Книга Остров. Тайна Софии - Виктория Хислоп

– Я приплыла сюда на том же катере, что и Никос, четырнадцать лет назад. Нас было четыре женщины и девятнадцать мужчин. Из четырех женщин в живых осталось две, а из мужчин – пятнадцать.

Когда они вышли из дома. Мария поплотнее завернулась в шаль. Они оказались на главной улице, и Мария увидела, что за прошедший час та стала совсем другой. Теперь здесь было полно людей, которые отправились куда-то по делам, – кто пешком, кто на муле или на осле с тележкой. У всех был деловой вид. Кое-кто из встречных рассматривал Марию с плохо сдерживаемым любопытством, многие мужчины приподнимали шляпы – как жена президента Катерина явно пользовалась здесь уважением.

Все магазины уже успели открыться. Катерина принялась рассказывать Марии об их владельцах. Было маловероятно, что девушка сможет усвоить такое количество информации, но Катерина явно наслаждалась знанием всех тонкостей местных взаимоотношений. Здесь был свой пантополейон, магазин, в котором продавалось все, что могло понадобиться в домашнем хозяйстве, – от веников до керосиновых ламп. Самые необходимые товары были выставлены в большой витрине. А витрина продуктового магазина ломилась от банок с оливковым маслом. Они также прошли мимо ремонтного павильончика, магазина, торгующего раки, и булочной с выставленными в ряд золотистыми буханками хлеба и стопками грубых критских сухарей паксисмития, которые неизменно привлекали прохожих видом и ароматом. Но самым важным из торговых заведений – по крайней мере, для местных мужчин – был бар, в котором заправлял молодой, но известный на острове Герасимо Мандакис. В баре уже было несколько посетителей: они пили кофе и курили, сбивая пепел в большие пепельницы.

Когда они приближались к церкви, Катерина обратила внимание Марии на одноэтажное здание, в котором располагалась школа. Сквозь окна можно было увидеть сидящих рядами детей, которым молодой человек серьезного вида что-то рассказывал.

– А кто учитель? – поинтересовалась Мария. – Получается, та женщина не вернулась в школу после смерти моей матери?

Катерина рассмеялась:

– Ее там никто не ждал! Дети все как один выступили против ее возвращения – и так же поступило большинство взрослых. Некоторое время учителем был один из афинян, но потом он умер. Впрочем, ваша мать успела подготовить другого учителя, и вот пришла его очередь. Когда он начинал преподавать, то был еще очень молод. Дети обожают его и слушают, раскрыв рты.

– И как его зовут?

– Димитрий Лимониас.

– Димитрий Лимониас? Я помню его. Он из нашей деревни и переехал на остров в одно время с моей матерью. Нам сказали, что это от него она заразилась лепрой. А он все еще живет здесь, мало того, неплохо выглядит!

Как это иногда наблюдалось у больных лепрой, развитие болезни в организме Димитрия словно замерло, и теперь он руководил школой. При мысли о том, как несправедлива была судьба к Элени, Марии снова взгрустнулось.

Они не стали заходить в школу и прерывать урок: Катерина решила, что у Марии будут еще возможность поговорить с Димитрием.

– По-моему, здесь довольно много детей, – заметила Мария. – Откуда они? Их родители тоже живут на острове?

– У большинства здешних детей нет родителей. Почти все они заболели лепрой и попали сюда. Люди, которых судьба заносит на Спиналонгу, стараются не заводить детей. Если рождается ребенок, его сразу забирают у родителей и отправляют на Крит – как раз недавно у нас произошел такой случай. Грустно, правда?

– Просто ужасно, – согласилась Мария. – Но кто смотрит за детьми, которые оказываются здесь?

– В основном их усыновляют колонисты. У нас с Никосом также несколько лет жил один мальчик, но когда он достаточно повзрослел, то поселился отдельно. Некоторые дети живут в чем-то вроде детского дома, но не думайте, они ни в чем не нуждаются.

Мария с Катериной продолжали идти вверх по главной улице. Впереди они увидели возвышавшееся над поселком огромное здание больницы – похоже, самое большое на острове.

– После полудня я отведу вас туда, – сказала Катерина.

– Это здание видно из Плаки, – заметила Мария. – Но вблизи оно кажется просто громадным.

– Недавно к нему пристроили еще один корпус, так что оно стало еще больше, чем было.

Постепенно они дошли до северного, практически ненаселенного края острова. В небе над их головами парили орлы. С северо-востока на Спиналонгу непрестанно дул сильный ветер, а далеко внизу о скалы бились неумолчные волны, вздымая в воздух столб брызг. Море показалось Марии намного более бурным, чем в проливе, отделявшем Плаку от Спиналонги. В нескольких сотнях миль к северу от этого места начиналась континентальная Греция, а между ними в море лежали сотни мелких островов – но с той точки, где стояли женщины, можно было видеть только воду, небо и хищных птиц. Мария, как и многие побывавшие в этом месте до нее, задумалась, что будет, если броситься с обрыва вниз. Долетит ли она до моря или разобьется об острые скалы?

С неба посыпалась морось, тропинка стала скользкой.

– Ладно, давайте возвращаться, – сказала Катерина. – Наверное, ваши вещи уже привезли. Я покажу ваше новое жилище, а если захотите, то и помогу разобрать ящики.

Когда они спускались вниз по тропинке, Мария обратила внимание на несколько десятков ухоженных участков земли, на которых обитатели острова всем стихиям вопреки выращивали овощи. Склоны холма были изрезаны ровными рядами лука, чеснока, картофеля и моркови. «Как, должно быть, непросто вырастить все это на почти голых камнях», – подумала Мария. Каждый огородик был наглядным доказательством того, что жизнь на острове не так уж и плоха.

Они прошли мимо крошечной часовенки, смотревшей на бескрайнее море, и подошли к огороженному стенами кладбищу.

– Здесь похоронена и ваша мать, – сказала Катерина. – На этом кладбище заканчивается жизненный путь всех, кто попадает на Спиналонгу.

Уже сказав это, женщина подумала, что услышанное может произвести на Марию гнетущее впечатление, но девушка сдерживала свои чувства. Казалось, сейчас по горной тропке идет не Мария, кто-то другой, – а настоящая Мария далеко-далеко отсюда.

Могилы были безымянными – по той простой причине, что в каждой из них лежало больше десяти человек. Смертей на острове было слишком много, чтобы предоставлять кому-то роскошь отдельной могилы. В отличие от большинства виденных Марией кладбищ, расположенных возле церкви – видимо, для того чтобы постоянно напоминать посетителям, что и они когда-то перейдут в мир иной, – это было скрыто от посторонних глаз стенами и располагалось достаточно далеко от поселка. Никому на Спиналонге не надо было напоминать о том, что человек смертен: все островитяне и без того знали, что их дни на этой земле сочтены.

На обратном пути женщины прошли мимо дома, который, несомненно, был самым величественным из всех, что Мария видела на острове. Девушка приостановилась, рассматривая большой балкон и входную дверь под портиком. Катерина также остановилась.