Книга Цветущий бизнес - Людмила Милевская

— Некогда болтать, у меня поезд, — ответила Иванова, падая вкресло.

Удивительно, как быстро она приходит в себя. Мне бы еенервы.

— Плевать на твой поезд, — возмутилась я. — Ты убила живыхлюдей, аж целых пять штук, и теперь опаздываешь на поезд?

Иванова презрительно усмехнулась и, покрутив у вискапальцем, прошептала:

— Инкрэдибиле дикту.

Меня возмутили ее намеки. Нашла время.

— Зря обзываешься, — предостерегла я. — Время покажет кто изнас инкрэдебиле.

— Вообще-то, сказанное мной переводится как“неправдоподобно” или “невероятно”, но ты действительно сошла с ума. Зря я непоказала тебя профессору Салтыкову. Хотя, и переживаю зря. Пойди, скажикому-нибудь то, что ляпнула мне, и бригада тебе обеспечена. Заберут и даже имяне спросят.

— Ах, вот ты как, — закусила я удила, — понимаю, на что тырассчитываешь: заслуги перед наукой, ученые степени, высокопоставленныепациенты, положение в обществе. Все это хорошо, но ты убила Верочку и Власову.Верочку, милое светлое создание. Да и Власова была не так плоха, как казалось.А Ефим Борисыч? Симпатичный пентюховатый Ефим Борисыч. “Студент студентафибулей ударил по мандибуле.” Его ты за что убила? А бедную тетю Мару? Да она,со своим геморроем, еще сто лет нюхала бы герани. А Павел? Он-то за чтопострадал? Такой милый мальчик.

— Твой милый мальчик грабил людей. Сама говорила.

— Да, говорила. Да, грабил! Кто теперь не грабит? Так чтоже, всех прикажешь убивать?

— Я бы убила всех, но мне некогда, — сказала Иванова,поднимаясь со стула. — Билеты надо забрать, за номер доплатить и — поезд. Поездждать не будет.

Меня поразила ее наглость. Поразила и взбесила, а взбешеннаяя страшна. Честное слово, способна… уж и сама не знаю на что способна.

— Ты серьезно думаешь, что я тебя отпущу? — крикнула я,толкая Иванову обратно в кресло. — Сама же утверждала, что справедливость нехрен собачий.

— Я говорила о правосудии.

— Тогда сиди и слушай и во всем положись на меня. Я — твоеправосудие.

Глава 28

— Вот как это было. Ты пробила командировку в Ростов, неимея здесь других целей, кроме встречи с Владимиром. Однако я умудриласьвстретиться с ним раньше тебя.

— Чушь! — воскликнула Иванова. — Не знаю никакого Владимира.

— Это брат Максима, мужа Власовой, — пояснила я. — Ты толькочто подписала у него кучу важных бумаг, что стало возможно лишь после смертиВерочки и Ефим Борисыча.

Должна сказать: многое мне было не ясно. Догадок былобольше, чем оснований для них. В такой ситуации приходилось блефовать, ноувидев, как побледнела Иванова, я поняла, что стою на верном пути.

— Не думаю, что Верочка и Ефим Борисыч погибли из-за меня,как Власова, тетя Мара и Павел, — вдохновенно продолжила я. — Им предстоялоумереть в любом случае и в той последовательности, в которой это произошло.Если бы первым умер Ефим Борисыч, у тебя могли быть неприятности с Верочкой.Она не испытывала к тебе того доверия, которым проникся ее отец. Более того,она была с тобой не согласна.

Иванова изобразила недоумение.

— Что ты имеешь ввиду? Не согласна в чем?

— В том, что Ефим Борисычу нужна кафедра. Верочка сказала:“Зачем отдавать свои мозги в дешевую эксплуатацию, когда за них можно получатьбешеные деньги.” Не знаю, что она считала бешеными деньгами, но получала отмужа Власовой немало, да я не о том. Ты убила ее первой. Моргун шел по счетувторым, но влезла я, и пришлось тебе вносить коррективы. Второй погибла тетяМара.

Иванова вспыхнула, как ужаленная выскочила из кресла изаметалась по комнате.

— Нет, это черт знает что такое! — завопила она. — Что мелетэта кретинка?! Она и в самом деле верит в то, что мелет. Я убила Веру! Дочьмоего Фимы. Даже если допустить, что я сошла с ума, как по-твоему я могла этосделать? Время остановки сердца установлено с предельной точностью. У меня это,как его… … Черт! С тобой заикой можно стать! У меня алиби!

— Правильно, алиби. Ты умная, и у тебя алиби. Иной и жену-тосвою толком укокошить не может, чтобы и самому дальше с радостью жить и вментовку не угодить, а ты ухлопала (шутка ли сказать!) пять человек за четыредня, и вокруг одни лишь алиби.

— Я не ухлопала, — нервно возразила Иванова, не прекращаяметаться по комнате. — Вскрытие показало…

Но у меня уже не было сил ее слушать. Я вошла в раж, во мнебухал молот войны.

— Где эти патологоанатомы? — завопила я, рискуя докричатьсядо них прямо из гостиницы. — Где они, эти трепанаторы черепов? Какая частьРостова должна завернуться от остановки сердца, чтобы они обратили внимание наэту странную особенность? Нет, Иванова, алиби и вскрытия — не аргументы. Если утебя хватило мозгов стать профессором, так неужели ты не догадалась быпозаботиться об алиби перед тем, как пойти на убийство? Ты не зря выучилась напрофессора. Убить тоже можно по-разному. Ты убила профессионально, так чтолюбое вскрытие покажет то, что тебе нужно. Я сразу поняла, что здесь замешанмедик.

Иванова приостановила свой бег, глянула на меня исподлобья ирявкнула:

— Отвяжись, холера!

— А ты убей меня, — посоветовала я.

Иванова зло сплюнула, топнула ногой, воздела руки к потолкуи закричала:

— Я ни о чем не догадалась, и не до чего не додумалась! Яопаздываю на поезд! Я не убийца! Я зарезала много народу, но исключительно изблагих намерений! Я их лечила!

— Моргуна ты тоже лечила. Согласись, твоя позиция в борьбе сего пьянством была несколько странновата. Я бы выразила ее в лозунге: ударим попьянству бутылкой. С одной стороны ты всей душой стремилась ему помочь, но недвигалась дальше слов, с другой стороны и сама была готова отправиться с ним взапой, лишь бы он не протрезвел, что было для тебя крайне опасно. Как тыпереполошилась когда он вырвался от тебя и взял себя в руки.

Иванова тоже взяла себя в руки. Успокоилась, пересталаметаться, вернулась в кресло и, закидывая ногу на ногу, с презрением бросила:

— Бред.

— Нет не бред. Ты убила Верочку.

— Когда Вера умерла, я была на даче. Катерина можетподтвердить.

— Катерина слабая неразумная женщина. Споить ее еще легче,чем Моргуна, а ты не зря в тот день устроила попойку, не зря вы орали “надежда,мой компас земной, а бутылка награда за смелость”.

— Ясно, ты и в попойке видишь злой умысел. Люди не просторешили выпить, а из каких-то сложных соображений. Прекрасно, маразм крепчает. Ичто же, по-твоему, подвигло нас на пьянство?