Книга Затворник - Сергей Кузнецов

– Это твоя жизнь. Судьба, если угодно.

– Ты! – сказал Князев громким отчетливым шепотом. – Ты придумал мою жизнь такой!

– Она тебе не нравится? – холодно поинтересовался Костя, с аппетитом уплетая картошку.

– Не во всем. Поэтому я, пользуясь, так сказать, случаем...

Он вдруг умолк и несколько минут наблюдал, как Костя ест. Выражение сосредоточенности, поиска на лице Вадима сменилось выражением брезгливости.

– Создатель!.. – сказал он, кривя губы.

– Видишь, – пробурчал Костя с набитым ртом, – ты все понимаешь. И запомни: не люблю, когда меня пытаются использовать. Слишком часто последнее время это хотели сделать все кому не лень в моей собственной, реальной жизни, чтобы я позволил нечто подобное литературному герою, которого сам придумал.

– Ты бываешь порою непростительно небрежен с миром, который создаешь.

– Напротив, я очень внимателен к нему. Просто мы с тобой по-разному воспринимаем некоторые вещи.

– Зачем ты отправил ее топиться?

Костя ел с аппетитом. А разговор... Его в любой момент можно было прекратить.

– Она не утонула.

– Но что пережила!

– Это был ее выбор.

– Лицемер! Терпя поражение в собственной жизни, ты заставляешь страдать людей!

– Вы не люди, – сказал Костя. – Вы текстовый файл.

– Я похож на текстовый файл?!!

– Все идет, как идет, Вадим, – сказал Егоров. – То, что ты сидишь напротив меня, всего лишь говорит о том, что мир, который я создал, – живой. Но, как и два месяца назад, творец его по-прежнему я. А ты сегодня что-то неубедителен. Я не очень поверил, что ты действительно любишь Ольгу и хочешь быть с ней. Ты просто в очередной раз стараешься потрафить собственному самолюбию, тщеславию. Красивая машина, красивая женщина... Какая разница?

Он доел картошку, поставил тарелку в мойку и включил чайник.

Вадим некоторое время с выражением жалости смотрел на него. Наконец поднялся, все еще вертя портсигар в руках, но медлил уходить, хотя было ясно, что разговор окончен.

– Можешь ты, по крайней мере, избавить меня от этого мужлана? – спросил он. – Кажется, она собирается притащить его на юбилей капитана... Только этого не хватало. – Костя молчал, не глядя на него. Вадим воскликнул: – Хоть бы он слетел на своей таратайке где-нибудь в кювет и свернул себе шею!!!

– Не дождешься, – прогудел из комнаты низкий голос.

Вадим замер.

Костя повернулся. Этого следовало ожидать, подумал он. Паноптикум...

– Явился, – с мстительным удовольствием сказал Князев, выходя из ступора. Он осторожно положил портсигар на край стола и крепко сжал кулаки; щелкнули костяшки пальцев. – Вэлкам, чучело...

– Где же ты, навозный житель? – позвали из комнаты.

«Если я что-нибудь понимаю в ситуации, – подумал Костя, – они сейчас разгромят мою квартиру».

– Только попробуй, Вадим, – сказал он. – Обещаю крупные неприятности.

Тот рассеянно обернулся, и Костя увидел, что мысленно Вадим уже бьет лицо Стаса о свое колено.

– И ты тоже! – закричал Егоров в комнату. – Проваливайте оба! Выясняйте отношения на своей территории!

– А-а, черт... – Вадим вдруг осознал, что натолкнулся на препятствие. Он снова опустился на табуретку и посмотрел на Костю. Его трясло от возбуждения. «Странно, – подумал Костя, – разве таким я его писал, или это признак его... самостоятельности?»

– Там мы не можем, отец родной, – быстро зашептал Князев. Голос его подрагивал. – За нашу территорию отвечаешь ты. Ты ведь никогда не напишешь нашей битвы? Ты как кот Леопольд, твой принцип: «Ребята, давайте жить дружно!» А здесь мы на воле...

– Только попробуй, – твердо повторил Егоров, глядя в глаза своему герою, – именно такие, как он написал, ощущая его запах – аромат хорошей туалетной воды в сочетании с едва уловимым дымком дорогой кубинской сигары, – шантаж не входит в число моих приемов, но на этот раз я перед ним не остановлюсь.

Князев снова на мгновение застыл, а потом стремительно подался назад.

– Ешь свою картошку и черствый черный хлеб, – сказал он. – Это твое.

– Ты скоро, любимый? Я вся истомилась! – прогудел Стас из комнаты.

Вадим вскочил и ринулся из кухни. Костя бросился за ним.

Оба они замерли на пороге комнаты. Стас, в грязных шортах и потерявшей естественный цвет потной футболке, загорелый до черноты – в особенности руки ниже локтей, – сидел на диване, положив ногу на ногу. В руках у него была гитара.

– Ну вот, все в сборе, – сказал он, нехорошо улыбнувшись, и взял несколько аккордов.

Разве он умеет играть на гитаре? – в смятении подумал Костя.

– Из студенческого фольклора, – объявил Стас и, прокашлявшись, чуть фальшивя, запел на мотив мелодии «Blue canary», которую сделал знаменитой у нас в стране театр Вячеслава Полунина:

Граждане хирурги, давайте мыться.

Эй, сестрица, налей водицы.

Плюхнем в тазик растворчик мыльный,

Три минутки – и ты стерильный.

Анестезиолог – это я! – наденьте маску,

Расскажите больному сказку...

Тут Стас бодро заиграл мелодию народных частушек:

Жили-были дед да баба,

Дед на стройке был прорабом.

Он сломал себе ключицу

И поехал к нам лечиться...

«Каждый из них – это часть меня, как автора, – думал Костя, слушая Стаса. – Но только часть. Например, эту песню я не знал, для Стаса ее не придумывал, и в романе ее нет».

Глюканатик вольем по капле,

Наточите острее скальпель.

Вот катетер длиною в метр —

Аккуратно введем в уретер.

Счастье для хирурга – благо больного:

Все, что мы отрежем, – чик-чик! – вырастает снова!

Стас умолк, мелодия оборвалась. Он отложил гитару и легко поднялся.

– Браво, – кисло сказал Вадим. – Я и не подозревал в тебе таких талантов... Ольга обязательно оценит их по достоинству...

– Я в этом уверен, – сказал Стас.

Вадим сделал шаг к нему. Костя негромко сказал:

– Вадим, предупреждаю...

Тот быстро обернулся и закричал так, что Костя на мгновение оглох:

– Один раз!! Один раз ты мог увидеть драку своих литературных персонажей, взявшихся из ниоткуда!

– Почему из ниоткуда... – с обидой в голосе сказал Стас. – Очень даже из откуда...

– Заткнись! – отмахнулся Вадим и продолжал, уничтожая Костю взглядом: – Ты мог увидеть драку двух элементов, составляющих текстового файла! Драку несуществующих – НА САМОМ ДЕЛЕ – людей! Все гении мира со времен Гомера мечтали об этом – а ты отказываешься!!!