Книга Судный день - Курт Ауст

– Пастор Якоб был прав – это ведьмино пятно, только появилось оно по другой причине, – с ее губ сорвался хриплый смешок, больше похожий на плач, и Бигги показала нам левую руку. Нашим взорам открылись несколько бледно-розовых пятен. Такие раны появляются от ожогов, нанесенных каленым железом. Затем Бигги оголила вдруг левую грудь. Смутившись, я было отвернулся, но взял себя в руки и посмотрел на женщину. От гнева кровь прилила к моим щекам: на месте соска я увидел изуродованный бесформенный комок кожи. Никогда эта грудь не накормит ни одно дитя… Раскаленные щипцы навсегда лишили ее молока.

Молча одевшись, Бигги встала и вышла на улицу. Мы сидели не шелохнувшись и не глядя друг на друга. Немного погодя Бигги вернулась и протянула руки к огню. Затем она выпила воды и проговорила:

– Но судья усомнился в достоверности моего признания и с недоверием отнесся к доказательствам. Он приговорил меня к высылке из страны – сущая безделица по сравнению со смертью на костре. Меня освободили и дали три дня на сборы. В следующее воскресенье Андреас Поулсен прилюдно проклял меня в церкви и пообещал Господу, что меня настигнет справедливая кара, – она удивленно огляделась, – и почему вера для него значила больше, чем собственная дочь? Этого я так и не поняла…

Похоже, от нас она ответа не ждала, поэтому мы, как и прежде, молчали.

– Моя семья помогла мне добраться до родственников в Швеции, в местечко Китхёефуи, где я и прожила почти пять лет. А потом дедушка умер, и я решила съездить домой – проводить деда в последний путь в ямби аймо и повидаться с семьей. Я надеялась, что гнев пастора утих и что я смогу насовсем остаться в родной деревне. Однако надеялась я зря. Люди ленсмана выгнали меня, и на этот раз я решила отправиться в Данию. Тем самым я нарушала приговор о высылке, но в южных землях никто не знал о приговоре, а сама я старалась не высовываться. Я добралась до острова Лэсо возле ютландского побережья и прожила там лет десять – двенадцать. Там я повстречала ту, которую называла Модьи мни лиггии беайваака – Улыбка, согревающая солнце. Модьи была живой и доброй, она… она научила меня… – Бигги запнулась, в глазах блеснули слезы. – Эта женщина научила меня всему, – прошептала она, – жизни, ремеслу нойды, научила улыбаться и укрощать мой вспыльчивый нрав. От нее я научилась искусству травников – я узнала намного больше, чем прежде. А еще она объяснила мне, кто я такая. Она стала для меня второй матерью и нойдой-наставницей, хотя Модьи ничего не знала о нойдах… – И Бигги быстро смахнула скатившиеся по ее высоким скулам слезинки. – Этим летом Модьи умерла, и я вновь отправилась в путь. Так я оказалась здесь.

От ветра огонь в очаге совсем угас, и Альберт помахал дощечкой, раздувая пламя, и подбросил дров. Мы надолго замолчали.

– Значит, ты веришь в духов, – проговорил наконец Томас.

– Нет, – возразила Бигги, и мы изумленно посмотрели на нее, – я знаю, что они существуют. Приходской священник велел нам говорить в церкви, что мы “веруем” в его бога, и мы не возражали, потому что у нас не было повода сомневаться. Возможно, его бог действительно существует, пусть даже мы и не видели его. Верхний мир огромен, и ни одному из нойдов не под силу увидеть всех богов. Но все саамы знают, что духи существуют, что Руту, Хора-галес, Саракка и другие боги и духи наблюдают и следуют за нами. Они живут в горах, в животных, в деревьях, в природе. Они все время рядом.

Томас медленно покачал головой и посмотрел на Бигги из-под полуприкрытых век.

– Ты в состоянии доказать это? Можешь показать мне этих твоих духов? Согласно научным изысканиям, наш мир в высшей степени рационален, и в нашем современном мире подобные предрассудки, не имея обоснований, исчезают. Боги не живут на вершине Олимпа или Валхаллы, гром гремит не оттого, что по небу проезжает Тор в своей колеснице, а солнечное затмение – вовсе не проявление божьего гнева. Сейчас наука может предсказывать подобные явления, рассчитывать движение звезд и планет. Случайностей не существует, а природные явления не есть дело рук добрых или злых божеств, ведь их можно объяснить при помощи цифр.

Бигги, не мигая, смотрела на Томаса. Тот насмешливо улыбнулся:

– Да и существование нашего, христианского, бога сейчас подвергают сомнению. И один из величайших философов современности даже вывел доказательство этого, над которым он трудился целый год. Завтра я покажу тебе его книгу и сама прочтешь.

Профессор говорил с таким высокомерием, что я отвернулся. Разговор принял совсем неприятный оборот, и мне захотелось встать и уйти. Нет, я не верил в духов, о которых рассказала Бигги, но надменность Томаса…

– Вон оно что… – прошипела Бигги, поворачиваясь к профессору, – Валхалла! Рационален! Ты произносишь неизвестные мне слова и хочешь, чтобы я прочла твои доказательства. Я не умею читать твоих книг и твоих знаков, и тебе это известно! Но мои доказательства я читать умею! Вот они, на бубне, – мои предки нарисовали их много поколений назад. И мои предки умели читать их задолго до того, как твои научились складывать буквы! – Не спуская с Томаса взгляда, она подняла бубен и заговорила тише: – Вот это я могу прочитать. А ты, профессор, – прочтешь? – Последние слова она будто выплюнула в лицо Томасу. Затем вскочила и выбежала за дверь. Альберт был встревожен – он встал и, сердито посмотрев на Томаса, последовал за ней.

Пока их не было, я попросил профессора сменить тон, но Томас в ответ лишь приказал мне закрыть рот. Вернувшись, Бигги стерла с лица снег. Она по-прежнему казалась рассерженной. Альберт притащил дрова и принялся обстоятельно и аккуратно укладывать их в поленницу за очагом. Затем с грохотом достал котел и поставил кипятиться воду, а потом открыл заслонку и начал кидать в огонь дрова. Все это он проделывал так громко и шумно, что в конце концов Томас и Бигги заулыбались, а Томас смущенно махнул рукой.

– Мы поняли, Альберт, – сказала Бигги, потрепав конюха по кудрявой голове.

– Прости, Бигги. Петтер тоже меня ругал… – И профессор протянул ей руку, Бигги взглянула на нее, но не пожала.

– Профессору следует понять, что ему известно далеко не все. Иначе он лишится возможности узнать что-то новое.

Томас кивнул:

– Ты права. – И он указал на бубен: – Расскажи, что именно сказали тебе духи. Что произойдет завтра?

Бигги долго смотрела на него, будто хотела убедиться, готов ли он ее выслушать.

– Они сказали, что душа одного из тех, кто сейчас находится здесь, на постоялом дворе, уйдет в ямби аймо, царство мертвых.

Томас нахмурился:

– Чья?

– Этого я не знаю. Духи к вам не привыкли, вы для них чужие. В моей деревне они наверняка сказали бы – если б захотели.

– А когда именно?

Бигги, похоже, немного рассердилась:

– Когда этому суждено случиться! Предотвратить это профессору не под силу. Духи не говорят когда. Сегодня ночью, завтра или завтрашней ночью.

Томасу не удалось скрыть недоверие, а в голосе его вновь зазвучал сарказм: