Книга Разбойная дорога - Дэйв Дункан

– Ну и что? – пробормотала она снова, искоса глянув на Ториана.

– И тогда главный деревенский жрец придумал план. Он объявил, что призовет бога, чтобы тот возглавил молодых воинов, и все согласились подчиниться богу. Получив одобрение, жрец объявил, что главная жрица должна остаться на ночь в священной роще, чтобы бог, привлеченный ее красотой, явился совокупиться с ней. И когда он возляжет с ней, она уговорит его принять командование и разбить врага, и он согласится, ибо кто может отказать в скромной просьбе в такую счастливую минуту? Нет такого мужчины, и бога тоже нет. Так вот, главная жрица в сильном волнении отправилась в рощу на закате и принялась ждать там бога. Жители этой деревни были просты и грубы, но вовсе не глупы. Они увидели возможность подлога. Во избежание домыслов жрец поставил сторожей, дабы те не пускали никого в рощу от заката до рассвета, угрожая ослушникам наказанием или даже смертью.

Глаза Ториана сияли.

– Увы, – продолжал я. – Когда настало утро, никакого бога не было видно. Поэтому жрец объявил главную жрицу недостойной, и ее тотчас же предали смерти. Деревня, посовещавшись, выбрала новую главную жрицу, и следующей ночью она тоже осталась в роще в ожидании бога.

– И долго это еще будет продолжаться? – холодно спросила Шалиаль.

– Вот именно этот вопрос начали задавать жители деревни. И в конце концов жрицей была избрана дева, у которой был возлюбленный, храбрый и умелый воин. Он очень не хотел увидеть, как его любимую обезглавят при первых лучах восхода – впрочем, равно как и в другое время суток. Чтобы спасти ее, он готов был даже рискнуть собственной жизнью, как и положено настоящему верному влюбленному. И с наступлением темноты прокрался он мимо сторожей в священную рощу и там соединился со своей любимой.

БА-БАХ!

– А она узнала его в темноте? – печально спросила Шалиаль.

– Как знать? Какая разница? Утром его провозгласили богом, и он повел остальных молодых воинов на битву.

– Они победили?

– Конечно, победили! – взревел Ториан. Он взял ее за руку и принялся растирать ее, словно она замерзла. – Их вел отважный и ловкий человек, который доказал это уже тем, что рискнул жизнью ради любви. Что еще нужно войску?

Она не отняла руки. Она посмотрела на меня и нахмурилась.

– Объясни свою байку, господин. Кто стоит между человеком и богом?

Я не успел открыть рот.

– Герой, – ответил за меня Ториан. – Человек, доказавший свой ум, свою отвагу… и свою любовь. Вот зачем ты здесь, госпожа, – призвать героя из Занадона. Не настоящего бога. Не-фальшивку, выбранную жрецами. Настоящего героя, выбранного им одним, – только так и получаются настоящие герои.

Шалиаль, не глядя на него, смахнула со щеки слезу.

– История, рассказанная твоим другом, тронула меня. Она многое объясняет.

– О, Шалиаль, позволь мне быть твоим героем!

МОЛНИЯ!

– Он не сказал только про поединок с драконом, – сказал Грамиан Фотий, появляясь из люка.

БА-БАХ!

26. Четверо наверху

Он распрямился, и мы увидели у него в руке большой меч Балора. На нем были сапоги и шлем Балора, и ничего больше. Он был огромен.

Шалиаль завизжала. Я вскочил на ноги, но Ториан оказался проворнее. Я даже не успел заметить, когда он успел вскочить. Казалось, он перелетел через охапку тамариска, и не прошло и секунды, как он стоял уже у стены, схватив факел.

Пожалуй, мне стоит подробнее описать эти факелы для тех, кому ни разу не доводилось бывать в Пряных Землях или других краях с битумными озерами. Когда Ториан повернулся, чтобы отбить нападение своего противника, в руках его был бронзовый шест длиннее и тяжелее, чем меч. Верхний конец такого факела полый, и его набивают паклей, пропитанной жидкой смолой. Такая пакля при горении дает яркий свет, поэтому эти факелы часто используют для уличного освещения. Одним из их преимуществ является то, что ветер, задувающий обычные светильники, лишь заставляет их гореть еще ярче. Правда, из-за тяжелого, вонючего дыма их почти не используют в помещениях.

Часто на нижнем конце бронзового стержня делают деревянные ручки, ибо, несмотря на длину, металл сильно разогревается. Факел, что держал в руке Ториан, не был рассчитан на переноску. Он был отлит из бронзы, украшен серебром и золотом, но наверняка обжигал ему руки.

Таково было буйство стихии этой ночью, что даже в Обители Богини половина факелов погасла, в то время как остальные горели особенно ярко. Верхний конец Торианова факела раскалился докрасна, и остатки смолы в нем кипели. В общем, для человека, у которого не хватило ума надеть доспехи, бывшие под рукой, факел представлял значительную угрозу.

И все же факел – не меч. У него не было ни острия, ни эфеса, чтобы защищать пальцы. Оба бойца были примерно одних лет, одного роста и равной силы, но шансы Фотия казались предпочтительнее. Его меч с лязгом ударил в стену в том месте, где только что стоял Ториан, и тут же парировал первый выпад факела. Потом они отступили на пару мгновений, оценивая друг друга.

У меня было две возможности: я мог попытаться достать еще один факел и присоединиться к схватке или утешать Шалиаль. Я предпочел утешать Шалиаль. Вы можете счесть это трусостью. Однако в ту минуту мне так не казалось, поскольку победа Фотия угрожала и мне. В моих интересах было ввязаться в поединок. Но я ведь находился там как наблюдатель, не забывайте, а наблюдателю положено оставаться нейтральным. И потом, я помнил желание Ториана лично расквитаться с жестоким ублюдком, и я знал, что он вряд ли одобрит мое вмешательство. Я не слишком беспокоился, ибо хранил веру в богов. Пусть только шансы будут если не равными, то хотя бы близкими к равным, говорил Ториан, и он с радостью примет бой. Ну что ж, его мечта сбылась.

Фотий захохотал и взмахнул мечом, пытаясь отсечь своему противнику руку. Ториан отбил удар факелом, повернув его вертикально. Пламя змеей извивалось над их головами. Фотий сделал выпад, целя в живот. Ториан отскочил в сторону и снова парировал удар.

За время этого первого обмена ударами я успел поставить Шалиаль на ноги, успокаивающе обнял ее за плечи и отвел к стене, чтобы смотреть оттуда. Она дрожала и прижималась ко мне, так что моя роль наблюдателя была не лишена некоторой приятности.

Возможно, у меня до сих пор складывалось превратное впечатление о Грамиане Фотий, ибо складывалось оно на основании реплик Ториана. Конечно, он был глуп и примитивен. И все же он отличался животными ловкостью и чутьем и быстро показал, что противник он опасный, и даже очень. Должен заметить, не так уж просто признавать какие-то достоинства в отрицательном персонаже.

Я до сих пор не знаю, каким образом ему удалось разминуться с нами в потайном этаже. Поймите, я рассказываю только правду и ничего, кроме правды, так что не могу утверждать наверняка ничего, чего не видел своими глазами. Конечно, для некоторой завершенности рассказа можно попробовать представить себе то, что происходило. Однако вы понимаете, это всего лишь догадки.