Книга Французский садовник - Санта Монтефиоре

— Да, — хрипло подтвердила Ава. Она едва осмелилась заговорить, опасаясь, что дрожь в голосе ее выдаст.

— Ну надо же, а ты-то думала, что он и недели не продержится. — Тодди налила кипяток в одну из чашек. — Ты помнишь Дейзи Хоуптон?

— Конечно. Мама не перестает о ней говорить. — Ава с облегчением сменила тему разговора.

— Так вот, она вернулась.

— Вернулась?

— Представь себе. Живет у матери. Позвони ей как-нибудь. Кажется, она была твоей близкой подругой?

— Да.

— Она приехала ради детей. Хочет забрать их с собой в Южную Африку. Все это очень неприятно.

— Какой ужас. Бедный Майкл.

— Да уж, потерять сначала жену, а потом детей. Может, он и олух, но хороший отец. — Тодди передала Аве чашку с чаем. — Ты уверена, что не хочешь добавить в чай немного бренди?

Ава покачала головой. Бренди не поможет унять боль в душе.

— Говоря по правде, я испытала облегчение, — проговорила Ава, думая о себе. — У меня в голове не укладывалось, что женщина может бросить своих детей. Как бы она ни была влюблена, сердце ее все равно остается с ними.

— Любовь — жестокая штука. Она затмевает разум. В угаре страсти можно забыть и о детях.

«Ну уж нет», — мысленно возразила Ава. Даже поцелуи Жан-Поля не смогли бы заставить ее забыть об Арчи, Ангусе и Поппи. Но свои сомнения Ава оставила при себе.

— Я не осуждаю Дейзи за то, что она сбежала со своим знойным южноафриканцем; в сущности, ее Майкл — настоящий старый пердун. Милый, но ужасно скучный. Да у него на лице написано, что он никогда в жизни даже не смеялся по-настоящему.

— Это был выбор Дейзи, — напомнила Ава.

— Она совершила ошибку.

— И все же это ее выбор. И она должна жить с ним.

Тодди изумленно уставилась на подругу:

— Ты и вправду веришь в эту чушь?

— Да, — твердо заявила Ава. — Она не должна была разбивать семью и жизнь пяти людей ради собственного счастья. Это эгоистично. В таких случаях приходится идти на жертвы. Ей следовало остаться ради детей.

— Ты говоришь точь-в-точь как ее мать.

— Правда?

— Да. Ты слишком категорична, это на тебя не похоже. Если девочка чувствовала себя несчастной, остаться было выше ее сил, и она правильно поступила, что ушла.

— Она должна сделать все возможное, чтобы сохранить семью. Дети зависят от нее.

— Они сумеют это пережить.

— А вот здесь ты не права. Они никогда не оправятся от этой травмы. Не случайно каждый психотерапевт начинает беседу с фразы: «Расскажите мне о своем детстве». Основы, закладываемые в ранние годы жизни, очень важны. Крепкая семья — это фундамент. Стоит ему дать трещину, и будущее ребенка под угрозой.

— Пожалуй, ты слишком много времени проводишь с Вериги.

— Я не всегда соглашаюсь с матерью, но в данном случае полностью с ней согласна. — Ава прищурилась, испытующе глядя на Тодди. — А ты могла бы бросить детей ради мужчины?

— Ну, это должен быть не мужчина, а настоящий дьявол.

— Я серьезно.

— Не знаю. Не уверена, что можно предсказать заранее, как поведешь себя. Если бы я поняла, что рискую пойти по стопам Дейзи Хоуптон, то позвонила бы тебе и мы поговорили бы по душам. Возможно, ко мне ты была бы чуть добрее, чем к Дейзи.

— Вряд ли. Я подумала бы прежде всего о твоих близнецах. Что же касается меня, я ни за что не оставила бы детей. В этом я не сомневаюсь. Даже ради самого распрекрасного мужчины. — Ава опустила глаза, задержав взгляд на чашке с чаем. — Я не смогла бы причинить боль Филиппу. Он так меня любит.

— Ты и вправду сама не своя сегодня, Ава, — заметила Тодди, придвигая стул ближе к подруге. — Может, ты хочешь чем-то со мной поделиться?

— Нет, — поспешно выпалила Ава, качая головой. — Просто у меня плаксивое настроение, сама не знаю почему. Сейчас самое красивое время года, а мне безумно тоскливо. Действительно глупо. Совсем на меня не похоже.

— Это гормоны, — со знанием дела заявила Тодди.

— Может, ты и права.

— Всему виной месячные.

— Бедная Дейзи и ее милые ребятишки. У меня просто сердце разрывается. Она никогда не будет счастлива. Как же ей теперь жить после всего, что она натворила? Я бы не хотела иметь такое на совести.

— Давай прокатимся верхом? — предложила Тодди, допивая кофе. — Это пойдет на пользу нам обеим. Ветер развевает волосы, в воздухе запах весны, а мы проносимся галопом по полям. Пошли!

Тодди дала Аве сапоги для верховой езды и шляпу, и подруги поскакали к холмам. Тодди оказалась права: верховая прогулка придала Аве бодрости, настроение у нее поднялось. С холмов открывался замечательный вид на многие мили вокруг. И все же мысли Авы то и дело возвращались к Дейзи Хоуптон. История подруги вызывала у нее жалость и осуждение, но к этому чувству примешивалась и зависть: Дейзи совершила поступок, на который Ава ни за что не отважилась бы. Дейзи вернется к своему любовнику в Южную Африку и, конечно же, заберет с собой детей. Она будет черпать счастье полными горстями, съест чудесное сладкое пирожное, наслаждаясь каждым кусочком. А Ава так никогда и не узнает, каково это пирожное на вкус.

В следующие выходные выпал снег. Птицы умолкли, скованные холодом. Ава раскрошила хлеб на газоне и сломала корочку льда в птичьей купальне. Скворцы и зяблики, прелестные в новом весеннем оперении, слетелись на крошки. Ближе к полудню солнце растопило почти весь снег, он остался лишь под кустами и в тени деревьев. Собаки с удовольствием катались в снегу, а дети пытались лепить снеговика, но к обеду от него осталась лишь жалкая горстка сухих веточек и грязь. После нескольких дней заморозков опять потеплело. Сад зацвел, пчелы пробудились от зимней спячки, а Ава позвонила Дейзи Хоуптон.

К удивлению Авы, Дейзи очень обрадовалась, услышав голос подруги детства, и тотчас пригласила ее на чашку кофе. Она казалась оживленной и веселой, не подавленной и не пристыженной. Собственное скандальное поведение, похоже, ничуть ее не смущало. «Как только она может смотреть на себя в зеркало, причинив боль стольким людям? — недоумевала про себя Ава. — Ей бы впору надеть власяницу и посыпать голову пеплом». Несправедливо, что она так счастлива, сделав несчастными мужа и детей. И вот теперь ее ждет безоблачное будущее с любовником, тогда как Ава отказалась от своей любви ради семьи.

Роуми, мать Дейзи, жила в дальнем конце Блэндфорда, примерно в получасе езды от Хартингтон-Хауса, в прелестном белом домике.

Ава вошла вслед за Роуми в отделанный плиткой холл. Она хорошо помнила этот дом. Низкие балочные потолки, белые стены, маленькие уютные комнаты. Подростком Ава бывала здесь на вечеринках с танцами и на праздничных обедах. Она начала было вспоминать свое розовое атласное платье, когда из кухни бодрым размашистым шагом вышла Дейзи.