Книга Новый дневник грабителя - Дэнни Кинг

— Пиво по пятницам? — высказывается Олли.

— Колин? — гадает Белинда.

— Нет. Мысль о моей заначке. О деньгах, с которыми я начну жизнь заново, когда выйду на волю.

— Не знал, что у тебя есть заначка, — удивляется Олли.

— Естественно, ведь это тайная заначка. Я никому о ней не говорил, даже Мэл.

— Хотел преподнести ей сюрприз? — предполагает Белинда.

— Что-то вроде того. Короче, у меня припрятано три штуки. Если что, смогу откупиться от Гассанов. Проблема в том, что деньги лежат в банковской ячейке, а ключа здесь нет.

— Не знал, что у тебя есть банковская ячейка, — идет на рекорд Олли.

— Логично, потому что о моей тайной ячейке до сего момента не было известно ни одной живой душе, даже Мэл. И это к лучшему, поскольку у меня есть основания думать, что ключ скорее всего лежит там, где я его спрятал два года назад.

Олли в полном ужасе: оказывается, есть вещи, которые я держу от него в тайне, да еще украшенные головой Ее Величества.

— Послушай, у нас же нет секретов друг от друга! — возмущается он.

— Поправочка, Ол: это у тебя нет от меня секретов, потому что у тебя во рту водичка не держится. А я не такой дурак, чтобы выкладывать все свои тайны, — поясняю я.

Олли поднимает на меня грустные глаза.

— Что еще ты от меня скрываешь?

Я решаю, что тему лучше не развивать.

— Пускай это останется между мной и Колином.

Чувак из бывшей квартиры Мэл отнюдь не рад снова видеть нас после столь короткой разлуки. Внезапно им овладевает стойкая уверенность в том, что мы намерены его обчистить.

— Валите отсюда. Я отдал то, за чем вы приходили, больше вам здесь делать нечего. Уматывайте к чертям собачьим, не то вызову полицию, — грозится он, потом захлопывает дверь, навешивает засов, убирает подъемный мост и ставит на огонь чан со свинцом.

— Эй, приятель, открой! Обещаю, внакладе не останешься, — кричу я в щель для писем, однако Олли сводит на нет все мои усилия, оказав медвежью услугу:

— Нам всего лишь нужен маленький ключик от банковской ячейки, в которой…

— Заткнись, идиот! — отталкиваю его я.

— А?

— Меньше всего мне надо, чтобы тот, кто нечаянно наткнется на мой ключ, знал, что и́менно он нашел, тупица ты несчастный!

Настучав Олли по башке, я удаляюсь разрабатывать план.

Глава 3 Форменные храбрецы

На другом конце города сержант Атуэлл, как и мы, переживает не самый удачный день. Длинный как жердь, тощий и грязный тип с воспаленными глазами, одетый в дешевый спортивный костюм и обвешанный такими же дешевыми побрякушками, сидит напротив сержанта в камере для допросов и на любой вопрос с готовностью отвечает одной-единственной фразой:

— Не понимай английски.

— Фамилия! Назови свою фамилию! — бьется Атуэлл. Дабы натолкнуть задержанного на верную мысль, он выразительно тычет пальцем в бланк и имитирует карандашом процесс письма.

Задержанный улыбается и энергично кивает.

— Моя не понимай английски.

Проходящий по коридору Соболь заглядывает в дверь.

— Вижу, вы уже подружились, — комментирует он процесс активного общения.

— Просто обожаю понедельники, — вздыхает Атуэлл.

— На чем попался?

— Магазинная кража. Готов поставить фунт против драхмы, что за ним есть и другие грешки, но без имени и фамилии не могу пробить по компьютерной базе, — говорит Атуэлл и вновь обращается к тощему: — Просто — скажи — как — тебя — зовут.

Задержанный с радостной улыбкой сообщает обоим копам:

— Моя не понимай английски.

— Не волнуйся, нам не нужна его фамилия, — успокаивает Атуэлла Соболь, — хватит и образца ДНК. — Он достает откуда-то прозрачный целлофановый пакет, в котором лежит шерстяной свитер, и аккуратно его распечатывает.

— Что это? — спрашивает Атуэлл.

— Джемпер «парксайдского маньяка». Тысячу лет подыскиваю, на кого бы повесить это дело. Пора, знаешь ли, списать несколько «глухарей», — невозмутимо сообщает Соболь, раскрывает пакет перед носом у тощего и берет его за руку.

— Думаешь, в прокуратуре это пройдет? — колеблется Атуэлл.

— Еще как пройдет! Особенно если перед самоубийством он оставит записку, где во всем признается.

— Ох, нет, лучше не надо, — возражает Атуэлл. — Комиссия все еще копается в обстоятельствах прошлого дела, да и прошло всего четыре месяца.

— Ну и пусть себе копается. Раз до сих пор ничего не нарыли, значит, и не нароют, так что мы вполне можем состряпать еще одно дельце, тем более что искать этого нелегала никто не будет.

— Как знаешь, — неохотно соглашается Атуэлл. Покопавшись в шкафу, он извлекает на свет грязную простыню. — Только пусть на этот раз Беннет обнаружит труп. Не хочу снова заполнять эту дикую кучу бумаг.

Соболь не спорит, и Атуэлл начинает рвать простыню на полосы.

— Давай-ка пальчики, приятель, — ласково мурлычет Соболь, поднося руку задержанного к открытому пакету.

Улыбка моментально исчезает с лица каланчи.

— Хрен тебе на нос, извращенец в форме! Меня зовут Кобб, Дэвид Кобб, и я требую адвоката! Немедленно!

— Извини, маньяк, моя не понимай английски, — пожимает плечами Соболь, затем приказывает стоящему рядом констеблю, который взирает на содержимое своего носового платка словно на лик Богоматери, временно запереть буйного арестанта в камере.

— Спасибо, Том, — хихикает Атуэлл.

— Не за что. Хоть повеселились немного, правда?

— А чей свитер-то? — любопытствует Атуэлл, переводя взгляд на пакет с «вещественным доказательством».

— Мой. Только что забрал из химчистки. Гляди, они так и не убрали пятна от яичницы, — хмурится Соболь, потом вспоминает о другом: — Кстати, я слыхал, Бекс сегодня освободился? Надо заглянуть к нему, проверить, хорошо ли он себя ведет, — многозначительно качает головой инспектор.

— В самом деле надо? Неудачное время ты выбрал. Пропустишь крупный рейд на квартал Стива Билко, — предупреждает Атуэлл.

Вообще-то квартал Стива Билко первоначально предполагалось назвать в честь южноафриканского героя и борца с апартеидом Стива Бико, однако супруга мэра Татли никогда не слыхала о мистере Бико и, соответственно, поступила так, как испокон веку поступали мэры и их жены по всей Британии, то есть не пожелала сознаться в невежестве и обратилась к собственному кладезю знаний. Во все планы внесли исправления, заказали новые таблички, с помпой провели церемонию открытия свежезастроенного квартала — несмотря на то, что душу уважаемой первой леди царапало слабенькое подозрение: кажется, сержанта Билко все-таки звали Эрнестом.