Книга 32. Агония мира - Владимир Брайт

Машину в очередной раз резко мотнуло, и мы опять ударились о стену. Скорость начала стремительно падать.

— Что ты делаешь? — В интонации Милой проскакивали нотки явной тревоги.

— Жри его! Жри его!!! — не унималась ядовито-желтая обезьяна, размахивая перед моим лицом окровавленной головой несчастного бегемота.

Кровь тяжелым набатом стучала в висках.

— Немедленно убери от меня эту гнусную тварь, иначе я сойду с ума, — перекрывая рев мотора и скрежет дисков по асфальту, закричал я, обращаясь к своей железной напарнице.

Второй раз повторять не пришлось.

Мощный электрический заряд прошел по позвоночнику, словно через столб громоотвода, и со всего размаха раскаленной добела иглой ударил в мозг.

— А... — Из горла собирался было вырваться дикий крик, но судорога, скрутившая тело, не позволила это сделать.

На какое-то мгновение я даже потерял сознание, однако второй болевой импульс, менее жесткий, чем первый, быстро привел меня в чувство.

— Жми на газ, нам нельзя останавливаться.

Нога вдавила педаль в пол, одновременно я попытался выровнять «скорую», успевшую за время моего кратковременного забытья в очередной раз уже ободрать бортом штукатурку с близлежащего здания.

— Ну как, лучше?

— Немного...

Желтая тварь, висевшая на лобовом стекле, не пропала совсем, став всего лишь полупрозрачной, но, во-первых, теперь я мог четко различать дорогу, а во-вторых, ее визг потерял силу и доносился откуда-то издалека.

— Ты что, сделала мне лоботомию?

— Не совсем, но что-то вроде.

Вдалеке показался просвет — переулок кончался, выходя на площадь перед стадионом.

Мы были почти у цели, когда из-под капота неожиданно вырвалась струя раскаленного пара, обдав стекло миллионами мелких горячих брызг.

— От удара сорвало патрубок радиатора, — сообщила Милая. — Двигатель, считай, уже мертв, поэтому разгоняйся по максимуму.

Я переключился на третью передачу, одновременно увеличив скорость, насколько это вообще было возможно.

Продырявленный снаружи и внутри, фургон «скорой помощи» сделал последний стремительный десятисекундный рывок, после чего его железное сердце не выдержало перегрузки, навсегда остановившись. Мы проехали по инерции еще около ста метров и окончательно встали — безумный марафон для покореженного автомобиля закончился. Он так и не достиг финишной ленточки. Выход на площадь перед стадионом маячил в трехстах метрах впереди.

— Побежали. — В наступившей тишине голос Милой прозвучал особенно громко.

Стремительным рывком открыв дверь «скорой», я спрыгнул на землю и, напрягая все силы, понесся к спасительной площади.

Разумеется, я не надеялся обогнать вертолет, который мог перегородить мне выход на открытое пространство, заполненное людьми и машинами. Но летательному аппарату потребуется несколько секунд, чтобы сесть. А при таком раскладе есть вероятность, что я еще успею проскочить.

Мне удалось пробежать всего несколько метров, как вдруг вспыхнули два факела — обе мои руки загорелись ярким фиолетово-красным пламенем. В ноздри ударил резкий запах паленого мяса, одновременно с этим нервные окончания принесли в мозг импульс адской боли.

Судорожно замахав руками, я потерял равновесие и со всего размаха упал на землю, при этом несколько раз перевернувшись.

* * *

— A-aaaa! — крик смертельно раненного зверя вырвался из горла Чужого.

— Никуда ты от нас не уйдешь, сука проклятая... Прямо сейчас я тебя поджарю на медленном огне. — В глазах Кары метались отблески пламени, горевшего в его душе, обуреваемой жаждой мщения.

У ЛСД пошла носом кровь, лицо стало белым как мел, а голова бессильно свесилась вниз. Он не вынес перегрузки кровавого кошмара, порожденного его собственным разумом, и провалился в глубокий обморок...

Вертолет завис точно над тем местом, где Чужой безрезультатно пытался сбить несуществующее пламя с рук, безостановочно катаясь по земле.

— Приготовься, сейчас выбросим тросы и будем спускаться, — раздался в наушниках Вспышки отстраненно-спокойный голос Кары.

Операция вступала в заключительную фазу.

24

Милой не потребовалось задавать вопросы, чтобы выяснить причину резкой перемены в моем поведении. Она выключила мое сознание, словно простую электрическую лампочку, а через мгновение вновь привела меня в чувство.

— Как только опять почувствуешь боль, представь букет полевых ромашек, эта ассоциация если не полностью разрушит иллюзию, то как минимум максимально ее ослабит.

— Что ты сделала?

Я поднялся с земли и вновь побежал. Кожа рук покраснела, как будто их только что вынули из котла с горячей водой.

— Слишком долго объяснять.

Сгусток нечеловеческой боли, заключенный в оболочке стальной пули, ударил в спину, прошел сквозь тело, по дороге разрывая густой клубок внутренностей, и расцвел кровавым цветком выходного отверстия чуть выше шрама от мнимого аппендицита.

Кара применил одну из своих самых безотказных иллюзий — проникающее ранение в брюшную полость.

Внутри живота разлился ковш раскаленного свинца, в глазах резко потемнело, и я в очередной раз потерял сознание. Тело, не контролируемое разумом, безвольной массой рухнуло на мостовую. Падение было неудачным — голова прошлась по асфальту, так что правая часть лица превратилась в кровавое месиво.

* * *

— Спускаемся, — приказал старший группы.

Судя по реакции Чужого на последний болевой импульс, сейчас он был беспомощен, словно ребенок.

* * *

— Вставай, беги и постоянно держи перед мысленным взором букет ромашек. — Милая в который уже раз привела меня в чувство.

Я сделал все в точности, как она сказала, — представил россыпь бело-желтых полевых цветов. И, как ни странно, боль отступила.

* * *

— Этого не может быть...

Если бы Кара собственными глазами не видел, как человек, секунду назад потерявший сознание от болевого шока, вновь поднялся и побежал, — он бы ни за что не поверил в эту дикую фантазию.

Однако отступать было не в его правилах. Вместо одной пули в спину беглеца ударила длинная, тяжелая очередь.

Было хорошо видно, как тело конвульсивно задергалось, реагируя на каждое попадание, и тем не менее Чужой не остановил свой стремительный бросок к намеченной цели.

— Он достигнет выхода из переулка через пятнадцать секунд. — Вспышка, благодаря своему дару, увидел Чужого на площади перед стадионом...