Книга Республика Ночь - Георгий Зотов

Слышен скрип открытой двери. Шаги. И голос – высокий, пронзительный.

– Отдай револьвер, Милена. Это оружие – не твое…

… Я не в курсе, есть ли в списке работ хоть одного скульптора изваяние «Три вампира с максимально открытыми ртами». Но если нет, он вполне может лепить его с нас. Милена беззвучно, как управляемый робот, выпускает револьвер – без малейшей попытки сопротивления. Длинные пальцы стискивают белую рукоятку. Молчаливый умиротворенно улыбается…

Зато японец, очевидно, близок к потере сознания.

– Амелин, – умирающе хрипит нукекуби. – ТЫ УМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ?!

– Почему бы мне и не уметь? – смеется Амелин, щелкнув японца акриловым когтем по лбу. – Это же естественно. Ты страшно надоедлив. Открой я рот, ты замучаешь меня вопросами: сначала – отчего меня любит босс, а потом – да кто я вообще такой? А я очень не люблю зря трепаться… томодачи.

Он рассматривает обоих – меня и Милену. Револьвер ложится в карман черного комбинезона с черепом. Амелин нагибается: коготь жмет на кофейном столике незаметную с первого взгляда кнопку – размером с горошину. В дверь протискивается дюжий охранник, держа палец на курке автомата.

– Этих двоих – в подвал с серебряной дверью, – командует Амелин, не понижая голос. – После операции босс захочет с ними побеседовать.

Японец звучно икнул. Исцеление немого произвело на него слишком сильное впечатление. Он бьет себя по щеке (вероятно, чтобы очухаться), и голова сразу отъезжает в сторону. Выругавшись, нукекуби возвращает ее на место. Охранник вызывает по рации двух коллег. Холодно предупреждает, чтобы мы с Ми-леной «вели себя без фокусов». Да какие уж тут фокусы: когда на тебя наставлен автомат, а в рожке – 32 серебряные пули! Подталкивая стволами, нас выводят к лестнице. Оттуда ступеньки ведут вниз, в подвал. Метров тридцать прогулки по коридору, и один из боевиков подходит к квадратной, светящейся панели на стене. Набирает код. Дистанционное управление – серебряная дверь карцера поднимается, наподобие театрального занавеса. Нас запихивают внутрь. Пластина червленого серебра, толщиной с танковую броню, со скрежетом и лязгом возвращается на место. Надо же, как симпатично придумано. Круглая комната, рассчитанная человек на пять. Земляной пол. Не взломаешь, не просверлишь, даже не подкопаешь: к металлу нельзя прикоснуться, у любого вампира с ладоней слезает кожа. Карцер. Посиди здесь с неделю, хлебая свекольную баланду, – и сам сдохнешь. Серебро чистейшее, такое облучение от него идет: голова начинает раскалываться и глазам больно. Сучьи люди. Гребаные ублюдки.

– Бедненький… – Поджав ноги, Милена тянется губами к моей щеке.

Я брезгливо отстраняюсь, демонстрируя глубину своего презрения.

– Как ты могла работать на ЛЮДЕЙ? – говорю я, вкладывая в эти шесть слов все богатство оттенков кладбищенской печали. – Ведь ты же вампир! Неужели наша скорбная история пройдена зря? Конечно, в школе на семинарах злобы нас учили не поддаваться порыву совести, но… разве можно за бабло сдавать темные принципы вампиризма? Ты помнишь, что охотники делали с кровососами? Сжигали в печах, резали на ломтики серебряной пилой, топили в кислоте! Люди убили Дракулу – всеблагого посланника Ада, пришедшего в наш мир, дабы научить нас азбучным истинам зла! Ты отвратительна, как само добро, как блядский небесный ангел. Ненавижу тебя.

У Милены дергается левый глаз. Она скрежещет зубами, напоминая льва.

– Только одна вещь мешает мне выбить оба твоих клыка, – делится откровением офицер Зубкова (точнее, теперь уже бывший офицер). – Тот факт, что через час нам с тобой отвесят по серебряной пуле в сердце. Пепел и кости растолкут в ступочке, положат в полиэтиленовый пакетик и бросят в Кровь-реку, где наш прах охотно скушают рыбки. Поддерживаю твой пафос. Предать принципы за бабло – абсолютно недопустимо. Допустимо предать их лишь за ОЧЕНЬ ХОРОШЕЕ БАБЛО. Ладно-ладно, не кипятись. Видишь ли, милый любовничек, тут у нас есть одна мааааленькая проблемка. Я не работаю на людей. Их вот уже двести лет как не существует в природе.

Тело терзают горячие покалывания. Ощущение, будто я лежу на углях. Серебро постепенно начинает действовать. Дальше будет только хуже.

– Не вешай мне кишки на уши, – огрызаюсь я, а клыки так и стучат друг о друга – в комнате растут градусы смертельного тепла. – Мною прочитаны ВСЕ файлы с этой флэшки. Многие годы в Московии работало скрытое подполье людей. Они внедрялись в наши структуры, включая Службу вампир-ской безопасности, культурную богему, бизнес-предприятия. Человечество очень долго ждало своего часа. И считай, что дождалось.

Милена со стоном кусает наманикюренный коготь.

– В конце концов, разве я много хочу от этого мира? – жалуется она сама себе. – Нормальное существо давно догадалось бы, услышав мой разговор с нукекуби. Но ты же мужик. Повторяю: никаких людей нет. Все, что ты видел на флэш-ке, – дезинформация. Нукекуби должен был организовать утечку д е з ы в прессу и на ТВ: легковерные кровососы (как и ты, мой милый) сразу убедятся – люди выжили, они вовсе не миф. Но это лишь отвлекающий маневр. За ним стоит план тайного общества по установке нового культа. Теракты с чесноком, грань серебряной войны с Союзом графств, страшная паника: из Московии хлынут беженцы, воцарится всеобщая анархия. Армия разложится, полиция сбежит. Одна лишь секта носферату, не убоявшись сил добра, вступит в праведную борьбу против фальшивых людей и сокрушит их, обретя популярность среди славян-кровососов. А уж после реализуют и главную задумку: римейк вампирского стиля. Культ Дракулы рухнет. В драконье кресло воссядет основатель вампиризма. Божественное начало зла. Самый первый вампир на Земле.

Мне плохо. Проклятое серебро. Голова, будто на сковородке. Плюс ко всему, похоже, таки началась ломка: я умираю, как хочу крови. Клыки бесцельно царапают вспухший язык. Стащив рубашку, я натягиваю ее себе на голову, словно куфию1 альгу-ля, пытаясь защититься от вредоносного действия серебряных частиц. Это настоящий бред. Милена хоть отдает себе отчет, какую чушь она несет? Сто процентов, девушка чокнулась. Это ясно даже из ее поступков: насколько легко и бездумно она отдала револьвер молчаливому.

– Почему ты не выстрелила в Амелина? – сиплю я. – Ведь у тебя в барабане целых три пули… надо было взять козла в заложники, попытаться уйти…

Из красной пелены раздается жалобное сопение.

– Я не могу, – отвечает Милена, и в ее голосе звенят слезы. – Я же вампир. У кого поднимется рука на прародителя, через чье тело жажда крови явилась в наш мир? И во мне, и в тебе есть частичка Амелина. ДНК этого существа – в твоих венах. Его зовут вовсе не Амелин. Это старший сын вавилонского царя Навуходоносора II… царевич Амель-Мардук.

…Серебряный жар взрывается в голове, превратив ее в преисподнюю.

Глава VIII. Вкушение из вен (Глубоко в кремлевском подземелье)

…Широкий «боярский» стол из орехового дерева в обеденной комнате Кремля плотно облегало черное полотнище с красным профилем Дракулы. Фарфоровые гжельские кости от обшивки престижных гробов, звеня, болтались по краям скатерти. Посреди стола находилось стеклянное приспособление, чем-то похожее на большой арабский кальян. Низ у него был пузатый, как у коньячной бутылки, а верх, напротив, – узкий и вытянутый. Из «