Книга Братья Змея - Дэн Абнетт

Приад взгромоздился на темно-голубую льдину, впиваясь бронзовыми шипами подошв в лед, и закутался в меховой плащ. Он посмотрел на луну, и ему показалось, что он все еще видит фарватерные следы боевых барж, отправляющихся навстречу славе.

Конечно же, виной тому было разыгравшееся воображение. По его подсчетам, войска отбыли по крайней мере пять дней назад. Он даже не позволил Дамоклам присутствовать на торжественных проводах.

В легкие вгрызался холодный зимний воздух. Приад встал и приспособленными к ночному видению глазами посмотрел на светящийся белым ледник. То был Краретайр, самый большой и величественный из глетчеров, протянувшихся от южного полюса Итаки к холодным, кишащим айсбергами морям.

Было безветренно, но температура упала: на ясном небе ни облачка. Далеко на западе, над Бастионами Ойкон — снежными великанами, составляющими центральный горный массив полярного района, — смутно, словно сквозь тонкую сетку, мерцали звезды. Надвигалась ледяная буря, надувала щеки наичистейшим смертоносным холодом из самого сердца полярного круга. Здесь она будет примерно через час и вопьется в людей подобно стае клинков.

С льдины он соскочил на плоскую, как каток, поверхность самого глетчера. Гладкий фиолетовый лед был припорошен снегом, который сиял в лунном свете. Шипы подошв взметнули в неподвижный воздух фонтанчик ледяной крошки. Приад удержал равновесие на скользком катке. Он ждал, когда в поле зрения покажутся Дамоклы. Сам он был одет в термокомбинезон, ботинки, бронированные перчатки и плащ с капюшоном из меха снежного барса. Братья Дамоклы были лишены подобной роскоши.

Вот они показались: с трудом бегут по глади ледникового шельфа. Босые ступни саднит от соприкосновения со льдом, голые руки и ноги, простые хитоны из тонкого красного льна. На них войлочные накидки, повязанные на талии наподобие кушаков, на которых висели маленькие мешочки с простым набором предметов первой необходимости и бронзовые ледорубы. Воины задыхались, их щеки ввалились, на плечах и бровях замерз пот. Каждый из них нес на плечах тридцатикилограммовый брусок льда.

Приад смотрел, как они приближались. Затем вонзил в лед посох и отцепил с пояса безмен, встряхнул, разворачивая брезентовые петли.

Воины приближались. Как и ожидал Приад, первым на порядочном расстоянии от остальных бежал Ксандер, за ним Андромак и Диогнес, затем Кулес, который двигался странно, вразвалку. Дальше остальные. Они в шестой раз за три дня преодолевали эту дистанцию, и каждый раз Ксандер показывал лучший результат.

Ксандер подбежал, шаркая по снегу посиневшими и онемевшими от холода босыми ступнями, и остановился. Сгрузил с плеч глыбу льда, складки хитона под ней намокли от талой воды.

— Брат-сержант, — задыхаясь, выговорил он, поддерживая блестящую льдину руками.

Приад подвел под глыбу брезентовые петли, зацепил их за медный крюк безмена и поднял груз. Тридцать один с половиной килограмм.

— Зачет, — объявил Приад и отпустил глыбу, которая упала и разбилась. — Иди, копай себе нору.

Ксандер кивнул, слишком замерзший, чтобы разговаривать, и похромал прочь, вытаскивая свой ледоруб. Он направлялся к снежным берегам на дальнем конце глетчера.

Диогнес прибежал следующим, впервые обогнав Андромака, который шел вслед за ним и был вынужден ждать, пока взвешивали льдину Диогнеса.

— Тридцать один сто, зачет, — сказал Приад. Диогнес кивнул, выражая благодарность, и почтительно ожидал, пока взвесят глыбу Андромака.

— Тридцать семьсот. Тоже зачет.

Один за другим, воины подбегали к Приаду. Упражнение было довольно простым: каждый вырубал топором глыбу льда, а потом с ней на плечах бежал по глетчеру двадцать километров. Не важно, кто приходил первым, а кто — последним. Просто льдина к моменту измерения веса на финише должна была весить не менее тридцати килограмм. На старте же вес не измерялся. Каждый прикидывал его на глаз, полагаясь на интуицию и учитывая то, что в процессе глыба подтает и потеряет в весе. Если промахнуться в меньшую сторону, льдина на финише будет весить меньше критических тридцати килограмм. Конечно, в первый день Аэкон по неопытности вырубил кусок льда начальным весом не более двадцати семи килограмм. Но перекос в большую сторону был тоже не лучше. Если допустимая погрешность оказывалась чересчур велика, бегун слишком утомлялся, нагруженный излишней тяжестью. Во время второй пробежки Аэкон попытался компенсировать ошибку и притащил на финиш глыбу весом более тридцати восьми килограмм. После этого он едва держался на ногах.

Те, кто прибегали с глыбой менее тридцати килограмм, были вынужден повторять упражнение до тех пор, пока нужный вес не засчитывался, и проделывать это порой приходилось в одиночку.

Последними финишировали Пиндор и Хирон, самые старшие из воинов. Глыба Пиндора весила чуть более тридцати, вес был на грани допустимого. Приад зачел упражнение, и Пиндор присоединился к остальным, которые ледорубами рыли себе в склоне норы.

Вес глыбы Хирона оказался двадцать девять девятьсот.

Апотекарий отшвырнул ее прочь так, что она рассыпалась на кусочки, потом отвернулся и глубоко вздохнул. Несмотря на то, что Хирон огорчил Приада не меньше остальных, он счел, что апотекарию ни к чему участвовать в тренировках вместе со всеми. Только Хирон отказался от поблажки и настоял на том, чтобы его испытывали на равных со всеми остальными. И в результате он дважды за два дня перебегал дистанцию.

— Зачет, — объявил Приад.

— Нет, — не поворачиваясь, отвечал Хирон.

— Я сказал, зачет. Отправляйся в нору.

— Упражнение не выполнено, нужно повторить.

— Брат, надвигается шторм…

— Пусть кусается.

— Черт возьми! Делай, как я сказал! Твой проклятый стоицизм…

— Брат-сержант, дело не в стоицизме, а в чувстве собственного достоинства. Моя глыба весила тридцать килограмм?

— Нет.

— Значит, увидимся через три часа, — Хирон встряхнул руками и побежал. Приад смотрел, как он в одиночку держит путь вперед по ледяной реке.

Под ногами Приада потрескивал лед. Он шел через ледник туда, где в снежном склоне окапывались его люди. Большинство из них соединили войлочные накидки и укрыли ими дрожащие тела, свернувшись в укрытии, которое сами себе выдолбили. В распоряжении Приада был модульный отсек на одного с тепловым элементом. Не говоря ни слова, он зашел в него, снял защищенные броней перчатки и обогрел руки возле раскаленной печки.

Снаружи завыл ветер.

Он пребывал в самопроизвольном состоянии каталептического сна около часа, спал и одновременно бодрствовал, позволяя отдельным участкам мозга один за другим отключиться и отдохнуть, тогда как лобные доли оставались начеку. Тем временем он контролировал и регулировал кровоток и обменные процессы в организме, сберегая и распределяя тепло. То же самое делали все Дамоклы, хотя командиру было удобней в надежном модульном блоке с источником тепла.