Книга Параллельный мальчик - Александр Житинский

– Там все написано, – показал на протокол Мулдугалиев. – Обычным порядком.

Альшоля вывели из кабинета и проводили на улицу, где стояла милицейская машина. Дежурный помог ему взобраться по лесенке внутрь маленького фургона с зарешеченными окошками, где уже сидел знакомый Альшолю подросток, ломавший ночью телефонные автоматы. Альшоль приветливо улыбнулся ему, но подросток не ответил. Рядом на низенькую скамеечку уселся сержант милиции. Двери закрылись, и машина поехала.

– Вы тоже в Исландию? – спросил Альшоль подростка.

– Чего-о? – окрысился он.

Альшоль испуганно примолк.

Их привезли куда-то и провели через двери, рядом с которыми была табличка «Народный суд». Сержант ввел Альшоля с подростком в небольшой зал, где за столом, стоявшим на возвышении, сидела молодая женщина в очках. Зал был пуст, не считая стоявших рядами стульев.

– Вот они, товарищ судья, – козырнул сержант, выкладывая перед женщиной бумаги протоколов.

– Хорошо, – кивнула она. – Садитесь.

Сержант усадил Альшоля рядышком с подростком, но сам не сел. Остался стоять в дверях.

Судья прочитала протоколы и подняла глаза на Альшоля.

– Гражданин Альшоль, встаньте.

Альшоль послушно встал.

– Тут у вас в документах год рождения написан неверно. Когда вы родились?

– Я не помню, – сказал Альшоль.

– Ну, а сколько лет вам, помните?

– Семьсот пятьдесят один.

Женщина внимательно посмотрела на старичка, потом перевела взгляд на сержанта. Тот пожал плечами.

– А вы признаете, что жили на улице Большой Пушкарской в телефонной будке? Признаете, что воспротивились принудительному лечению и скрылись от милиции в неизвестном направлении? – спросила она.

– Почему в неизвестном? В известном, – сказал Альшоль. – Мы с Сашей у скрытников были.

– Вот я и говорю – скрылись, значит! – с некоторым раздражением повторила судья. – Все ясно. Садитесь.

Альшоль сел, а женщина так же быстро разделалась с подростком, задав ему два или три вопроса. Затем она заполнила новые бланки и передала их сержанту:

– Уведите осужденных.

Альшоля с подростком снова повели куда-то.

– Сколько припаяли? – спросил подросток у сержанта.

– Пятнадцать. И скажи спасибо. Могли бы уголовное дело открыть. А так – мелкое хулиганство…

Альшоль с беспокойством прислушивался к их разговору, уже понимая, что происходит что-то не то. Однако вопросов не задавал. Он уже понял, что при общении с милицией лучше не затевать лишних разговоров.

На этот раз их посадили в большой фургон, где и народу было больше – человек двенадцать. Но они Альшолю не понравились – помятые какие-то, небритые и злые. Когда дверцы фургона закрыли и наступила полная темнота, хриплый мужской голос запел:

Ка-андуктор, не спеши-и!

Ка-андуктор, понимаешь,

Что с девушкою я

Прощаюсь навсегда!

Альшоль вздрогнул, вспомнил Саньку. Неужели? Неужели его повезут в Исландию с этими небритыми мужиками? А вдруг в Исландии теперь все такие? Как же скучно будет там жить!

Однако до Исландии снова не доехали. Их выгрузили во дворе за высоким забором, по верху которого была пущена колючая проволока, а железные ворота наглухо закрыты, потом по одному провели в низкое здание, окна которого были, как в милицейском фургоне, зарешечены.

Все оказались в просторной комнате, с креслом, стоявшим перед зеркалом. У кресла – пожилой милиционер в белом фартуке. В руках он держал машинку для стрижки волос.

– Ну, кто первый? – спросил он весело.

«Странная какая-то парикмахерская…» – подумал Альшоль и, видя, что его товарищи мнутся, подошел к парикмахеру первым.

– Правильно, дед, – кивнул тот и, усадив Альшоля в кресло, принялся стричь его наголо.

Через минуту на Альшоля смотрела из зеркала маленькая стариковская головка, круглая, как фундучный орех. Борода на лице стала выглядеть совсем несуразно.

– Постригите и бороду, пожалуйста, – попросил он.

Парикмахер хохотнул, нашел длинные ножницы и отхватил Альшолю бороду.

– Это завсегда пожалуйста! Следующий! – крикнул он.

Альшоль отошел в сторонку, с любопытством ощупывая остатки бороды. Надо сказать, что ритуал проводов в Исландию ему не понравился. Но, может, таковы здешние законы? Может, теперь все жители Исландии стригутся наголо?

Вскоре все мужики стали как один – с сияющими остриженными макушками. Почему-то они веселились, отпуская шуточки, и, гогоча, показывали друг на друга пальцем.

– Дедуля, а твои-то патлы могут и не отрасти!

– Ничего страшного. Мне и не надо. Ведь я еду в Исландию умирать…

– Ну, ты хохмач! – объявил парень с фингалом. – Тюряга это, дед, а не Исландия! Пятнадцать суток покорежишься на стройке, потом езжай в свою Исландию. И то если отпустят!

И он заржал вместе с другими лысыми.

Глава 10

Санька была в отчаянии: Альшоль исчез!

Прочитав его прощальную записку, она не поверила – полезла на антресоли. Но и там было пусто, лишь лежала на полках ненужная теперь металлическая коллекция, потихоньку обрастая ржавчиной, да злорадно скалился в углу металлический ублюдок из «Айрон Мейден».

Санька почувствовала пустоту в груди, такого с нею раньше не бывало – будто вынули оттуда что-то очень нужное и горячее, что раньше согревало душу, и теперь там холодно и пусто. Древний иностранный мальчик! Тут нам самим жить непросто, а древним несовершеннолетним иностранцам – и подавно! А что борода у него – так это даже хуже. У нас к бороде почтения нету.

Санька бросилась к маме, но мама была тверда, как Скала Закона, с которой когда-то проповедовал Альшоль в своей Исландии. То есть мама, конечно, принялась успокаивать Саньку, говорить, что ничего страшного не случится – мол, найдется! Но искать Альшоля решительно отказалась.

– Он взрослый человек, сам должен собой распоряжаться, – сказала мама.

А невзрослым человеком, значит, должны распоряжаться другие! Ну уж – нет! Санька разозлилась и, как говорили встарь, закусила удила. А уж когда она закусывала удила, никакого удержу Саньке не было.

Она стала рассуждать. Конечно, обратно в свою телефонную будку Альшоль не вернется. Мулдугалиев тут же схватит! И вообще, шататься по городу Альшолю крайне опасно: больно уж вид у него заметный! Следовательно, рассуждала Санька, Альшоль где-то прячется… Но питаться-то ему все же надо! Какой бы ни был он вегетарианец, а принимать пищу время от времени нужно! А денег у него нет, да и появляться в магазине или в столовой опасно. Значит, либо его кто-нибудь подобрал, как бездомного щенка, либо ушел… к скрытникам! К кому же ему идти, если не к скрытникам, – рассуждала Санька. Они его любят, то есть – тьфу! – ненавидят. Причем так сильно, что у скрытников Альшолю обеспечена вполне сносная жизнь…