Книга Багровые небеса - Андрей Ливадный

Известно, что для пробоя метрики трехмерного континуума и переход на уровень аномалии космоса требуется создание поля высокой напряженности, сопоставимого с энергетикой гиперсферы, где действуют иные физические законы. Работу генераторов высокой частоты в момент импульса можно сравнить лишь со вспышкой солнечной активности. Однако Рощин отчетливо различал, что генераторы «Кейптауна» работают в необычном режиме: они не выдавали прыжковый импульс, но создавали устойчивое поле, под воздействием которого метрика континуума меняла характеристики физических величин: силовая установка фрегата беспощадно исчерпывала свой ресурс, создавая вокруг корабля объемную область аномального пространства!

– Боже… - Выдохнул Шмелев. Его нейромодули фиксировали нечто, не укладывающее в рамки рассудка, - в зоне действия генераторов «Кейптауна» начал ускорятся темпоральный поток!..

На экранах обзора можно было наблюдать, к чему привел локальный скачок времени - разница составляла миллисекунды, но этого оказалось достаточно, чтобы привести к глобальному сбою в работе кибернетических систем корпоративного флота.

Так мог действовать только кибрайкер. Вадиму стал понятен замысел Дитриха, но он сам не сумел бы продумать и реализовать подобную атаку.

Прикрой меня…

Мнемоники. Только они способны преодолеть сбой обмена данными.

Сознание Рощина рванулось к «Кейптауну»

Скачок времени отозвался в рассудке вспышкой боли, мгновенной дезориентацией, но его мозг находился вне действия гипердрайва фрегата, а значит, он почувствовал лишь отголосок того воздействия, что испытывали кибернетические системы и мнемоники, защищающие корпоративный флот. Что испытывают рядовые члены экипажей, он не представлял. Скорее всего, мгновенный приступ дурноты, внезапную путаницу в мыслях, потерю пространственной ориентации…

Справившись с собственными ощущениями, Вадим блокировал все порты доступа к кибернетической системе фрегата, прикрывая Дитриха от мнемонических атак.

Вовремя.

На борту кораблей корпоративного флота находились не только мнемоники, но и кибрайкеры, мгновением позже Вадим почувствовал первую атаку.

Держись Дитрих.

Он вступил в схватку, полностью отключив свой разум от восприятия объективной реальности. 

На боевом мостике «Танаиса» Самат Аль Рамади отдавал сухие, лаконичные приказы.

Он не мог воспринимать данность на уровне энергий, но у него оказалось достаточно опыта, прозорливости и интуиции, чтобы интерпретировать события, наблюдая последствия не укладывающейся в рамки традиционного восприятия атаки «Кейптауна»

– Андрей, почему молчит командир?

– У меня нет доступа. - Ответил коммуникатор голосом Шмелева. - Он… он вне этой реальности.

– Принимай командование «Иглой».

– Я не могу!..

– Можешь. Мне нужна поддержка!

– Самат я не справлюсь!

– Прекрати ныть! Шаранг… Исычи Шиист! Начинай атакующий бросок! Выводи «Иглу» в конус атаки на крейсер!

– Да. Я понял.

– Действуй.

«Игла» начала ускорятся, начиная атакующий бросок.

Самату не требовалось знать , что происходит с кораблями противника, как истинный воин он интуитивно воспринимал динамику боя, трактуя действия не зависящих от него сил исключительно в свете принятия сиюсекундных тактических решений.

Глаза Аль Рамади видели, как сломался строй атакующей волны штурмовых носителей. Модули противника сбились с курса, теряя управление. В космосе начался хаос столкновений, над которым царил стремительно взламывающий построение корпоративного флота «Кейптаун».

Возможно, Дитрих был демоном. Однако это не мешало Самату использовать созданную им ситуацию, приняв данность без объяснения причин и следствий.

Двигаясь перпендикулярно курсу флота корпораций, «Танаис» произвел три массированных ракетных залпа. Учитывая поведение штурмовых носителей, было понятно, что боевые части ракет не смогут задействовать кибернетические системы наведения, но преимущество ганианца заключалось в патологическом недоверии к любой сложной электронике. Не надеясь на программы самонаведения, он отключил компьютеры ракет, производя залпы по траектории прямой наводки, благо оптические умножители вариатора целей позволяли синхронизировать залп по координатной сетке прицельного визира[31].

Исходя из складывающей конкретики боя, Самат понимал, что посеянный Дитрихом хаос нужно умножить, пока не прекратилось воздействие непонятной силы, не позволяющей кораблям противника маневрировать и отвечать на огонь. 

Андрей Шмелев похолодел, когда «Танаис» двигавшийся за кормой «Иглы» произвел один за другим три массированных ракетных залпа.

Он с ума сошел?

Рассудок мнемоника тут же рванулся к блокам самонаведения стартовавших ракет, но попытка входа в схему управления наткнулась на неодолимую преграду - компьютеры головных частей не работали .

За те мгновенья, что потребовались Андрею на рефлекторную, но бесплодную попытку мнемонического воздействия, многотонные реактивные снаряды пронеслись мимо «Иглы», обгоняя фрегат, и спустя четыре секунды ударили в плотное построение корпоративного флота.

Беззвучные, ослепительные вспышки, туманные выбросы декомпрессии пораженных отсеков, роящиеся облака разлетающихся в разные стороны обломков, картина на мгновенье представилась, как внезапное извержение вулкана, ожившего в самом центре построения корпоративного флота.

Разум с трудом воспринимал подобный оборот событий.

Минуту назад казалось, что их смерть лишь вопрос времени, но сейчас, наблюдая, как разлетаются обломки двух корветов, Шмелев вдруг уверовал в саму возможность победы.

Линия фрегатов сломала строй.

Обломки кораблей, множили хаос, исполняя роль шрапнели.

Во мраке космоса вдруг проявилось мерцание суспензорных полей, это, наконец, отработали системы экстренной герметизации пораженных отсеков, выхлопы декомпрессии тут же прекратились, но по множественным источникам зеленоватого сияния стало ясно, что как минимум три фрегата получили серьезные повреждения. 

«Игла» уже вышла в конус атаки, когда «Кейптаун» внезапно потерял ход.

Мгновенно сканирование указывало на работу захватов принудительной стыковки, которые генерировал «Карл Мерфи».

Бледным светом вспыхнули носовые дефлекторы «Иглы». Фрегат вошел в поле обломков, двигавшихся по замысловатым траекториям в зоне столкновения нескольких штурмовых носителей.

На радарах множились ложные цели, боевой сопроцессор уже не мог отсеять все помехи, вокруг кружили тонны металлоконструкций, меж которых терялись истинные данные по пространственному положению уцелевших корветов. Фрегаты противника активно отрабатывали двигателями коррекции, восстанавливая защитное построение.