Книга Браки расторгаются в аду - Наталья Андреева

Я не поехала на похороны. Да меня, признаться, никто и не приглашал. Мы ведь теперь были друг другу никто, совершенно чужие люди. Я даже не знаю, где Царев похоронен, да мне это и не интересно. Я теперь Павлова. У меня давно уже своя жизнь, далекая от того, что было раньше. Я стараюсь не вспоминать о прежней.

А через пару месяцев после того как до меня дошла весть о смерти Царева (лето уже вошло в зенит), к моему дому подкатила машина. Я не ждала гостей. Работы, как всегда, было невпроворот, завтра мы с Яном собирались поехать на рынок с очередной партией товара. Я сама предпочитаю стоять за прилавком, Ян слишком мягок, всем готов сделать скидку, поэтому ему я доверю только рубить мясо и мариновать шашлык. Я-то по одному лишь взгляду могу определить, есть у людей деньги или они еле сводят концы с концами. И если я вижу, что у них есть деньги будьте уверены, они получат все самое лучшее по максимальной цене. Не будь я Зинаида Царева. Да, за прилавком я Царева, а дома Павлова, когда ласковой кошечкой вьюсь около любимого мужа. Дома он хозяин, зато на работе я госпожа. Так и живем. И никто не жалуется.

Вот и сегодня я составляла список заказов, которые надо было выполнить. Ян знает умопомрачительный рецепт шашлыка, и занятые люди, денежные, разумеется, предпочитают приехать на рынок и взять у нас готовое мясо, чем возиться самим. Это наша работа, и мы выполняем ее добросовестно. Я даже вынуждена некоторым отказывать, потому что не успеваю. Хотя беременность переношу легко, да и роды не показались мне трудными. С коровой иной раз управляться труднее, у нее норов тот еще, держу ее лишь потому, что молока – залейся. Приходится терпеть норовистую скотину, от нее немалая прибыль.

– Хозяйка дома?

Я вышла на крыльцо. Выбеленная перекисью фифа, одетая в узкие брючки и куцую кофтенку, да еще в босоножках на огромных каблуках, стояла у ступенек, не решаясь шагнуть дальше. Ну кто в таком виде едет в деревню?!

– У вас тут грязно, – сморщила она носик.

– Чем обязана? – окинула я ее ледяным взглядом. Очередная клиентка?

– Я племянница вашего бывшего мужа.

– Вот как? Никогда не слышала о том, что у Иван Иваныча есть родственники!

– Я внучатая племянница. Двоюродная.

– В общем, седьмая вода на киселе. Понятно. Что ж, проходите. – Я посторонилась.

На заднем дворе Ян готовил шашлык для завтрашнего рынка, а наша дочка играла в песочнице у него под присмотром. Я же занималась бухгалтерией, одновременно борясь с тошнотой. Мне, право слово, было не до гостей. Но девица оказалась настойчивой. Уходить она не собиралась.

– Садитесь, – предложила я, скрепя сердце. – Молоко будете?

– Из-под коровы?

– Нет, из пакета. Девушка, вы в деревню приехали.

– Спасибо, я есть не хочу, – поежилась она.

– Ну да. Лучше глотать пестициды вместе с магазинными огурцами, чем употреблять микробов, кишащих в парном молоке. Что у вас за дело? Говорите быстрее, я не располагаю временем для долгой беседы.

– Вот вы какая-а… – протянула она. – Мне говорили…

– Что вам говорили?

– Вы ведь знаете, что ваш бывший муж умер?

– Царев? Да. Знаю.

– И что вы собираетесь делать?

– Ничего.

– Я имею в виду наследство. – Она вспыхнула. Девочка, если бы я хотела, я бы стерла тебя в порошок. Потому что ты – дешевка. А твои адвокаты – идиоты. Иначе бы ты не приехала ко мне. Неосмотрительно давать мне в руки оружие против себя. Теперь я знаю, что у тебя с наследством проблемы.

– Я на него не претендую, – ответила я.

– Но мне сказали… – она судорожно сглотнула. – Что вы могли бы о…оспорить. Большая часть собственности моего дедушки была нажита в браке с вами.

– Дедушки? – прищурилась я.

– Внучатого дедушки… Господи, я не знаю, как это называется!

– Кто вас нашел?

– Адвокаты.

– Сколько они запросили?

– Не поняла? – Ее взгляд был наивным и беспомощным.

– Вы должны будете с ними поделиться, если вам удастся заполучить наследство вашего ну очень дальнего родственника. Мне интересно, какой процент они с вас слупят? Десять? Двадцать? Неужели пополам? Кстати, мой бывший муж разве не оставил завещания?

– Нет.

– Похоже на Ивана.

– Он не… не успел. Он не собирался умирать. Говорят, перед смертью он звал вас.

– Это сила привычки. Когда ему хотелось сказать очередную гадость, он искал меня. Иван желал перед тем, как отойти в мир иной, убедиться, что я прозябаю в нищете и глубоко несчастна. Хорошо, что меня рядом не оказалось. Он хотя бы умер спокойно.

– Но кто-то должен все это унаследовать? Там же миллионы!

– Вы одна или с кем-то?

– Не поняла?

– Есть еще претенденты на наследство?

– Внучатый племянник.

– Значит, в ближайшее время мне опять надо ждать гостей. – Я вздохнула. – А вы не слишком молоды для таких денег?

– Вообще-то я представляю интересы моих родителей. Моя мама – дочь двоюродной сестры вашего бывшего мужа.

– Господи, как все запущено! Слушайте, разбирайтесь сами.

– Так вы не претендуете? – Она уставилась на меня, не моргая.

– Я вполне довольна своей жизнью.

– Но чем? Чем тут можно быть довольной?! – воскликнула она с ужасом.

И в этот момент вошел Ян.

– Любимая, у нас что, гости? А ты мне ничего не сказала.

Да, он зовет меня «любимая». А еще «милая», «солнце мое». Завидуй, девочка! И вали отсюда в Ниццу или в Канны. Вали поскорее.

– Девушка уже уходит. Ян, ты оставил Аню одну?!

– Всего на минуту. – Он виновато улыбнулся. – Чтобы проверить, как ты.

– Идем скорее!

Я выскочила во двор. Напрасно я волновалась. Аня – очень спокойная девочка. У нее взгляд, как у взрослой. Я не читаю ей сказок. Боюсь услышать вопрос:

– Мам, а почему принц не носил очки?

Хотя она еще маленькая. Все свои вопросы она задаст мне потом, когда подрастет.

– Так что я должна делать? – спросила мне в спину незваная гостья.

– Я не собираюсь тратить время в судах, – равнодушно сказала я. – Мы с мужем давно уже это решили. Никаких судов. И вообще от всевозможных институтов власти лучше держаться подальше. Вот генератор купим, и наше маленькое хозяйство станет полностью автономным. Мы и так только за свет платим. Ну, еще за место на рынке. Пусть все катятся к чертям, правда, Ян? От государства, которое тебя постоянно кидает, надо отделяться. Мы теперь сами по себе. А деньги заработаем. Никаких судов.