Книга Скверна - Сергей Малицкий

К сожалению, Лаурусу так и не довелось увериться в прочности крыши над головой, хотя его мать и пыталась возвести над ним ее. Когда ему было еще лет десять, мать отвела его к хмурому дакиту, который жил на окраинной ардуусской улице, к Йору. Пять лет почти без перерывов тот еженедельно лепил из неуклюжего, пусть и бойкого, мальчишки будущего воина. А в этом году словно вспомнил о своем ученике, появился у восточной башни, где Лаурус уже третий год служил мастером, и предупредил, что его молодой жене, с которой он шесть лет назад познакомился у этой самой башни, и двум его малышам – мальчишке и девчонке грозит опасность. Соглядатаи еще прошлого тайного слуги Пуруса, Кракса, стали следить за ними. Лаурус побежал к матери, и по ее помутившимся глазам понял, что его семье угрожает та самая опасность, которая стерла в пыль его отца. Идти Лаурусу было больше не к кому, только к Йору. И тот словно ждал прихода бывшего ученика. Предложил завтра же отправить жену в ее родное село под Ардуусом, в котором не так давно умерли ее родители – мать-атерка и отец, выходец из Тирены. Лаурус, который еще год назад был ошарашен внезапной смертью близких родственников, попытался сказать, что дом стоит заброшенным и что никто из села не приближается к нему, ходят слухи, что не своей смертью умерли родители его жены, она до сих пор слез не выплакала, но Йор был неумолим. Правда, как передала ему жена, сам поймал ее на рынке, когда она заходила в лавку коренщика, где именно дакит оказался за прилавком, и пока она набивала в тесном закутке суму, разъяснил ей – что и как делать, да показал через мутное стекло соглядатая, который не спускал с нее глаз и, возможно, лишил жизни ее родителей. Еще и платок дал, слезы утереть. И вовсе оказался не таким уж страшным, хотя, когда клыки его блеснули, она едва не завизжала, хорошо, что голос от страха пропал.

После этого Лаурус делал все, как велел Йор. Отправил жену в село, через неделю узнал, что в селе случилась беда, сгорел тот самый заброшенный дом, а вместе с ним и двое крепких, судя по росту и странным ножам на поясах, воинов. Еще через неделю, в ответ на расспросы матери, Лаурус рассказал, что на самом деле его жена замучилась от постоянной слежки неизвестных соглядатаев и поехала на родину отца, в Туршу, чтобы успокоиться, благо еще и купчая на его домик сохранилась, и надо было уладить дела и с ним, и поискать дальних родственников, раз уж не осталось ближних. Мать поняла, побледнела, кивнула и удалилась. А еще через месяц через Йора пришла весть от жены, что она устроилась в Самсуме, все хорошо, и она, и дети скучают по Лаурусу и надеются на скорую встречу.

Она бы и случилась, эта скорая встреча, Лаурус уже собирал вещи, мать дала ему денег, как вдруг все переменилось не по его воле. Фламма Арундо, рыжеволосая разбойница, которая казалась Лаурусу самой достойной среди его вельможных родственников и которую он пару раз заметил во дворе Йора, исчезла. Королева Причилла почти сразу после этого умерла, и ненависть короля Пуруса стала обжигающей. Затем внезапно Ардуус сделался великим царством, Пурус Арундо – почти императором, над страной нависла угроза войны, а Монедулу, его мать, хватил удар. И вот ее не стало.

Встреча с семьей, о которой Лаурус думал днем и ночью, разом отодвинулась на многие месяцы. Все, что Лаурус мог, это передать жене деньги, которые успела оставить ему мать. Подданный своего короля и сын своего королевства Лаурус Арундо, или Лаурус Вадум, не мог бежать из страны в те дни, когда ей угрожала опасность. Он собирался идти в северный поход простым воином, но старина Мурус принес неожиданную весть о назначении Лауруса мастером пятитысячного войска. Ночь сын Монедулы ломал голову над тем, зачем это было нужно Пурусу Арундо, еще день над тем, что он должен сделать на этом повороте судьбы, вспоминал прочитанные трактаты о прошлых войнах, которые в избытке приносила ему мать, и на второй день явился к Мурусу, который и сам уже собирался отправляться на юг, с тем, что пришло в его не заполненную привычными установлениями голову. Мурус слушал Лауруса долго, затем кивнул, достал из ларца несколько листов самсумской бумаги, написал на них письма королям Утиса и Хонора, и письмо Кастору Арундо, припечатал послания сургучом, наложил наговоры секрета и вызвал гонцов, одному из которых поручил перехватить Кастора на пути из Лаписа в Ардуус и передать ему депешу из рук в руки, а прочим повелел спешить к адресатам, как на пожар. И вот не прошло и трех недель, и Лаурус во главе конной тысячи молодых воинов движется по землям Аббуту.

Суровый и ставший вновь молчаливым Йор следовал за Лаурусом неотступно, и все чаще последнему казалось, что дакит приставлен к нему самим божьим провидением. Именно Йор наставлял тех из его воинов, кто не слишком уверенно чувствовал себя в седле. Именно Йор успевал проверить и оружие, отдельно наставляя сотников и десятников, и умудрялся ежедневно повторять уроки по стрельбе из седла, и даже сумел устроить так, что у каждого конника имелась притороченная к седлу жердина-пика с заостренным, обожженным концом, с хорошим упором под руку и длиной не менее шести локтей. Конечно, расчет Лауруса был в целом верным, свеи, да и венты и анты не слишком дружили с лошадьми. Не то что они с ними не знались, но, во-первых, начинали все свои войны на ладьях, по слухам, и теперь на северном берегу особая орда в тысячу клинков охраняла тысячи оставленных в сбережение кораблей, а во-вторых, северяне любили отведать печеной конины и с трудом отказывали себе в этом удовольствии. Однако рассчитывать на то, что у северян вовсе не будет никакой конницы, не приходилось, а против топоров, с которыми враг управлялся с особым мастерством, да в конном бою, только пики и могли способствовать сбережению Лаурусовой тысячи. Все прочее, что относилось к его планам, проверить можно было только во время настоящей схватки. Одно сразу сказал Йор: не следует в одну отливку лить каждый последующий слиток. То, что может пройти на севере, вряд ли пройдет на юге. Да и как может оно пройти, если именно в коннице сила южан? Никто не говорит, что нельзя превзойти противника в том, в чем он особенно силен, но не стоит радоваться победе, в которой враг будет придушен трупами твоих соплеменников.

Теперь, когда отряд Лауруса двигался вдоль пропасти, на дне которой шумел водный поток, именно эти мысли приходили к нему в голову. Еще вечером в первый день отряд достиг той самой переправы, у которой погиб король Тимора Вигил Валор. На той стороне пропасти у древней башни несли службу два десятка тиморцев. У подновленного моста была возведена стена с башенками для стрелков и стальными воротами. Вряд ли она остановила бы врага, но задержать его могла. Лаурус приказал тысяче располагаться на постой, а сам вместе с дакитом отправился к стражникам.

Известия, что вслед за отрядом всадников, который направляется в Обстинар, идут четыре тысячи мечников под управлением Соллерса и Нитенса Кертусов, а к Аббуту движется основная сила Ардууса, вызвали у тиморцев дружный вопль восторга. Однако те известия, что узнал у тиморцев Лаурус, не обрадовали его. В сто пятьдесят ли тысяч или вполовину от них, но большое войско Слагсмала уже вступило в Обстинар. Неизвестно, чем оно сейчас занято, но, скорее всего, грабежом деревень и сел. Уж во всяком случае, именно этим оно занималось и в южных районах Валы, и в северных районах Аббуту, которые, к своему счастью, успели покинуть жители. Наверное, по сей день забита переправа на левый берег Азу у Аббуту? О том же можно сказать и по поводу Обстинара. Жителей на равнине нет, они ушли в горы, куда добраться непросто даже летом, но большею частью в горные долины Тимора. И теперь у северного моста через пропасть – давка. Зима будет трудной, неизвестно, как еще закончится война, но возвращаться будет некуда. Деревни горят, враг озлоблен скудостью добычи. И в Тиморе будет то же самое.