пусть они все катятся в Бардо, а я — пас. А «прити» — это любовь. Эй, Любаш, третьей будешь? — сказал в Пустоту Голос Небезызвестного, поддерживая Голос Анфисы за локоток…