Книга Любовь, опять любовь - Дорис Лессинг

— Ну, тогда беги обратно, — улыбнулась сыну Элизабет.

Он вышел, аккуратно прикрыв дверь, но почти сразу снова появился, снова уставился на мать.

— Что с тобой, Джеймс?

Он не уходил, но и рта не раскрывал. Глаза матери и сына, казалось, боролись, но сын наконец уступил. Он снова вышел, но не сник, держался собранно, упрямо.

К возвращению автобуса Сара уже заперлась в своей комнате.

Очередной конверт высунулся из-под двери.

«Сара, почему НЕТ? Вы на меня даже не смотрите. Убил бы вас. Напился. Эндрю».

Не выспавшись в предыдущую ночь, она сразу заснула. Сны не слишком стремятся противоречить действительности, и снились ей сцены фарсовые, гротескные, идиотические: какие-то неодетые двуногие обоего пола и всякого возраста носились по незнакомым коридорам, хлопали и не хлопали дверьми, ошибались и не ошибались комнатами, вопили возмущенно и ликующе, плакали, как дети, и ржали, как лошади; какая-то фефела билась в истерике на кровати, тыкала в кого-то перстом указующим…

Поскольку труппа вернулась из Стратфорда поздно, завтракала Сара в одиночестве. Лишь когда она уже выходила, появился Генри. Она не ответила на его невразумительное: «Сара…» — направилась в глубь дома, заметила Стивена, поднимающегося по маленькой задней лестнице, снова в компании сыновей, снова с инструментами, но уже иного вида и назначения. Стивен задержался на лестничной площадке и сообщил ей, что хочет преподать детям урок сантехнического искусства.

— «Благосостоятельного задача — дать работу и хлеб простому труженику», — поучительно воздев палец, процитировала Сара. Мальчики живо дернули головами в ее направлении, обрадованные проявлением бунтарского духа, на которое сами не отваживались.

— Ерунда, — парировал Стивен. — Каждый должен знать дом, в котором живет. Об этом и о многом другом удобно поразмыслить на удобной скамье под буками, если пройти по тропе, по которой мы с вами шли вчера, и свернуть вправо. Очень рекомендую.

Двое младших, хихикая, понеслись вверх, Джеймс задержался, уставился в окно, как будто что-то хотел проверить или кого-то увидел. Он замер, и Стивену пришлось положить руку на плечо сына.

— Идем, идем.

Джеймс улыбнулся и последовал за отцом. Сара взбежала по лестнице и выглянула в окно. Громадный ясень простирает ветви, ловит солнечные лучи.

Последовав указанию Стивена, она обнаружила на значительном удалении от дома деревянную скамью под буками, уселась в зеленой тени. «Зеленые мысли в зеленой тени…» Погода идеальная — немаловажно в день премьеры на открытом воздухе. Огляделась, неторопливо осмотрела дом, рядом с которым ясень, знакомец Джеймса, казался не столь уж крупным; он слегка смахивал на часового, замершего возле охраняемого объекта. Зелень в отдалении мерцала, колыхалась и расплывалась, пестрела темными точками — должно быть, грачи гонялись за кем-то. Она просидела около часа, прежде чем появился Стивен. Он сел рядом и сразу сообщил:

— Ночью она меня навестила.

— Жюли?

— Не стал бы утверждать с уверенностью.

Сара выжидательно грызла травинку.

— Я бы не смог заставить себя пойти к ней.

— Конечно. — Он молчал, и Сара спросила: — Ну, и что?

— Вы имеете в виду, как я справился?

— Нет, не это.

— Могу доложить, что сам себе дивился. И ее удивил не на шутку. Нипггяк перепихнулись, как говорят в определенных кругах. — Теперь молчала Сара, и его губы искривила скептическая усмешка. — Вы, конечно, не это имели в виду, но обычно женщины надеются, что самец опозорился… Извините меня, конечно.

— Як этим женщинам не отношусь.

— Может, все же жениться на ней? Почему бы, собственно, и нет?

— Примите мои поздравления. Гениальная, блестящая идея!

— Пбчему нет? Она уже бормочет о том, как мы здесь расчудесно заживем.

— Присутствие Элизабет ее не смущает?

— Не думаю, что она вообще обратила внимание на Элизабет. Она ее просто не учитывает.

— Припоминаю похожий эпизод из своей биографии. Только я тогда была несколько моложе Сюзан.

— Да, она несколько… ювенильна. Так ее, пожалуй, лучше всего определить. Элизабет… — Голос его приобрел сердитый оттенок. — Элизабет не может быть помехой. Ей не на что жаловаться. Пусть выходит замуж… женится… сочетается браком с Норой. — Тут гнев его улетучился, в голосе послышались восторженные нотки, легкое недоверие, благоговение. — Сара, молодость… Это юное тело…

У Сары перешибло дыхание. Слишком часто она думала: не держать тебе больше в руках юное мужское тело. Никогда. И это казалось самым тяжким ударом, нанесенным ей Временем.

— Сара, Сара… — Стивен протянул к ней рукуг осторожно повернул лицо в свою сторону, сочувственно проводил взглядом катящиеся по щекам слезы. — Сара, что ж, молодое тело… Пенни за пучок на перекрестках некоторых улиц… Она не… — Он осторожно убрал пальцы, омоченные ее слезами, посмотрел на них, хмурясь. — Женюсь… Что ж, блаженство хоть на время…

— А потом вам представится традиционная возможность наблюдать, как она влюбится в какого-нибудь ровесника — а это неизбежно — и вспоминать, как она была с вами мила и добра.

— Совершенно верно. Вы тоже правы. Но дело не только в этом и не столько в этом. Она прелесть, это бесспорно. Но стоит ли… Держать руку Жюли — этого не стоит даже сегодняшняя ночь.

Не стоит.

Сара постаралась придать голосу твердость и устойчивость:

— Хотя Генри в меня влюблен — а он действительно в меня влюблен…

— Знаю. Заметил, верьте мне.

— Хотя он знает, что я тоже с ума схожу по нему, он не пришел ко мне ночью.

— Жена приезжает, полагаю, дело в этом. Вы не понимаете, Сара, для моногамного мужчины влюбиться — страшное несчастье.

— Но, Стивен, лишь моногамный мужчина и способен по — настоящему влюбиться. — Ей самой понравилось, как она ведет разговор, несмотря на дрожащий голос. — Нам, романтикам, нужны препятствия. А какое препятствие серьезнее?

— Смерть, — отрезал Стивен.

— От старости? Знаете, будь я ровесницей Сюзан, нравственным нормам пришлось бы потесниться. Были бы ночи блаженства, а потом валяние в ногах у жены, вымаливание прощения.

Стивен обнял ее одной рукой. Сложное для него движение. Эта самая рука, конечно же (как и ее руки), обнимала, утешала сокрушенных невзгодами друзей. Когда-то эта рука обнимала рыдающую Элизабет, которой Джошуа предпочел другую. Детей обнимала. Но эту женщину… Скорее, ее рука должна была бы обнимать его. И эта братская поддержка ослабила позицию стойкой Сары. Она ощутила одиночество. Но понимала, что вправе ожидать добрых слов утешения. Noblesse oblige.[21]