Книга Ангелы Монмартра - Игорь Каплонский

– В том-то и дело, что нет. Она не смогла предотвратить убийство. Такова судьба.

– Не понимаю, – сказал художник.

– Что тут объяснять, – передернул плечами Мим. – Кристелла действительно ангел смерти. К тому же ангел-отступник, который не выполняет своих прямых обязанностей, но и не лишается своей силы в наказание за непокорность. Мы, бросившие вызов самим Высшим Сферам, на особом счету, как живое подтверждение бессмысленности борьбы против законов мироздания. Попросту шуты, игрушки. Нас считают единственными во Вселенной… в общем, лишенными рассудка. И потому не трогают. Кристелла уже несколько тысячелетий ведет одну и ту же войну – считайте, в одиночку, так как из меня никудышный боец. И всегда проигрывает решающее сражение. Наше название балаганчик «Фиаско»… Во времена средневековья мы назывались более громко: «Мистерия «Врата Поражений»». Тогда легенда о сумасшедшем ангеле, который борется со смертью, была еще жива в людской памяти. Инквизиция не давала нам покоя. Особенно лютовали святые отцы Франции и германских княжеств… Наша беда в том, что мы действительно никогда не побеждаем и даже почти не надеемся на это. Просто такая бессмысленная обязанность. Но если бы нам хоть раз удалось вырвать победу…

Мим замолчал и принялся сосредоточенно откупоривать ногтями первую попавшуюся бутыль. Анж не отходил от него, надеясь на продолжение. Наконец коротышка заговорил снова:

– Люди достойны более завидной участи. Дело не в том, что кто-то когда-то надкусил некий плод. Ни я, ни Кристелла не знаем, произошло ли это на самом деле. Во всяком случае история с так называемым Древом Познания больше смахивает на аллегорию. Суть наших чаяний такова. Человек может доказать, что он не просто игрушка в чьей-то всесильной деснице. Это личность, он мыслит, творит. Но гениев часто убивают. Несмотря на наше предупреждение, некоторые из них даже настаивают на своем участии в Спектакле. Увы, нам удается спасти далеко не всех. Они не жалуются даже в минуту гибели, ведь избрали свою судьбу сами, без принуждения.

– Но ради чего? – воскликнул Анж.

– Ради спасения многих им подобных. Ради того, чтобы однажды почувствовать настоящую свободу. Ради того, чтобы заново ощутить вкус банальных слов: искусство вечно, искусство всесильно. И понять, правда ли это. Почему желание испытать силы и заслуженно возвыситься сообразно своим истинным возможностям клеймится как гордыня? Каких высот совершенства в творчестве может добиться истинно свободная, талантливая личность? Эти вопросы звучат оглушительно. Однако, если вдуматься, они лишены пафоса. Ваша беда в том, что вы отчаянно боитесь творить. Кроме того, осознанно или бессознательно создаете себе препятствия, чтобы в случае неудачи можно было легко себя оправдать: ну, не вышел шедевр! Я был пьян, у меня болела голова, и вообще, мне себя жаль, ну прям до слез!.. Творить через боль, усталость, нежелание, беду, смерть близких – это удел гениев, героев, подвижников. Вот вы, мсье Дежан, можете причислить себя к таковым? Чтобы не было и тени сомнения?

– Не знаю, – нахмурился Анж. – Есть ли у вас право задавать подобные вопросы? Кто вы?

Мим вздохнул и пожал плечами.

– Я демон сна. Раньше меня называли Мом, если вам это о чем-нибудь говорит. Греки считали меня богом злословья, сыном Гипноса. Были времена, когда я представал перед людьми в истинном обличьи, без этого грима. Мим Мом – звучит пошловато, по-цирковому, зато отражает суть моего нынешнего положения.

* * *

Селена уже несколько минут прислушивалась к оживленному разговору, который вели меж собой Анж и коротышка. Она сгорала от любопытства, однако не решалась вмешаться. Наконец, не выдержав, девушка решительно отодвинула тарелку с морковно-ореховым салатом.

– Мсье, невежливо секретничать, когда ждет дама.

– Да, Селена, извини! – спохватился художник. – Я только что узнал, что Кристелла настоящий ангел, а Мим бог злословья. Видишь, всё оказалось просто до банальности. Мы ведь так и думали, не правда ли?!

– Паясничать – моя привилегия, – осклабился коротышка. – Повторяю, я не бог, это придумали люди. Я демон сна.

– Довольно, Мим, – Кристелла вошла в шатер. – Дальше расскажу я. А ты займись фургоном. Андрей, наполните бокалы.

Вино оказалось густым и почти черным. От него исходил головокружительный дух неведомых трав. Аромат наполнил шатер, ослабив другие аппетитные запахи.

– До сего дня сменилось множество эпох, – произнесла хозяйка. – Бесследно исчезли страны и народы, о могуществе которых вы не имеете представления. Тысячи тиранов канули в небытие и утащили за собой множество гениев. Утраты человечества невосполнимы. Но сейчас вы стоите перед иной катастрофой, более страшной и, главное, неминуемой. То, что предстоит сделать вам с нашей помощью, – спасение цивилизации. Не думайте, что это громкие слова. Андрей, Орфелина, от вас зависит, сумеет ли человечество доказать свое право на разум. Заключено пари. Проигрыш навечно лишит вас величайшего дара – вдохновения. Разумеется, дело обстоит гораздо серьезнее, но я намеренно облекаю это в понятные вам слова. Поднимаю бокал за вас – тех, кого мы искали так долго! Вы более других достойны представлять Человечество. Это не только мой выбор. Иные кандидаты на роль спасителей быстро ломались, некоторые сходили с ума. Вы оказались самыми стойкими.

Анж и Мим осушили бокалы залпом, Селена и Кристелла сделали лишь по нескольку глотков. Вино прибавило Анжу смелости.

– Постойте, мы еще не дали ответ. Хотелось бы узнать детали, чтобы взвесить решение.

– Что ж, спрашивайте, – предложила хозяйка.

– В чем смысл вашего Спектакля? Как это происходит?

– Роли четко распределены, но об этом позже. А пока небольшое предисловие. Основная суть состоит в том, что мы в снах показываем людям их будущее – каждому человеку его собственное. Как он воспользуется приобретенным знанием, зависит только от него. Многие не поверят, они обречены, и о них нет смысла говорить. Остальным представится возможность изменить судьбу.

– Но человек не свободен в своем выборе! Рок невозможно изменить.

– Возможно, – Кристелла прикрыла глаза. – На время нашего Спектакля – возможно. Таково одно из незыблемых условий, иначе пари теряет смысл.

– Вы хотите сказать, что человек должен делать выбор во сне?!

– Не вижу разницы. Личность всегда остается личностью.

– И с кем именно заключено пари?

– Между мной и Высшими Сферами.

– Значит, между вами и Господом?

– Не совсем так… это трудно объяснить. Существование Творца – увы! – от меня скрыто. Равно как и смысл бытия, о котором вам так хочется спросить.

– Ангел не знает, есть ли Бог?!

– Да. У нас свой мир. Мы общаемся с Ним через посредников, которые передают нам высшую волю. Мы, как и вы, подчиняемся строгой иерархии.

– А вообще… вы верите?

– Не знаю. Нам не нужно задаваться такими вопросами. Косвенное доказательство Его существования – мы сами. Кстати, вы тоже. В вас тлеет горняя искра – неутолимая жажда творения.