Книга Лилея - Елена Чудинова

— Где ж такое видано, чтоб гости хозяев спрашивали? — усмехнулся господин де Роскоф.

— Вы родные тем, которые здесь убитые? — без какого либо выраженья в лице спросил незнакомец.

— Мы здесь все друг дружке родные, но вроде как и вы не этим сородичи, — господин де Роскоф кивнул на еще одного солдата. Надо ж, а Нелли только сейчас оного увидала! Он устроился на поленнице, и тож ничего не делал. — Что вам, чужакам, надобно в скорбных наших краях?

— Не мне ответ держать. Если охота есть знать, входите! — Незнакомец оборотился спиною и нагнулся, переступая порожек.

— Приглашение не слишком любезно, однако ж не время чиниться, — господин де Роскоф направился было за ним. — Ладно, чрезмерно любопытные молодые особы, идемте со мною! Сдается мне, особой опасности тут нету.

Что до Нелли, так ей ничего не сдавалось, кроме разве странного чувства, что лицо юноши кого-то ей напоминает.

— Ну что, подруженьки, узнали соколика? — изумленно шепнула Катя.

— Да разве ж мы его знали? — с недоумением спросила Параша.

— Его — не знали, — ответила Катя непонятно. Вид у молодой цыганки был при том самый ошарашенный.

Каменная лесенка спиралью вилась наверх внутри каменной громады. Миновавши первый ярус, их сомнительный проводник шел дальше где-то впереди. Свет, пробивавшийся сквозь окошки-щелки, еле позволял различить крутые ступени под ногами.

Несколько раз обвившись вокруг внутренней стены и миновав две закругленные, ниже человека, двери, лестница оборвалась. Кроме как в последнюю дверь-невеличку, идти было некуда. И верно господин Роскоф со странным вожатым уж были там. Нелли, шедшая после Кати и перед Парашей, нагнула голову и вошла.

Первым, что она увидала в зале, было собственное ее слегка испуганное лицо, отраженное в дождевой луже: подпертый простой садовою лестницей с перекладинами, люк на смотровую площадку зиял наверху квадратным голубым куском неба. Круглый зал, верно, давно уж не использовался людьми для житейских нужд, однако ж недавно кто-то пытался наскоро его обустроить. Бочонки, мешки и корзины теснились по стенам, соломенные тюфяки соседствовали с резными, украшенными вензелями неудобными стульями и деревенскими плетеными креслами, куда как более покойными. Никак не будучи знатоком архитектуры, Нелли и то не усумнилась бы, что камина в эдаком месте быть не может. По сему поводу кто-то приволок в залу настоящую древность — жаровню, украшенную причудливым литьем.

Все сие Елена Роскова увидала в один взгляд, но человека, сидевшего за столом, сооруженным из положенной на две бочки двери, она отчего-то оробела разглядывать сразу.

Впрочем, сей, судя по изящной осанке — дворянин, уж не сидел, а учтиво приподнялся гостям навстречу. В руке его был грифель в деревянном футляре, перед ним в беспорядке лежали бумаги.

— Щаслив быть полезным и приношу извинения, что столь бесцеремонно здесь расположился, — приятным звучным голосом произнес он. — Я — путешественник, привлеченный во Францию из дальних пределов ни в коей мере не праздным любопытством, но… Господи, помилуй!! Нет, глаза мои обманывают меня! Маленькая Нелли!

ГЛАВА XXVIII

— Маленькая Нелли, маленькая Нелли Сабурова, — взволнованно повторял отец Модест, глядючи ей в лицо, сжавши обеими руками за плечи, чуть отстраняя, чтоб лучше разглядеть, а Нелли смеялась сквозь слезы, отказываясь верить собственным своим глазам.

Меж тем сие был он, вроде и не слишком изменившийся за десять годов разлуки. Вроде и лицо то же самое, только белоснежные седины отчего-то боле не кажутся париком. Нет, не кажутся, чем-то лицо их догнало.

— Дай уж и другим с батюшкой поздороваться, — ревниво встряла Параша.

— Прасковия, неужто? — Отец Модест воззрился на Парашу через плечо Нелли, которую все не хотел выпустить из рук. — Дива мало, где одна, там и двух других ищи, да только экая ж ты выросла красавица! А вить девчонкою была колобок колобком! А вот тебя, Катерина, я признал бы сразу и без подруг.

— Вот, выходит, каков на звук родной язык моего внука, — произнес господин де Роскоф, приближаясь к отцу Модесту. — Походит на древний греческой. Даже чем-то краше: экая певучая долгота гласных звуков! Но при всех его красотах, отче, не говорите ль Вы по-французски?

— Простите невежливость нашу, сударь, — отец Модест перешел на французский. — Сие от неожиданности, впрочем, простительной. Уж никак мы не чаяли повстречаться здесь, столь далёко от родных пределов.

— Я вить не ошибся, Вы и есть священник-екзорсист королевской крови? Сделаем знакомство: Антуан де Роскоф, бретонский дворянин.

— Щаслив, сударь, был бы щаслив много боле, когда б ни… — чело отца Модеста омрачилось. — Что-то случилося с Филиппом, Нелли? Он жив?

— Надобно ль отвечать? — глаза Нелли высохли. — Вы вить уж поняли.

— Прости, дитя. Опять же не праздное любопытство спросило тебя, и после мне придется спрашивать еще. А я вить, сударь, виноват перед Вами — молился за упокой. Не чаяли мы в России с Вашим сыном, что могли Вы уцелеть.

— Что ж, отныне молитесь за упокой сына и за здравье его отца. Сколь нелепо сие, не правда ли, Ваше Преподобие? Сколь противно законам Натуры, когда старые переживают молодых. А вот уж чего не чаял я, так это когда либо увидать наяву человека из сей славной Белой Крепости. Воистину, никогда не зарекайся!

— А я, выходит, не ошиблась, — задумчиво проговорила Катя.

— В том, что юноша — айрот, хоть на половинку, — кивнула Нелли. — Да, это ты лихо. Я-то думаю, чем знаком?

— Айрот на половинку — да, только сие половинка дела. Другая половинка тебе тож знакома.

— С чего ты взяла? — Нелли прошиб вдруг легкий озноб.

— Проклятый род, хранитель проклятых знаний во имя благого. Али я не права, батюшка?

— Иеремия — сын Нифонта, ты угадала, — сухо ответил отец Модест.

Пред внутренним взором Нелли тут же предстала сумрачная фигура Алтайского изгоя. Нифонт — не преломлявший хлеба с прочими обитателями Крепости, не имевший голоса в общем совете, неприкасаемый. Потомок злощасного Мелентия, случаем оборвавшего жизнь Царевича Георгия. Носитель жуткой, но добровольной наследственной епитемьи, порожденной суровыми обстоятельствами выживания Ордена.

— Ну, теперь ясное дело, чего одеревенели окаянные, — хмыкнула Параша.

— Мне же ясно не вполне, хотя некоторые предположения и у меня возникли, — живо отозвался господин де Роскоф. — Магнетическое воздействие на темные области мозга человеческого? Я немало читал о них, однако же своими глазами наблюдаю впервой. Зрачки недвижимы, пульс замедлен… Спит наяву, однако ж слышит распоряжения, кои выполняет беспрекословно.

— Не все, — пояснил отец Модест. — Доброму старику просто известно слово-ключ, побуждающее к повиновению. Я пожалел, как он в одиночку ломает старые свои кости, тщась извести в замке все следы врага. Пусть враги сами ему и помогают.