Книга Викинг. Последний Конунг - Тим Северин

И в этот миг глаза мои сомкнулись, и я погрузился в туман изнеможения.

Разбудил меня голос, звучавший добрее. Кто-то перевернул меня на спину, и я почувствовал мокрую рясу, прилипшую к моему телу.

– Надо бы найти тебе сухую одежду, брат. Добрый Бог спас тебя из моря не для того, чтобы ты помер от лихорадки.

Я увидел взволнованное лицо маленького жилистого человека, стоящего на коленях рядом со мной. На нем была монашеская одежда – черный плащ поверх белой рясы, и у него была тонзура. Даже в состоянии полного изнеможения я задумался, к какому монашескому ордену он принадлежит и как он оказался здесь, на продуваемом ветром берегу, вблизи которого погиб корабль.

– Ну-ка, попытайся встать, – говорил он. – Кто-нибудь поблизости даст нам кров.

Он подсунул под меня руку и помог мне сесть. Потом поставил меня на ноги. Я стоял, покачиваясь. У меня было такое ощущение, будто меня били толстым кожаным ремнем. Я огляделся. Позади волны все еще грохотали и обрушивались на берег, и в отдаленье я увидел останки нашего корабля. Теперь он прочно и надежно сидел на мели, накреняясь набок. Единственная мачта переломилась и упала за борт. Ближе, на мелководье, перевернутый челнок мотался взад и вперед на бурунах. Время от времени гребень высокой волны накрывал лодчонку, и она беспомощно кружилась. У берега спиной к нам по колено в воде стояла ватага людей – с дюжину мужчин. Одни пристально смотрели на лодчонку, другие – на волны, набегающие на берег.

– Просить у них помощи нет смысла, – заметил мой собеседник.

Потом я заметил два тела, лежащие на песке, неподалеку от следивших за морем. И подумал, что это тела корабельщиков с рыбацкого судна, утонувших, когда перевернулся челнок. Когда я видел их в последний раз, они были одеты. Теперь же раздеты догола.

– Стервятники. Грабят корабли, потерпевшие бедствие. Бессердечные люди, – посетовал мой собеседник. – Это самое опасное место побережья. Ваш корабль не первый попал сюда и затонул. – Он бережно повернул меня и помогал мне, так что я смог доковылять до далекой линии утесов.

Какой-то рыбак сжалился над нами. У него была маленькая хижина, пристроенная к подножью утеса, где он хранил сети и прочую рыбацкую утварь. На угольях костерка он разогрел похлебку из полукопченой рыбы и лука и накормил нас. Я сидел на груде мешков, меня била дрожь. Скоро здесь пройдет повозка, говорил он, возчик – его родственник, он проезжает здесь каждый день, он отвезет нас в город. Там нам поможет священник из церкви. Слушая его, я обнаружил, что понимаю его речь – это был франкский язык, хотя и с примесью моего родного норвежского, а еще в нем звучали слова, которые я слышал, живя в Англии. Со спутником же своим я разговаривал на латыни.

– Где я? – спросил я у рыбака.

Он удивился.

– В Понтье, ясное дело. На земле герцога Ги. По закону, мне следовало бы отвезти вас в его замок в Борене и передать ему как потерпевших кораблекрушение. Все, что смыто в море, по праву принадлежит герцогу. Таково установление об останках кораблей и грузов. Но меня за это не поблагодарят, теперь, после того, что у нас случилось с этим англичанином. С тем самым, что теперь влез на трон, не имея на то прав.

Несомненно, сам Один приложил руку к этому кораблекрушению. Похлебка согревала меня, силы возвращались в мое тело.

– Как его зовут, того англичанина? – продолжал я расспрашивать. Губы мои потрескались, болели, на них все еще оставался соленый привкус.

– Гарольд Годвинсон, – ответил рыбак. – Его выбросило на берег, вот как тебя, вместе с дюжиной его приближенных. У нас тут каждый год с дюжину кораблей терпят крушение, всегда при северо-западном шторме. Он был знатный человек – это всякий поймет, в такой он был разукрашенной одежке. Даже эти вон, грабители кораблей, поняли, что лучше поостеречься. Кто знает, что может случиться, так они рассудили. Слишком жирная рыба – как бы не подавиться. Ну, они и отвели его прямо к герцогу, ожидая награды, хотя зря ждали. Герцог сунул этого человека и его придворных в свою темницу, а сам стал вызнавать, кто он такой, и когда вызнал, сколь он на самом деле важен и богат, тут же послал корабль в Англию – мой старший брат был на нем первым помощником кормчего – и потребовал за него изрядный выкуп. Только и наш герцог получил с этого не больше прибыли, чем грабители. Вести о потерпевшем дошли до Вильгельма Бастарда, и не успели мы и глазом моргнуть, как шайка его тяжеловооруженных всадников уже стояла у нас на пороге и растолковывала нашему герцогу, что он должен выдать узника, а не то его замок сожгут и его голова будет на шесте. Такую-то угрозу не пропустишь мимо ушей, коль за ней стоит сам Вильгельм Бастард. Да к тому же герцог Ги присягал ему, так что тот в своем праве велеть ему и приказывать. Вот и вышло, что узника выпустили из темницы, разодели заново в пух и прах, и в последний раз, когда мы его видели, отбывал он в Руан, да с таким сопровождением, будто он давно потерянный брат Вильгельма.

Рыбак откашлялся, прочищая горло, повернул голову и сплюнул точно за дверь своей лачуги.

– А вот и мой родственничек со своей повозкой и ослом. Давайте-ка, шевелитесь.

– Благослови тебя Господь, – сказал мой спутник. – Трижды благослови. Сегодня ты совершил христианский поступок, и Бог тебя вознаградит.

– Надеюсь, лучше, чем герцог. Он тот еще скареда, – буркнул рыбак недовольно.

Маленькая повозка продвигалась медленно. Ее худо слаженные колеса болтались на одной-единственной оси, и повозка кренилась и подскакивала на кочках, поросших морской травой. Мне стало так жаль надрывающегося осла, что я соскользнул с груды мокрых вонючих сетей и пошел пешком рядом с задним откидным бортом, держась за повозку для верности. Должно быть, судя со стороны, я уже оправился после утопления, и мой спутник больше не мог сдерживать любопытство.

– Как ты оказался на этом корабле, брат, и как твое имя? – спросил он.

Я ожидал этого вопроса и приготовил, как мне казалось, вполне удовлетворительный ответ.

– Зовут меня Тангбранд. Я проповедовал в северных краях от нашей общины в Бремене, хотя, боюсь, слово мое легло в каменистую почву.

– Вот оно что, Бремен. Говорят, тамошний епископ имеет власть над северными королевствами. Но ты первый из его людей, кого я встретил.

Я успокоился. Вряд ли кто-то выжил после кораблекрушения, кто мог бы навести тень сомнения на мой рассказ.

– Но ты не сказал, для чего ты оказался на борту затонувшего судна.

– Епископ послал меня искать новых проповедников для нашей миссии. Северяне – народ упрямый, и нам не обойтись без помощи, коль мы хотим успешно распространять слово Спасителя.

Мой спутник вздохнул.

– Как это верно. Слишком многие умы и уши закрыты для восприятия великой и приводящей в трепет тайны. Воистину, правильно сказано, что Христос, распятый на кресте, обращен был лицом на запад. Всякому ясно, что в этом направлении слово Божье распространилось беспрепятственно. Его всемогущая десница указывала на север, каковой должно смягчить святым словом веры, Его же шуйца была направлена в сторону варварских народов юга. Только люди востока прокляты, ибо к ним он повернулся спиной.