Книга Мясо - Джозеф Д'Лейси

— А где остальные быки? — спросила она, думая, что животных вывели на пастбище или готовили к спариванию.

Застенчивый скотник смутился еще больше. Очевидно, он знал, что его ответ прозвучит кощунственно.

— Их увели на бойню.

— Что? Всех?

— Да. То есть не всех сразу, но в течение нескольких ближайших дней уведут всех.

Она заглянула в щель, что была в перегородке, и увидела быка с клеймом СИНИЙ-792. Этот бык считался королем стада. Его потомство было лучшим, а об его производительности было известно далеко за пределами мясного завода Магнуса.

— Даже этого?

— Да. Даже СИНЕГО-792. Трудно поверить.

— Но почему, ради всего святого? Откуда же возьмутся следующие поколения?

— Торранс все продумал. Мы сейчас сворачиваемся, потому что уже никогда не сможем перерабатывать столько скота. Стадо слишком разрослось. Мы будем выращивать новое поколение быков из имеющегося запаса, но не в таких количествах, как раньше. Если газовая станция когда-нибудь снова заработает, мы всегда сможем увеличить поголовье. Но пока мы вынуждены остановить воспроизводство или, по крайней мере, замедлить его темпы.

Проповедница посмотрела на быка, и тот ответил ей взглядом. Это было что-то новое. Ни один Избранный — будь то бык, телка или дойная корова — никогда еще не смотрел ей в глаза. Бык отвернулся. Она поняла, что визуальный контакт был плодом ее воображения. Да, она действительно придумала этот взгляд недоверия и ненависть, отразившуюся на лице животного, к которому всегда хорошо относились — лучше, чем к кому-либо из Избранных за всю историю города. И было в этом взгляде не только недоверие, но что-то еще. Возмущение. Нет, это было невозможно, и она выбросила из головы свои фантазии.

На улице стемнело и похолодало, но она больше не могла оставаться в коровнике. Закутавшись в красную мантию, она прошла через двор и направилась к полям и пастбищам, где большинство Избранных проводили ночи. Мэри Симонсон почему-то казалось, что среди них ей будет уютнее, чем среди других, себе подобных.

Глава 22

Проник свет, но через такое маленькое оконце, что в него не пролез бы человек, даже такой худой, как Ричард Шанти.

Он сидел привалившись спиной к стене, и, по мере того как серый свет набирал силу, становилось заметно, что все стены белые. Грязно-белые. На них были и пятна; ржавые потеки и брызги, легко узнаваемые. Комната была абсолютно голая. Ни стула, ни кровати, ни раковины. На деревянной двери в форме стрельчатой арки с внутренней стороны ручки не было — лишь старая металлическая пластина, на которой крепился замок.

Он мог думать только о Геме и Гарше и о том, что с ними делает Магнус. Что уже мог сделать. Ричард Шанти испытывал непреодолимое желание уничтожить этого человека, лишить его статуса жизни одним ударом ножа. Шанти самого ужасала ненависть, что кипела в нем, но она была и желанна. Во всяком случае, она придавала ему сил для борьбы.

Его пока не били по-настоящему. Правда, задержание было грубым, ему на голову надели мешок, прежде чем швырнуть в кузов грузовика. Должно быть, для них было важно привезти его как можно быстрее, чтобы сэкономить топливо. Он мог только догадываться о том, что им уже было известно и что еще они хотели узнать. Но лучше было об этом не думать. Злость в любом случае была сильнее страха — и именно это чувство он хотел сохранить в себе.

За дверью послышались шаги. Звякнули ключи в связке. Щелкнул замок.

Дверь распахнулась.

На пороге стоял человек в бархатном одеянии. У него была длинная тощая седая борода, на голове виднелись редкие волосы. Пальцы были унизаны золотыми кольцами с крупными драгоценными камнями. Шанти попытался скрыть свое изумление.

— Ты меня знаешь? — спросил мужчина.

— Конечно… Ваша светлость.

— Тогда тебе известно, почему ты здесь.

Шанти огляделся по сторонам. Ничего не приходило на ум. Он покачал головой.

— Подумай. Почему такой примерный человек, как Ричард Шанти, Ледяной Рик, оказался в застенках Главного собора?

— Я не знаю.

— Что ж, все очень просто. — Великий епископ зашел в камеру. За ним стояли два проповедника и стражник со связкой ключей. Проповедники вошли следом. Стражник захлопнул дверь и снова запер ее на замок. — И в то же время очень сложно.

Шанти не встал, когда дверь открылась, и теперь у него появилось сильное желание это сделать. Но при виде двух широкоплечих проповедников, которые казались крепкими мужчинами, он предпочел остаться в сидячем положении. Не стоило их расстраивать. К тому же он почувствовал, что, возможно, опасность не так велика, как он себе представлял.

— К тебе приходила с инспекцией проповедник Мэри Симонсон, не так ли?

— Да.

— У нее были некоторые сомнения относительно того, как ты заботишься о своих дочерях.

— Я думаю, нам удалось развеять эти сомнения.

— Возможно. Однако ты вызвал другие.

Великий епископ ждал ответа. Шанти медлил. Ему было необходимо выяснить, что им известно. Наконец он спросил:

— Какие именно?

— Ты слишком хорош, Шанти. Ты не типичный горожанин. Проповедник Мэри Симонсон сочла необходимым узнать о тебе как можно больше. Узнать, что у тебя за семья, откуда ты родом. Твоя родословная восходит к временам основания города. Ты об этом знал?

— Кажется, я упоминал об этом в разговоре с ней. Род Шанти древний.

Великий епископ бросил взгляд на окно. Казалось, он был взволнован, чего-то ждал. Он обернулся и в упор посмотрел на Шанти.

— Ты не тот, кем тебя считают.

Шанти не смог сдержать улыбки. Неужели они принимали его за шпиона?

— И кто же я в таком случае?

— Вот это мы и хотим выяснить.

Шанти быстро оценил ситуацию. Он решил, что они толком ничего о нем не знают. Да и вообще мало что знали. И теперь обвиняли его в какой-то лжи. А тем временем его семья — его дочери — находилась в руках самого опасного человека Эбирна. Он должен был действовать, и немедленно.

— Когда ваши люди пришли за мной вчера вечером, я как раз читал записку, оставленную на моем столе. Несомненно, вы заметили, как тихо было в моем доме. Магнус забрал мою семью, Ваша светлость, и он хочет причинить им зло. Он угрожал погубить их, если я не приду на встречу с ним.

— Так твоя жена и твои дочери сейчас у Магнуса?

— Да. Я принял ваших проповедников за людей Магнуса. Я решил, что нахожусь в его поместье.

На лице Великого епископа любопытство сменилось злостью.

— Магнус хочет видеть тебя в своем доме?

— Так было сказано в записке.

— Зачем? О чем он хочет говорить с тобой?