Книга Грешная женщина - Анатолий Афанасьев

— Ты зачем ко мне-то прибежал? — удивился Елизар Суренович. — Да еще ночью. Это разве не твои личные проблемы?

Тут девица вкатила накрытый столик на колесиках и лихо развернула его к дивану. Серго замедлил с ответом.

— На цыпленка не обращай внимания. Она глухая… И вообще хочу от нее избавиться. А вот что, Серго, не заберешь ли ее себе? Не гляди, что страшненькая, услужить умеет.

— Папка! Негодяй! Ты что такое говоришь?! — заверещала девица и вдруг с разбега, как акробатка, скакнула старику на грудь. Некоторое время Серго, морщась, наблюдал паскудную сцену. Девица пыталась то ли задушить Благовестова, то ли принудить к скоропалительному соитию, при этом по-кошачьи подвывала, а старый греховодник лишь самодовольно пыхтел и сладострастно хихикал. Гостя они не стеснялись, словно его тут и не было. Наконец Благовестову надоела забава, он спихнул с себя безумную одалиску и велел ей убираться.

— Так, говоришь, обидел тебя Алеша Михайлов? — как ни в чем не бывало обратился Благовестов к гостю. — А ну-ка налей по рюмочке. После «Смирновской» сон глубже. Лишь бы не заявился еще какой-нибудь засранец. Поверишь ли, Серго, к старости ни у кого нет уважения, и это очень прискорбно. Охамел народец. Прут сюда, как в церковь, а я разве поп?

— Елизар Суренович, я пришел потому, что слышал, у вас у самого были некие недоразумения с Крестом.

— Были, верно. Ну и что?

— Хочу просить вашего разрешения, чтобы пресечь бандита. Раз и навсегда.

Благовестов безмятежно проглотил рюмку и зачавкал холодцом. Отвечать не торопился. Глубокомысленно наслаждался поздней трапезой. Серго не выдержал затянувшейся паузы, еще раз выступил:

— У всякого бизнеса есть свои правила. Кто их нарушает, того наказывают. Это я ваши слова повторяю, дорогой учитель.

— Мои? — Благовестов наконец управился с холодцом и тарелочку едва ли не вылизал. — Ну и хорошо, что мои, это правильные слова. Но с Алешей случай особый. Действительно, была с ним катавасия. Тявкал на меня по молодости, нрав такой у него поперечный. Но тебе с ним не справиться, Серго. Даже не затевайся. Я его дважды убивал, а он, сам видишь, по-прежнему благоденствует… Напрасно холодечик не кушаешь, отменный холодечик, и знаешь, кто приготовил?

— Да какая мне разница?

— Есть разница, есть. Настя стряпала, Алешкина сожительница. А привез вчера гостинец Миша Губин, про которого ты, наверное, тоже наслышан. Преданнейший был человек, исключительных достоинств оперативник, раньше-то он у меня работал. Теперь Алешин напарник. Он к Алешке переметнулся после того, как тот ему грудь прострелил. Понимаешь, к чему клоню?

Побледневший, Серго что-то неразборчиво буркнул.

— Не то ты подумал, Серый. Я тебя не продал, и отсюда ты уйдешь свободно, как пришел. И пистолетик тебе вернут. Кстати, зачем он тебе? Из пистолетиков пусть детишки пуляют, не мы с тобой… Я тебе про Алешку объясняю. Он ведь знал, паскуда, что сюда побежишь. И холодечик прислал не мне, а тебе. Чуешь? Не связывайся с ним, Серго. Предостерегаю, потому что люблю тебя, черта. Ты упрям, умен, в моей упряжке хорошо тянешь. Жалко будет тебя потерять.

Сергей Петрович махом выдул водку, чтобы не ляпнуть чего-нибудь сгоряча. Бледность его приобрела кокой-то зеленоватый оттенок.

— Ну-ну! — подбодрил Елизар Суренович. — Слушаю тебя, дорогой коллега.

— Не верится, что вы все это всерьез.

— Что именно?

— Да про Алешку. Словно вы его даже побаиваетесь. Никогда не поверю.

Благовестов закопошился, перекладывая себе подушки поудобнее. Посматривал на гостя игриво.

— Не верится, а когда поверишь, как бы поздно не было. Бояться мне некого, тут ты прав. Смешно в мои годы бояться. Но на твоем месте я бы поостерегся и семь раз отмерил, прежде чем резать. Алешку жребий хранит. С ним не воевать надо, его бы приручить. Я уж который годок его обхаживаю, и видишь, гостинца дождался.

В блаженной мечтательности старик поскреб ногтем пустую тарелку. Сергей Петрович уже давно понял, что понапрасну наведался, дед в полном маразме, и теперь подыскивал слова, чтобы вежливо откланяться. Но слова как раз лезли в голову непутевые, оскорбительные.

— Всякая мистика не для меня, — сказал он. — Все мы люди смертные, но у нас корпорация. Инженерика тряхануть — это одно, наехать на соратника — совсем иное. Он сына у меня взял, и кто бы его ни хранил, Бог или дьявол, я его достану.

— Не на шутку ты разбушевался, — огорчился Благовестов. — Что ж, кому повезет, тот и луну с неба снимет. Но это редко бывает, очень редко, Серго.

Взгляд старика потускнел, но зрачки, как два черных жука, уперлись в лоб Серго. Ох, рано хоронить владыку, подумал он, ощутив прикосновение чего-то неизмеримо более грозного, беспощадного, чем его собственная воля. Надо ноги уносить, пока хуже не вышло.

— Простите, коли что не так сказалось, — пробормотал он, придав лицу виноватое выражение. Если прикажете…

— Чего приказывать, ты не мальчик. Ступай, дерись. Да хоть вы все друг дружку переколотите, мне-то что. Разочаровал ты меня немного, это да. Ничего, пройдет… Значит, не хочешь холодечика?

— Спасибо, в другой раз.

— Будет ли он, другой-то раз?

В прихожей слуга в ливрее вернул ему «бульдог», одобрительно цыкнув зубом:

— Хороша игрушка!

Сергей Петрович на него даже не взглянул. У него было странное ощущение, что на лбу он уносил два синих пятна от прощального Елизарова взгляда.

Благополучно миновав наружную охрану, сел в свою задрипанную «семерку», коротко бросил шоферу: «Домой!» — откинул голову на сиденье и прикрыл глаза.

6

Существо по кличке «Винсент» до полуночи боролось с собой, но потом натура одолела. Уходя, хозяин распорядился вполне определенно:

— Чуть ежели ворохнется, глуши ее, как рыбу!

В ответ Винсент счастливо заурчал, потому что ничего иного хозяин от него не ожидал. Винсента никто не уважал, и он давно с этим смирился и был даже рад, что так удачно замаскировался под придурка. У него не было ни национальности, ни фамилии, ни возраста, а внешностью он напоминал пучеглазую жабу, выползшую на бережок, чтобы всласть наквакаться. Повезло ему в жизни только однажды, когда отпущенный по случаю ремонта на месяц из дурдома он попался на глаза Серго, и тот, по какому-то чудесному капризу ума, принял в нем участие. Винсент выклянчивал на пропитание рублики у прохожих, а получил то, о чем большинство людей лишь мечтают — возможность досыта удовлетворять свои тайные страсти. Серго поначалу определил его ночным сторожем на дачу, где вскоре и обнаружились незаурядные таланты слабоумного сироты. Для затравки Винсент ликвидировал всех кошек в округе, чьи изуродованные трупики ритуально сжигал на костре, на чем в отсутствие хозяина был изобличен соседями и жестоко побит. Потом Сергей Петрович с удивлением стал замечать, что Винсента панически боятся дети, и наконец, после очередной поездки на дачу взбунтовалась Наталья Павловна.