Книга Ключ Сары - Татьяна де Ронэ

— Да, не самый умный поступок, — прокомментировала мои действия Зоя. — Никогда не вешай трубку, разговаривая с автоответчиком. Ты сама повторяла мне это тысячу раз.

Я снова набрала номер, улыбаясь тому, что она так по-взрослому высказала мне свое недовольство. На этот раз я дождалась зуммера. Стоило мне заговорить, как слова полились свободно и гладко, как если бы я отрепетировала свою речь заранее.

— Добрый день, это Джулия Джермонд. Я звоню вам по просьбе миссис Мары Рейнсферд. Мы с дочерью приехали в Лукку и остановились в пансионате «Каса Джованна» на улице виа Филланьо. Мы пробудем здесь еще пару дней. Надеюсь, мы с вами скоро увидимся. Спасибо и до свидания.

Я положила трубку на рычажок, обратно в ее черную колыбель, испытывая одновременно и облегчение, и разочарование.

— Отлично, — высказалась Зоя. — А теперь можешь отдыхать дальше. Увидимся позже.

Она запечатлела у меня на лбу поцелуй и вышла из комнаты.

___

Мы поужинали в небольшом забавном ресторанчике позади пансионата, рядом с anfiteatro[65]— большой ареной в окружении старинных построек, на которой много веков назад разыгрывались средневековые игрища. Я чувствовала себя свежей, отдохнувшей и от души наслаждалась живописной суетой туристов, местных жителей, уличных торговцев, детей и голубей. Я обнаружила, что итальянцы обожают детей. Официанты и владельцы магазинов и лавочек величали Зою «принцессой», одаривали ее улыбками, гладили по голове, щелкали по носу. Поначалу я нервничала, но Зоя принимала подобные знаки внимания как должное, смело упражняясь и совершенствуя свой рудиментарный итальянский: «Sono Francese е Americana, mi chiama Zoe».[66]Дневная жара спала, и ей на смену пришла прохлада. Однако я подозревала, что в наших комнатках, вознесшихся высоко над улицей, по-прежнему будет очень душно. Итальянцы, подобно французам, недолюбливали кондиционеры. А я, напротив, сегодня ночью не возражала бы против холодного воздуха из такого исключительно полезного агрегата.

Мы вернулись в пансионат «Каса Джованна», едва передвигая ноги: разница в часовых поясах окончательно нас доконала. Но к нашей двери была приколота записка: «Per favore telefonare William Rainsferd».[67]

Я стояла и смотрела на нее как громом пораженная. Зоя восторженно присвистнула.

— Сейчас? — пробормотала я.

— Вообще-то, еще только без четверти девять, — заметила моя дочь.

— Отлично, — ответила я, дрожащей рукой отворяя дверь. Черная пластмасса телефонной трубки прилипла к моему уху, и я принялась набирать его номер уже третий раз за день. Снова автоответчик, беззвучно прошептала я Зое. Говори, столь же беззвучно ответила она. Прозвучал сигнал зуммера, я, запинаясь, назвала свое имя, подождала несколько секунд и уже cобралась повесить трубку, когда мужской голос произнес:

— Алло?

Американский акцент. Это он.

— Привет, — заторопилась я. — Это Джулия Джермонд.

— Привет, — откликнулся он. — Я как раз ужинаю.

— О, простите меня…

— Никаких проблем. Хотите, встретимся с вами завтра перед обедом?

— Конечно, — отозвалась я.

— На крепостной стене есть недурное кафе, как раз за дворцом Палаццо Манси. Мы с вами можем встретиться там в полдень?

— Отлично, — согласилась я. — Э-э-э… Как мы узнаем друг друга?

Он рассмеялся.

— Не беспокойтесь. Лукка — небольшой городок. Я сам вас найду.

Воцарилось молчание.

— До свидания, — сказал он наконец и повесил трубку.

___

На следующее утро боль внизу живота вернулась. Она была не особенно сильной, зато постоянной, и это меня очень беспокоило. Я решила не обращать на нее внимания. Если после обеда мы еще задержимся здесь, я попрошу Джованну вызвать мне врача. Пока мы шагали к кафе, я раздумывала над тем, как выстроить разговор. До сих пор я не давала себе труда поразмыслить над этим и теперь поняла, что давно следовало бы прикинуть варианты возможного развития событий. Я собиралась пробудить в нем печальные, горестные и болезненные воспоминания. Может быть, он вообще не захочет говорить о своей матери. Может быть, он постарался забыть об этом. В конце концов, у него здесь была своя жизнь, вдали от Роксбери и еще дальше от рю де Сантонь. Мирная, буколическая жизнь. А я намеревалась вернуть из небытия его прошлое. И мертвых.

Мы с Зоей, к своему удивлению, обнаружили, что по толстым средневековым стенам, опоясывавшим маленький городок, можно вполне безопасно ходить. Стены были высокими и широкими, и по гребню тянулась пешеходная дорожка, обсаженная каштанами. Мы смешались с суетливой толпой бегунов, пешеходов, велосипедистов, скейтбордистов, матерей с детьми, громко переговаривающихся стариков, подростков на мопедах и туристов.

Кафе располагалось немного дальше, в тени густых деревьев. Когда я в сопровождении Зои приблизилась к нему вплотную, меня охватила какая-то небывалая, воздушная легкость. Терраса была пуста, если не считать супружеской четы средних лет, угощавшейся мороженым, и нескольких немецких туристов, увлеченно разглядывавших карту. Я надвинула шляпу на глаза, разгладила смятую юбку.

Когда он окликнул меня по имени, я сосредоточенно изучала меню вместе с Зоей.

— Джулия Джермонд.

Я подняла голову и увидела высокого плотного мужчину лет сорока пяти. Он опустился на стул напротив.

— Привет, — поздоровалась Зоя.

А я вдруг поняла, что не могу выдавить ни слова. Я могла только молча смотреть на него. У него были густые русые волосы, в которых серебрилась седина. Линия волос уже начала подниматься надо лбом. Квадратная челюсть. Красивый нос с горбинкой.

— Привет, — обратился он к Зое. — Закажи себе тирамису.[68]Тебе понравится.

Уильям приподнял темные очки и сдвинул их на лоб. У него были глаза матери. Бирюзовые и слегка раскосые. Он улыбнулся.

— Итак, вы журналистка, если не ошибаюсь? И живете в Париже? Я искал информацию о вас в Интернете.

Я откашлялась и нервно затеребила свои наручные часы.

— Знаете, я поступила аналогичным образом. Ваша последняя книга мне очень понравилась. Я имею в виду «Тосканские пиршества».

Уильям Рейнсферд вздохнул и похлопал себя по животу.

— Да, эта книга принесла мне лишних десять фунтов веса, от которых я уже никогда не избавлюсь.