Книга Очарованная горцем - Пола Куин

Этого оказалось достаточно, чтобы прощение было ему даровано. Кейт улыбнулась, лицо ее просветлело. Она незаметно сжала пальцы мужа.

Давина с трудом подавила вздох. Именно об этом она всегда мечтала — год за годом сидеть рядом с мужем, которому она будет дороже его собственной гордости, человеком суровым и непреклонным с виду, но который будет таять, точно воск, при одном только взгляде на нее. Она хотела лишь одного — чтобы Роб принадлежал ей навсегда. И она чертовски устала от того, что другие навязывают ей свою волю.

Будь что будет. Приняв решение, Давина сжала руку Роба. Конечно, Каллум заметил это. Его лицо потемнело, но Давина смело встретила его взгляд.

— Милорд, я хочу остаться здесь. Я люблю вашего сына и не хочу расставаться с ним. И я готова нарушить любой закон — ослушаться воли короля и пойти против вашей отцовской воли, — если кто-то из вас попробует нас разлучить.

В зале стало тихо. Каллум молчал. Кейт на мгновение, казалось, даже перестала дышать… впрочем, как и остальные сидевшие за столом.

— Отец… — первым нарушил молчание Роб, украдкой погладив руку Давины, — она теперь моя жена.

Кейт зажмурилась. Ее муж, вскочив со стула, вытаращил глаза. Его недоверчивый взгляд упал на Мэгги с мужем.

— Это правда?! — прогремел он.

Сестра молча кивнула. Кулак Каллума с грохотом обрушился на стол, кружки с жалобным звяканьем разлетелись в разные стороны.

— Ушам своим не верю! Да его вздернуть за это мало!

— Нет, Каллум, — кинулась на защиту любимого племянника Мэгги. — Ничего страшного пока не произошло. И не произойдет — до тех пор, пока король не будет знать, где она и что с ней.

Тщательно выбирая слова, она изложила угрюмо насупившемуся брату идею Роба выдать Давину за послушницу по имени Элайн. Слушая Мэгги, брат ее мрачнел на глазах. И Давина с горечью была вынуждена признать, что их выдумка звучит на редкость жалко.

Коротко кивнув в знак того, что все понял, Каллум Макгрегор бросил на сына испепеляющий взгляд.

— Похоже, ты так до конца и не понял, что ты сделал. Вы оба до того ослеплены своими чувствами, что вам дела нет до того, что теперь будет. Ладно, раз так, я вам скажу. То, что ты женился на ней, в глазах короля ничего не значит! Брак будет аннулирован незамедлительно, а ее отвезут в Англию — силой, если понадобится. А тебя, сын, вздернут — за то, что осмелился обесчестить дочь короля Англии и за оскорбление его величества. Или же — если ее отец будет склонен проявить к тебе милосердие — бросят в темницу, где ты будешь гнить до конца своих дней. Я…

Дальше Давина не слушала. Закрыв лицо руками, она зарыдала.

— Прости, милая, если мои слова разрывают тебе сердце, — невольно смягчившись, пробормотал лэрд. — Но ты должна это знать.

Повернувшись к Робу, Каллум уставился на него с таким видом, будто видел его впервые в жизни.

— Роб, как ты мог?! Неужели ты не подумал об этом прежде, чем везти ее сюда? Какого дьявола… где была твоя голова?! Жениться на королевской дочке только потому, что ты, видите ли, решил оставить ее себе! Неужели тебе не пришло в голову, что Яков явится сюда? А он придет, попомни мои слова! И когда это случится, не вздумай сказать ему, что сделал ее своей женой! Ты меня слышишь?! — Каллум покосился на Давину. — И ты тоже! Иначе это может стоить жизни моему сыну!

Давина молча кивнула. Конечно, он прав, с горечью подумала она. Они с Робом с самого начала это знали… но все это время жили как во сне, стараясь не думать о том, что их ждет.

Давина скорее почувствовала, чем услышала, как Роб поднялся из-за стола. Когда он заговорил, голос его звучал также жестко, как голос отца. Каждое его слово, будто стальной клинок, вонзалось в ее сердце.

— А если она носит под сердцем моего сына? Что тогда, отец? Как мы объясним ему, почему выгнали из дома его мать? Я дал тебе возможность сказать, теперь послушай, что скажу я. Когда случится то, о чем ты говоришь, я сделаю то, что должен сделать. Но я не оставлю ее, слышишь? И не позволю увезти ее из Кэмлохлина — что бы ты ни говорил. Она останется здесь, даже если мне придется пойти против воли отца и других членов клана.

Роб, потянув Давину за собой, уже повернулся было, чтобы уйти, но сильная рука отца удержала его.

— Ладно, сын… я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, когда ты намерен твердо стоять на своем. — Каллум с трудом заставил себя улыбнуться, но было заметно, чего ему это стоило. Он бросил взгляд на жену, потом снова повернулся к сыну. — Мы что-нибудь придумаем, обещаю. И когда придет время, клан будет на твоей стороне.

— Твой отец очень привязан к своей семье, — прошептала Давина, когда они с Робом поднимались по лестнице, ведущей в их спальню. — Кстати, ты во многом похож на него.

Она уже решила, что ни за что не скажет ему о принятом ею решении. Что толку? Роб только снова примется уговаривать ее ничего не бояться. Впрочем, она и не боялась — и в этом тоже была заслуга Роба. Но сейчас речь о другом, подумала Давина. Теперь в опасности была не ее жизнь, а его.

На этот раз пришел ее черед спасти Роба. И она знала, как это сделать.

— Мы больше не должны спать вместе.

Роб рассмеялся, однако смех его прозвучал как-то безрадостно.

— Будь я проклят, если соглашусь. Нет, милая, ты моя жена, и ничто не может это изменить!

— Но что, если…

— Все будет хорошо, Давина, вот увидишь, — прервал ее Роб. — Может, твой отец вообще не явится за тобой. Зачем ему искать тебя? Ангус пишет, что молодая королева, похоже, любит его без памяти. Кто знает, возможно, она скоро подарит ему сына.

— Он горюет по мне, Роб.

В ее устах это прозвучало еще более дико, чем в тот момент, когда то же самое сказал Каллум.

Она так погрузилась в свои безрадостные мысли, что вздрогнула, когда муж взял ее за руку.

— Не знаю, почему он горюет, но… по мне, так поделом ему.

— Отец был вынужден оставить меня, — возразила Давина. — Это было сделано, чтобы в один прекрасный день я могла выполнить свой долг, как он выполнил свой.

Роб резко остановился, словно налетев на невидимую стену.

— Вынужден напомнить тебе, что сама ты всегда хотела для себя другого.

— Это мой долг. Ты ведь тоже рос, зная об ответственности, которая рано или поздно ляжет на твои плечи, — напомнила она ему.

— Нет, — рявкнул Роб. — Не сравнивай меня с собой. Меня с самого детства готовили к тому, что мне предстоит. А ты… что ты знаешь о своем королевстве?!

— Почему ты на меня кричишь? — возмутилась Давина.

— А почему ты с такой овечьей покорностью готова принять свою судьбу? — задохнулся Роб.

Чувствуя, что вот-вот взорвется, Роб поспешил отвернуться. Поздно… Давина успела заметить вспыхнувший в его глазах страх. Он тоже боится потерять ее, догадалась она. Давина все поняла… внезапно ей захотелось успокоить его — тем же самым способом, как когда-то успокаивал ее Роб.