Книга Ремесло Государя - О'Санчес

ГЛАВА 10

Царедворцу и воителю Когори Тумару никогда бы не стать тем, кем он стал при дворе Его Величества, если бы он не умел извлекать ощутимую пользу из всего, даже из своих 'гвардейских' загулов. Так, например, ему представился случай понаблюдать, как ведут себя на отдыхе выдвиженцы отшельника Снега: Тогучи Менс и Лаббори Вэй. В человеке, если хочешь приблизить его к себе, следует изучить все стороны личности, а не только деловые способности. Пока - нет нареканий: оба держатся достойно, головы не теряют, слабости и изъяны в пьяном виде не проявляют. Пьют не меньше других, однако и не больше, ровно столько, сколько от них требуется по обстановке, не увлекаясь. Угу, это добрый служебный знак для обоих.

Древний мрачный замок уже вторые сутки не спал, с любопытством и недоверием ощущая, как внутри него вдруг заплескалось и закипело нечто такое... буйное, полное огня и смеха. Старые рыцари веселились напропалую, но не одни, а в окружении многочисленных слуг и соратников. Выяснилось воочию, что среди домашней челяди сурового князя Та Микол полно молодых служанок, хохотушек, отзывчивых, хорошего нрава...

Еще перед походом, император именно под это гостевание отдельно предусмотрел возможную задержку в пути и, хотя самого князя он недолюбливал, к чаяниям своего слуги отнесся с пониманием, такие попустительства приближенным приносят великую пользу трону, ибо воспитывают в сподвижниках благодарную верность. Верность - она ведь как нежное деревце кипарис в оранжерейной кадке - нуждается в постоянном внимании, подпитке, это не так, чтобы однажды вылил под него бочку воды и десять лет никаких забот, нет: ежедневно, ежечасно, внимательно, с доглядом... Сломать или усушить деревце легко, в саду или на воле, а ты попробуй выходи его, наперекор бурям и засухам!

Старший сын, князь Дамори Та Микол, любил принимать гостей у себя, в небольшом замке, где они с женой жили большую часть года, поэтому он ничуть не возражал против решения матушки переждать внезапные праздники у него дома... Жили они вдвоем, пока бездетные, однако все жрецы, дружно и не сговариваясь, утверждали с некоторых пор, что пророчества на этот счет поменялись на сугубо благоприятные, остается только ждать. Замок находился, по обычаю удельных властителей империи, неподалеку, в нескольких долгих шагах от главного замка, добираться туда - меньше половины дня, даже если неспешною каретой, а уж верхом - оглянуться не успеешь: вот он, замок над синим озерцом, маленький, хрупкий, словно игрушечный, однако вместительный и очень, очень уютный. В летнюю, в зимнюю ли погоду, днем - почти всегда солнце, ночью - почти всегда звезды, с какой бы стороны ни подул ветер - запахи чистые, свежие, лесные, озерные, горные... Дамори с женой были радушные хозяева, а матушка и младший брат любили здесь гостить. Княгиня Ореми внимательно выслушивала предсказания и объяснения жрецов, на веру не принимала ничего, сама присутствовала при гаданиях и жертвоприношениях - и все чаще невестке перепадали от нее теплые улыбки, взамен ледяных взглядов и колючих слов. У Докари Та Микол, младшего сына, пока еще не было своего замка, хотя он уже был женат, ибо матушка... Да, матушка оттягивала и оттягивала миг окончательного отделения от семьи любимого младшенького... ненаглядного... вновь обретенного. Придраться к ней за это невозможно: во-первых, старший все еще бездетен, во-вторых, Его Величество пообещал, но пока не пожаловал юному рыцарю-крестнику титул и земли, хотя, как достоверно знала княгиня из своих источников, приказ об этом уже на столе у Его Величества, и даже подписан... В ближайшее время будут ставить печати - и все решится. А пока - Уфани Та Микол живет в столице, на подворье своих родителей графов Гуппи, Докари Та Микол выполняет последнее перед пожалованием поручение Его Величества, на этот раз, к счастью, в пределах родного дома... Все хорошо, но ничто не вечно. Сегодня оба сына под крылышком, а завтра - кто знает, что будет завтра...

- Матушка, ты чем-то вдруг расстроена?

- О, нет, Дами, нет, не обращай внимания, просто ресничка в глаз попала.

- Понятно. Однако, я все же скажу: ну, принято же так, древним рыцарским обычаем, они ведь давно не виделись, и вполне естественно, что... Уж в чем-в чем, а его светлость князя, который тебе богоданный супруг, а нам с Доки родной отец, никак не обвинить, что он слишком много времени посвящает отдыху и веселью! А тем паче - не упрекнуть в этом его светлость герцога...

- Ах, оставь, Дами, только твоих нравоучений мне не хватало!

Княгиня одним лишь взглядом показала дворецкому, и тот опрометью ринулся за серебряным кувшинчиком: подлить пресветлой матушке-княгине горячего яблочного взвару, который она очень любила.

Завтрак проходил как обычно, в крохотном семейном кругу: Дамори Та Микол с супругой, княгиня и младший брат Докари Та Микол. Естественно, что присутствовал и домашний жрец молодой княжеской четы, святой отец Зуффари, но за завтраком ему не позволялось говорить ничего, кроме предтрапезной молитвы. На обед собиралось народу побольше, а к ужину обычно накрывали стол на тридцать и более персон...

- Прости, матушка, не хотел тебя обидеть.

Слова старшего сына были примирительны и мягки, но мать очень хорошо знала, отчего у мужчин из рода Та Микол сдвигаются брови к переносице и начинают топорщиться усы... Княгиня Ореми, тут же забыв о ресничке в глазу, ласково улыбнулась невестке, а потом перевела восхищенный взгляд на старшего сына.

- Ты совершенно прав, мой дорогой, защищая отца, хотя его светлость никогда не нуждался ни в чьей защите, но ты слишком молод, Дами, и не пережил того, что довелось пережить мне. Если рыцарь в мирное время устроил пирушку и веселится на ней от души - нет в этом укоризны и позора, ибо сие положено рыцарю, если, конечно, он настоящий мужчина и воин. Это касается нашего отца, тебя, Докари, Когору Тумару, Фодзи Гура, Лавеги Восточного, всех знатных дворян империи, вплоть до Его Величества, первого среди знати. Все это в пределах приличия и обычая. Но стоит только нескольким рыцарям из так называемой 'тюремной дюжины' сбиться в ватагу, так начинается... А особенно разрушительно получалось веселье - правда, они в те поры были гораздо моложе - когда в нем участвовал их признанный заводила... Да, ты правильно догадываешься, Кари, я именно его имею в виду: ох, не всегда он был святым отшельником Снегом! Все под его веселым руководством крошилось и плавилось, превращалось в осколки, в обломки, в руины и в огрызки - на пять долгих локтей вокруг. Ты, кажется, мне не веришь?

Докари промокнул рот салфеткой, прежде чем ответить, и почтительно кивнул:

- Верю, матушка, безусловно верю. Но когда я был еще мальчиком Лином и жил в пещере, я всегда видел рядом с собою человека совершенно иного нрава, нежели ты описываешь, и поэтому невольно улыбнулся, пытаясь совместить у себя в сознании два образа в один.

- Тебе несказанно повезло, что не видел иного. Однако, я продолжу: вот почему, Дами, я решила не стеснять наших прославленных воителей в их обоснованном желании отпраздновать сию знаменательную встречу именно так, как они привыкли за долгие годы совместных битв и походов, но - смиренно умоляю меня за это простить - еще и осмелилась попросить у тебя и у Югари гостеприимства, за себя и за твоего младшего брата...