Книга Гибельный мир - Вера Ковальчук

Идея понравилась всем. Впрочем, ее и раньше одобряли. Эрно повернулся к Высшему Магистру и, ожидая хоть тени растерянности на его лице, вежливо поклонился и показал рукой, мол, не соблаговолите ли?..

Рено улыбнулся и протянул руку к девушке, все еще неподвижно стоящей перед ним (судя по ее лицу, она по-прежнему не понимала, что же происходит).

— Дитя мое, — ласково сказал он, — помоги мне.

Она подняла глаза и, зачарованная, уже не смогла их опустить. Во взгляде первосвященника она увидела ослепительно синее небо и ту благодать, которой нельзя пренебречь. Но это вовсе не помешало ей безошибочно сунуть руку в сумку на плече и с некоторым трудом вытянуть наружу плоскую деревянную шкатулку с серебряной оковкой. Аир наконец выпутала ее и доверчиво протянула синеглазому первосвященнику. И только после того, как он коснулся шкатулки, смущенно отвела глаза. Рено осторожно перехватил шкатулку, открыл… и только выдохнул.

На темном складчатом бархате в углублении деревянного футляра лежала, искрясь в полуденном свете, императорская корона. Такая, какой ее описывали летописи, та, которая была оставлена в Белом Лотосе во время бегства. Та, о судьбе которой ничего не было известно.

— Знамение! — крикнул он и высоко поднял корону, решившись-таки дотронуться до нее. — Вот оно, знамение.

И толпа ахнула единообразно — что плебс, что знать.

Драгоценные камни на белом ободке и цветках лотоса полыхнули блеском в свете полуденного солнца. Казалось, первосвященник держит в руках живой огонь. Скромная на первый взгляд, изящная корона ослепила Валена, он прикрыл глаза и тут же понял, что дело не в блеске. Драгоценность полыхала магией, древней и совершенной. Рутао первым понял, что регалия подлинная и слегка подался назад. Он уже понял, в чем дело, поскольку узнал девушку — супругу того рейнджера, с которым договаривался о деле. «Значит, они проникли в сокровищницу, — зло подумал он, но тут же оборвал себя. — Не они. Кишка тонка у этих наемников. Это она. И она же сумела распознать корону… Или нет…» Но потом вспомнил, что короны, как говорили, могли коснуться только коронованные особы и первосвященник, и понял, что ничего тут уже не сделаешь. Если корона заранее признала в девчонке хозяйку…

Эрно смотрел на происходящее с беспомощной яростью. Его же оружие обернулось к нему острием.

— Она законная наследница трона Империи, — уже тише произнес Рено, опуская корону и аккуратно укладывая ее в футляр, на изумление легкий, хоть и деревянный. Он уже почти не чувствовал вокруг себя сопротивления — большая часть дворянства, особенно незнатного, согласно склонила головы. Почти все…

— Что? — взревел Гвесмир Тевега. — Наследница? А еще какие побрякушки у нее окажутся в сумке? Думаете, нас убедит какой-то кусок золота с камешками? Мы не так легковерны!

— Возьмите себя в руки, граф, — холодно одернул Оубер Товель.

— Заткнись, сопляк! Еще ни один святоша не смел так оскорблять меня! Чтоб я преклонил колено перед этой пейзанкой? А может, и оба?

— Почему бы вам не преклонить оба колена, граф, — сказал, не оборачиваясь, Высший Магистр.

И всегда-то несдержанный, Гвесмер в ответ выдернул из ножен огромный меч и свирепо махнул им — то ли в сторону Аир, то ли в сторону Рено. Вернее, попытался махнуть…

Человек в длинном белом плаще, который стоял за плечом Оубера Товеля, скользяще стремительно шагнул в его сторону, одним движением головы откидывая капюшон, из-под которого рассыпались на плечи темные волосы и сверкнули серые глаза. Матово блеснул в полуденном солнце выхваченный из-под плаща клинок и заскрежетал, столкнувшись в воздухе с мечом графа Тевега. И замер в напряжении, сдерживая напор закаленной стали и всего солидного веса графского тела.

— Вам следовало бы убрать меч, сударь, — проговорил он с опасной интонацией, но не угрожая, а скорее предостерегая. — И взять себя в руки. И никогда больше не повторять подобного.

— Граф Рутвен? — Тевега замер в изумлении, с некрасиво отвисшей нижней челюстью.

Гордон не счел нужным подтверждать очевидный факт, лишь слегка подтолкнул меч Гвесмера и отшвырнул его от себя эффектно легко, поскольку давление тела исчезло. И встал отчасти демонстративно, отчасти продуманно, так, чтоб каждому стало ясно — он защищает эту девушку.

Эрно поднял голову, посмотрел на того, кого Тевега поименовал графом Рутвеном, и отшатнулся. Между братьями не существовало любви, а теперь Эрно вдобавок напугала реальная, по его мнению, возможность, что порывистый родственник пожелает наказать его за то, что семь лет с его исчезновения Эрно именовали графом. Это был лишь минутный страх, и зиждился он на той бешеной нечестивой радости, которую младший брат испытал в тот момент, когда ему сообщили, что старший пропал без вести в море. И на миг Эрно показалось, что Гордон прочтет его мысли и взъярится. Потому он попятился так испуганно, словно сам приказал похитить его и продать в рабство, а вот теперь пришла расплата.

— Граф Рутвен, — повторил за Гвесмером Маймер и отступил на шаг. — Вы живы…

— Да, я жив, — подтвердил Гордон, после чего повернулся к Аир, преклонил перед ней колено и положил свой меч у ее ног.

Рено Ондвельф де Навага получил возможность убедиться, что авторитет молодого Рутвена был даже выше, чем он ожидал. При виде его движения большая часть тех, кто подумывал все-таки как-то увильнуть от присяги и вообще, может быть, не присутствовать на коронации в знак неприятия, явно решили остаться. Горячий граф Тевега скис и будто бы совершенно примирился со сложившимся положением дел. Остальных же появление лорда, считавшегося мертвым, произвело впечатление едва ли не более серьезное, чем демонстрация Книги Закона и древней короны династии Огдевер.

А толпа на площади уже вовсю приветствовала ту, которую Высший Магистр, Уста Бога на земле, провозгласил новой правительницей. Никому из простолюдинов в общем-то не было дела до того, кто она и как выглядит. Это заинтересует людей потом.

Первосвященник потянулся и взял девушку за руку.

— Идем, дитя мое. Тебе нужно приготовиться.

И Аир, вялая и ошеломленная, словно напоенная зельем полусна, какое дают приготовленным для приношения жертвам, покорно пошла за ним.

Вален был ошеломлен. Эта неожиданность, свалившаяся на него, да и не только на него — на всех, кто еще вчера серьезно решал судьбу трона, и был уверен, что властен ее решить, — совершенно выбила его из колеи. Он хотел уйти, но обнаружил себя уже в дверях храма и понял, что демонстративно покинуть назревающую церемонию прямо сейчас может быть опасно. Он был игрок, нет слов, и многое поставил на свой выигрыш, но играть до последнего, ставить на кон свою жизнь и существование Академий он не собирался. Следовало смириться. И попытаться возможно скорее заручиться поддержкой новой правительницы, если она окажется дельной и сильной.

Кто-то вдруг схватил его за рукав, и, обернувшись, он увидел искаженное лицо Ирлины. Оказывается, она присутствовала на площади.