Книга Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Марина Рыбицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зря я тебя спасала! – надулась я. – Надо было дать тебе еще сильнее прочувствовать эти твои самые «лучшие моменты»! Вот только последний свой великолепный кусочек без меня ты бы уж точно не пережил!
– Это лучше, чем ты, даже в малых дозах! – отрезал синеглазый грек и перевел взгляд на любовь всей своей жизни. Мурлыкнул: – Так что там насчет детей?..
Вы только посмотрите на него! Одной ногой в могиле, а все туда же! Ох уж эти неугомонные мужики…
– Потомков будет много, – тепло улыбнулась я, предвидя этапы постепенного прибавления их семейства.
– Почему? – проявила любознательность Рыжая. – Я еще не согласилась.
– Это уже не важно, – обрадовала ее я. – Этому мужчине срочно требуется лечение от меня, и он будет принимать его – в смысле лечение – денно и нощно, можно сказать, в гомерических дозах. Или геометрических?.. Гомеопатических? Клинических? Нет, не то. Не имеет значения. Но это способствует некоторым побочным эффектам в виде появления…
– Это мы еще посмотрим! – воинственно заявила Рыжая, уже далеко не так ласково и доброжелательно поглядывая на будущего мужа и словно исподволь поглаживая рукоять любимого оружия.
– Посмотрим, – согласилась я. – Само собой. Обязательно. Непременно. – Указала перстом на полуживого Георгиоса. – Когда увидишь, то уже не сможешь отказаться. Гарантирую!
– А ты откуда знаешь? – возник за моей спиной, как черт из табакерки, Никос, который только-только отлучился дать кому-то ответы на предварительные вопросы.
И сразу возмутился. Отелло, ничего не поделаешь! Только не мавр по национальности, а так – один в один!
– Так вы же родственники! – тонко подольстилась я. Глаза мои затмила томная поволока. – Предполагаю…
Рыжая утопала сопровождать собственноручно добытый трофей… то есть Йоргоса… в больницу, а нам выдали по серебристому одеялу и вежливо приказали сообщить нам, что мы помним и как все происходило!
Зр-р-ря-а они это спросили, да еще у меня. Ой зря…
Я открыла рот и длинным монологом, где фигурировало пострадавшее бедро, которое я сунула под нос всем присутствующим по двадцать раз и мужу целых два, поставила все точки над всеми буквами алфавита.
Когда я перевела дух и сказала:
– И вот когда мое несчастное бедро…
Нам ответили:
– Большое вам спасибо! Всего вам самого доброго. Если будете нам нужны, то мы вас обязательно вызовем, а сейчас забедрайте вашу стукнутую на бедро девушку и бедрайте отбедрать!
– Отбедрательно! – сказали мы и отбыли.
Гнев – плохой советчик?! Покажите тогда хорошего!
Мы вышли из дома, захваченного полицией. На улице было тихо и безлюдно.
Светало. Яркие солнечные лучи царапали отвыкшие глаза оранжевыми отблесками зари. Возле здания, откуда нас изгнали с позором, словно Адама и Еву из райских кущей, по-прежнему стояли многочисленные полицейские машины. Одна из них – черный бусик – загораживала проход в переулок. Это почему-то весьма обрадовало моего мужа.
Никос, сверкая глазами, как голодный лев, обрадованно поволок свою антилопу в кусты, то есть за угол.
– Я люблю тебя! – Его руки стискивают мои плечи, вид у мужа – будто всю ночь беспробудно пил. Глаза красные, лицо запоздало испуганное.
Это похоже на дурман, безумие, сладкую пытку.
Наверное, при взгляде со стороны хороши мы оба – пыльные, взъерошенные, чуточку хмельные от внезапно возвращенной свободы.
– Прости меня, но… – И шмяк! – моей спиной о холодную и шероховатую кирпичную стену.
Предполагается, я от его действий в экстазе? Нет, все понимаю… частично. Адреналин, тестостерон и все такое. Но можно же себя получше контролировать?.. Хоть как-то?
– А-а… – Я пыталась робко и осторожно донести свою мысль до Никоса. Ключевое слово – «пыталась».
Не получилось. Донесли меня до ближайшей мусорной урны в подворотне, воняющей экскрементами и мочой.
– Мне нужно… – И хрясь! – на холодную крышку задницей. Лопатки прижаты к стене.
Я попала в медвежьи объятия, сопровождающиеся тоскливым хрустом моих ребер. Ник пробегает губами, языком, лаская меня у виска. Спускается за ухо, нежно прикусывая шею, с низким стоном впивается мне в губы.
Романтика, блин, так и поперла!
Под пятой точкой елозящая и воняющая отнюдь не духами железяка, спереди – распаленный мужик, упорно закрывающий мне рот страстным поцелуем. Сзади – стена с облупившейся краской, отрезающая отступление. Сверху рассвет… ну хоть что-то в этом осталось хорошего…
– А… – опять воспользовалась я передышкой. Я уже рвалась активно высказать свою точку зрения! Во всяком случае, попробовала достучаться до помраченного тестостероном сознания.
Куда там! Не услышали.
Горячий шепот:
– Ты такая, такая… Я с ума от тебя схожу, любимая… – И опять – хлобысь! – со всей дури мной, «такой любимой», по крышке, чтобы поспешно, на ходу стянуть джинсы.
Мой муж в агрессии пахнет, как раскаленный на солнце металл. И еще немножко бергамотом и привычно горьким послевкусием кофе.
Р-р-р!!! Можно, я буду не «такой»? Все замечательно, восхитительно, эмоционально, грязно, вонюче и антисанитарно!
– Нико…
Снова жестоко заткнули рот и продолжили стаскивать штаны. И почему-то только с меня! Я поняла: бурный секс на природе – моя погибель.
Честное слово, хуже мусорного бака – только иголки в лесу, в куче с муравьями! Увидела крысу. Истошный визг умер внутри Никоса во время новой серии поцелуев. Поняла: иголки с муравьями – не хуже!
Страстное, ни к чему не обязывающее:
– Люблю… – И меня зверски плющат дальше. Скоро стану похожей на камбалу с вытаращенными глазами.
Мир окончательно свихнулся, а муж озверел на почве стресса и сексуального голода. Грубость непростительна, но беспросветное отчаяние временно отступает, страх перестает выедать мою душу.
– Ты… – Я ужасно хотела спросить: «Руки мыл?» Порыв пропал втуне.
Из воздуха соткался амурчик и нацелил на нас свою плевательную трубку. Можно подумать, мало мне было помойки!
Протянула руку и повернула трубку вверх, уводя себя из-под прицела. Амурчик обиделся, сообщил о недостатке финансирования и пропал.
– М… у… – Надежда умирает последней, сначала я все же убью кого-то еще!
– Да-а-а, я твой муж…
И опять кляп из поцелуев и руки как у осьминога. Ага! Словно резиновые жгуты: захватит, присосется – хрен вырвешься!
– Да… н… – Последнее слово – за собой. Не ему же отдавать!
Но мне уже начинало нравиться и даже интриговало: попадем мы обратно в полицию или нас все же домой отвезут, чтобы мы впредь в городе показательных порновыступлений бесплатно не устраивали?
