Книга Враг "Монолита" - Олег Овчинников

По противоположной стороне улицы лениво пробежался одинокий тушкан. Замер у кучи какого-то тряпья, ткнулся в нее мордой и пошел обратно. Медлительно, словно давая зверьку последний шанс, Хаус поднял автомат, не спеша снял с предохранителя и прижал к плечу. Досчитал до трех — Швед видел это по губам — и выпустил очередь, пригвоздив тушкана к дереву.

— Видно, не судьба, видно, не судьба… — тоскливо пропел Хаус.

Посидели еще минуту, снова помолчали. Стало совсем тягостно.

— Ладно, пойду я. — Швед слез с парапета и отряхнул комбинезон, хотя он был чистым. — Не скучай, будем видеться.

Приятель тоже спрыгнул на тротуар и, покачав головой, вздохнул:

— Да конечно, с тобой теперь увидишься… К вам на пушечный выстрел не подойдешь.

— Сам буду в гости наведываться. Буду-буду, — заверил Сергей, поймав критический взгляд товарища. — А то, может, к нам? А, Хаус?

— Да куда мне… У меня шпионов на примете нет, отличиться нечем. И желания особого — тоже нет. У вас ведь, наверно, и с этим построже? — Он щелкнул себя пальцем по горлу.

— Алкоголь под запретом, — подтвердил Швед.

— Вообще? — не поверил Хаус. — А чем же вы бяку из организма выводите?

— Цистамин и триптамин, — улыбнулся он.

— Ну-у… — Хаус сокрушенно махнул рукой. — Тем более не вижу смысла. Я думаю, сваливать пора из Зоны. Как-то мутно здесь становится, напряженно. Зомби повалили. Тут еще и дикие борзеют день ото дня…

— Пойду, — нерешительно повторил Сергей.

Он сделал движение, чтобы обнять друга, но Хаус его не понял, и получилась заминка. Потом Хаус раскрыл объятия, но Швед уже протянул ему руку. Они даже не смогли как следует попрощаться — оба засмущались, натянуто улыбнулись и разошлись в разные стороны.

В речном порту — хотя теперь Сергей называл это здание базой — его давно дожидались.

— Я бы на твоем месте не опаздывал, — сказал дежуривший на КПП боец по кличке Снег, и это было больше, чем сдержанный упрек. «На твоем месте» означало приблизительно следующее: «Ты в отряде никто, ниже тебя только приблудившийся кот, поэтому даже когда ты свободен от вахты, тебе следует неотлучно торчать на базе, в надежде хоть как-то себя проявить».

Возразить, даже мысленно, Сергею на это было нечего. Вот уже три недели он ходил в патрули и стоял на воротах, более серьезных дел ему не доверяли. Швед тянул службу безропотно и добросовестно. Иногда он вместе с провинившимися бойцами подметал улицу — чистота в районе речного порта не возникала сама по себе, ее поддерживали ежедневным нудным трудом. Кто-то получал метлу в руки за мелкие дисциплинарные нарушения, Сергей же занимался этой работой без всякой причины, как новичок, которому не положено было отказываться. Он и не отказывался. Он понимал, что период «карантина» неизбежен, но ждать, когда этот этап закончится, сил оставалось все меньше. В его положении действительно не стоило опаздывать на разговор к начальству — вот что хотел сказать Снег, и он был совершенно прав.

Швед прошел мимо скамеек под навесом и остановился у павильона кафе. Второй часовой намеков делать не стал, а сразу доложил о его прибытии.

— Спускайся, — сказал он, выслушав ответ в коммуникаторе.

Сергей зашел в кафе, миновал зал, затем помещение кухни и, оказавшись в бывшей кладовке, спустился по приставной лестнице через большой люк в полу. Он давно знал, что начальство находится под землей, в переоборудованном подвале, но без необходимости приблизиться к этому месту не мог. А необходимости до сих пор не было.

Внизу его встретил долговязый Мотыль. Он отобрал у Сергея все, вплоть до коммуникатора, и молча указал пальцем на одну из двух дверей.

Кабинет, учитывая широту полномочий его хозяина, был крайне скромным. В углу стоял узкий топчан, у противоположной стены — мощный банковский сейф без какой-либо офисной отделки: простой и прямоугольный, даже не хромированный. Центр комнаты занимал обыкновенный письменный стол со старым кожаным креслом, с потолка свисал кухонный абажур, взятый из первой попавшейся квартиры. Сергей заметил на столе рамку для фотографий, но она была повернута другой стороной. Еще один снимок, большой и яркий, как плакат, висел на стене за креслом. На фоне буйного летнего пейзажа улыбались двое: молодой парень лет двадцати пяти со смышленым лицом и крепкий мужчина в возрасте с идеально выбритым черепом и взглядом человека, постигшего жизнь до конца. Внизу на изображении стоял оттиск красивым, но не слишком вензелястым шрифтом: «Венесуэла, июль 2005».

— Ровно семь лет прошло, — сказал хозяин кабинета, заметив, что Швед засмотрелся на фото.

Это был тот же самый человек, что и на снимке. Время не сильно его состарило, лишь добавило немного морщин. Он по-прежнему выглядел на пятьдесят — как и на фотографии семилетней давности. Одет он был в простой черный френч с единственной нашивкой на рукаве.

— Я не ветеран, но ношу этот шеврон на правах командира, — проговорил он, перехватив взгляд Сергея.

— Читаете меня, как открытую книгу? — спросил Швед.

— Пожалуйста, на «ты», ведь мы братья, — без эмоций произнес мужчина и вдруг добавил: — Вчера мы расстреляли Роберто Кальвино.

— Кого?..

— Ахмета. Это должен был сделать ты. Но у тебя еще будет время, ты сумеешь доказать свою преданность. Или не сумеешь, — равнодушно заметил он.

— Как к тебе обращаться? — Сергей из-за разницы в возрасте чуть не сказал «к вам», но вовремя вспомнил Рыло-Фридриха и решил не следовать дурным примерам.

— Зови Михал Михалычем, я привык. Знаю, что звучит не героически, но это мне и не нужно. Не спросишь, почему Роберто казнили только вчера, спустя двадцать суток после задержания? Да ты присаживайся. — Он кивнул на стул. — Ты здесь надолго.

Швед опустился на жесткое сиденье и прислонился к спинке. Ногу на ногу закидывать не стал: Сергею было совершенно не ясно, с какой он тут целью, что о нем думает новый командир и вообще суждено ли ему отсюда выйти живым.

— Предполагаю, что ты проверял показания Ахмета… то есть Роберто… — поправился Швед. — Вероятно, ты берег его для возможных уточнений или новых показаний. Однако три недели — многовато… Но если он все-таки расстрелян, значит, ничего нового он сообщить уже не мог. Его информация оказалась верной или как минимум правдоподобной.

Михал Михалыч удовлетворенно развел руками:

— Я не разочарован, Швед. Коротко, внятно. Школа чувствуется. — Он сел в кресло и, разумеется, оказался выше посетителя. Все кабинеты в мире устроены одинаково.

— Я никогда и не скрывал, что проходил службу в СБУ.

— Тоже правильно. — Михал Михалыч некоторое время что-то рассматривал на столе, потом быстро поднял глаза на Сергея, внимательные и пытливые: — Только зачем ты прикидывался действующим агентом?

— Иначе Роберто не стал бы со мной разговаривать. Я имею в виду — разговаривать всерьез.