Книга Хозяин тумана - Томас Барнс

Точно его собственное крепкое тело стало источником ослепительных лучей, заполнивших все пространство душной палатки.

Кусок коралла, некогда служивший частью красивого ожерелья, вывалился у него из рук. Поток горячего голубоватого света прорезал густой мрак, как белая колонна, упершаяся в пыльную кожу навеса, и заставил иннейца подслеповато прищуриться, едва открывая веки.

Глаза его заслезились, но сквозь неопределенный влажный туман он заметил, что через мгновение бесформенные очертания потока света обрели совершенно определенные очертания, — это были очертания женской фигуры!

Незнакомка сначала стояла спиной к нему. Потом повернулась и гордо тряхнула копной густых, витиевато заплетенных косичек.

Сомнений не оставалось. В шатре Хорра появилась Зеленоглазая Ратта, она стояла буквально в паре шагов от него, она с мольбой протягивала навстречу изящные, мерцающие, светящиеся руки.

О, как она была великолепна!

Под покровом длинной обтягивающей рубашки угадывались плавные формы роскошных бедер. Глубокий вырез не только обнажал нежную шею, но и уходил книзу, острым углом, в самую в ложбинку выпуклой налитой груди.

Чистая энергия пронизала образ Ратты. Контуры ее фигуры загадочно мерцали, исторгая зигзагообразные вспышки изумрудно-золотых искр, устремляющихся ввысь.

Волны тонких, переливающихся лучей выплескивались из ее тела наружу. Они расширялись над ее головой наподобие чистейшего, постоянно разрастающегося горного прозрачного кристалла.

Поднятые ладонями вверх руки красавицы светились, источая голубоватые лучи. Пальцы словно были сделаны из раскаленного добела металла, и ровное свечение, исходящее из них острыми лучами, наполняло все помещение шатра, затопляя самые укромные места.

Ошеломленный Хорр затаил дыхание. Казалось, что он не только не может шевельнуться, но даже не способен вздохнуть, набрать воздуха в легкие.

«Наконец-то она вернулась… — ликовал он мысленно. — Я знал, что она должна прийти ко мне!»

— Как же я долго ждал тебя… — прошептал он и неожиданно нежная улыбка осветила грубое мужественное лицо. — Почему ты не приходила раньше?

Ратта загадочно улыбалась. Зеленые глаза ее изредка сверкали палевыми и золотыми искрами.

— Ниа-ана… — вдруг услышал он в ответ слабый голос, напоминающий легкое подвывание ветра. — Ниа-ана…

Этот странный протяжный звук длился и растягивался, как дуновение сквозняка. Губы Ратты не двигались, а женский голос исходил неизвестно откуда, хрустальный голос явственно распевал:

— …Ниа-ана… Ниа-ана…

Хорр тряхнул головой. Он нашел в себе силы и решительно протянул вперед руку, чтобы дотронуться до любимой.

Пальцы его уже дотянулись до Ратты. Мускулистая пятерня легла на ее плечо, но… схватила только пустоту!

Ткань ее рубашки только слегка вздрогнула, фигура девушки пошла рябью и моментально восстановилась в прежнем виде. Хорру показалось, что точно небольшой камень упал в гладь лесного озера, на мгновение всколыхнул поверхность, а потом стоячая вода снова сомкнулась, словно ничего и не было.

Силуэт девушки начал бледнеть. Через несколько мгновений сверхъестественный свет пошел на убыль и совсем померк. Ночь снова укутала все вокруг надежным пледом мрака, а внутреннее помещение шатра вождя словно значительно сократилось в размерах.

Медноволосый Хорр не смог оставаться на месте.

«…Ниа-ана… Ниа-ана… Ниа-ана… Ниа-ана… н-а-а…» — все еще завывал в его ушах непонятный голос.

Бесстрашное сердце иннейца колотилось, как бешеное. Воздуха совершенно не хватало.

Он выскочил наружу и огляделся вокруг.

Жирный серебристый диск полной луны висел над его крупной головой в мутной, фосфоресцирующей пыли звездного блеска. Созвездия двигались на ночном небосводе, словно выводя фигуры замысловатого танца, двигающегося вокруг священного костра.

Глаза иннейца напряженно, лихорадочно вглядывались в сумерки. Ему казалось, что навстречу из тьмы, действительно, проступают очертания такого знакомого, такого желанного, такого милого женского лица, обрамленного волнами густых косичек. Казалось, что стоит протянуть руку и огрубевшие пальцы снова дотронутся до нежного теплого плеча.

Над лагерем иннейцев проносился ветер, шелестели листья кленов, пирамидами вонзающими свои вершины в темное небо. Молодому вождю казалось, что ночное свежее дыхание приносит звучание мелодичного женского голоса, и он никак не мог отделаться от этого ощущения.

«Ниа-ана… Ниа-ана…»

В таком состоянии трудно было оставаться на месте. Сон исчез, и ноги сами повели Медноволосого Хорра к почтенному Астерсу.

* * *

Шатер знахаря стоял немного в стороне от жилищ остального племени. Чтобы добраться до него, Хорру пришлось пройти по плотному, влажному ковру густой и упругой травы, покрытой вечерней росой, и прорезать насквозь небольшую кленовую рощу.

Никто не знал, сколько лет Астерсу. Никто бы не взял на себя смелость определить, сколько уже прожил на свете этот молчаливый старик. Никому нельзя было подсчитать, сколько именно разливов рек пришлось увидать этому человеку и сколько поколений нууку ему уже довелось врачевать.

Медноволосый Хорр только помнил, что седовласый суровый молчун помогал еще деду его отца. А, может, и деду его деда. Точно было одно, — и в то туманное время седовласый Астерс уже считался у иннейцев дряхлой развалиной. Они ведь считали, что четыре раза по десять разливов рек являются для каждого человека концом жизни.

Да только целые поколения дождевых охотников давно уже отправились во внутренний мир, к своим предкам. Все они уже много, много разливов рек блуждали по зарослям Серой Чащи, а седовласый Астерс продолжал жить. Старый, дряхлый, беспомощный, он не знал устали и постоянно передвигался вместе с молодыми, полными сил иннейцами по внешнему миру, странствуя с дождевыми охотниками по зеленым лесам Тайга.

Знахарь не принадлежал к роду дождевых охотников. Его кожа, в отличии от смуглолицых иннейцев, отличалась редкой белизной. Когда-то, давным-давно его подобрали в лесу, случайно наткнувшись во время очередного перехода на безжизненное тело.

Незнакомец с белоснежными волосами находился уже в одном шаге от смерти. Он валялся под корнями огромного дерева с глубокими ранами, без сознания, и безнадежно истекал кровью.

Иннейцы сжалились над беспомощным человеком и захватили с собой. Отвары из трав, редких ягод и желчи речных змей выходили пострадавшего. Раны быстро затянулись, он окреп и пришел в себя, но никогда не рассказывал, что же случилось с ним в тот день, когда он чуть не покинул этот мир.

Тогдашний вождь племени, правящий дождевыми охотниками много разливов рек назад, разрешил незнакомцу остаться на некоторое время, пока он окончательно не придет в себя. Да только так случилось, что молчаливый мужчина прижился навсегда, разделив вместе с нууку все радости и тяготы кочевой жизни.