Книга Слабое место жесткого диска - Петр Северцев

Внезапно Лариса подняла свои глаза от шкафа и посмотрела сквозь меня куда-то вдаль. В них мелькнуло что-то неуловимо решительное. Она с места стартанула и на высокой скорости преодолела пространство между спальней и прихожей, за несколько секунд оделась и обулась…

Далее звук хлопнувшей двери возвестил мне, что я остался один. Вернее, все же не совсем один. Уверенность мне придало то, что мой верный Приятель избавился от мучивших его за последнее время глюков и заработал во имя нашего общего дела.

Я достал из книжного шкафа бессмертное творение Александра Дюма и в течение двух часов бегло прошелся глазами от первой главы до последней.

После этого я провел с Приятелем еще один сеанс связи, в результате которого получил наконец от него полные указания относительно моих действий сегодня вечером…

Остаток дня я провел на кухне, занимаясь чревоугодием. Бутерброды сменялись кофе, «Совереном» и так далее по кругу. Когда часы показывали без пяти минут девять, в дверь позвонили. Я открыл и увидел ту, которую и ожидал увидеть – Л.К.

Лина Кобелева, бесцветная невзрачная девушка, верстальщица тарасовского информационного центра, с рассеянным видом и хозяйственной сумкой в руках стояла на пороге моей квартиры.

– У меня к вам дело. Можно войти? – тихим голосом спросила она.

– Конечно, – радушно ответил я.

Лина разделась и вместе с сумкой прошла в комнату.

– Вы не смотрите программу «Время»? – спросила она.

– Вообще-то я к ней равнодушен. Но для вас могу включить, – и щелкнул пультом телевизора.

– Спасибо, – сказала Лина.

– Так что же за дело у вас ко мне? – опускаясь на диван напротив гостьи, спросил я.

– Вы еще не разгадали тайну убийства экстрасенса Нижегородцева и архиепископа Гермогена?

– Нет еще. Но очень близок к разгадке.

– Возможно. Тогда вам проще будет исполнить мой параллельный заказ на расследование.

– Расследование чего?

– Еще одного убийства.

– Кого же на сей раз?

– Частного детектива Валерия Мареева. Оно произойдет сегодня в период с двадцати одного до двадцати одного сорока пяти, – холодным безразличным тоном заявила Лина.

– В таком случае я уже исполнил ваш заказ. Я знаю как имя предполагаемого убийцы, так и орудие его преступления.

Лина вскинула на меня свои меланхоличные серые глаза.

– Убийца, – я сделал паузу, – вернее, неудачливый убийца, сидит сейчас передо мной. В хозяйственной сумке, которую он принес с собой, находится топор, которым он, или в данном случае она, будет пытаться отрубить несчастному детективу голову. Я в чем-то не прав? Вы случайно не захватили с собой вашу любимую книгу «Три мушкетера»? Вы же знаете, что у Дюма Бэкингема убили ножом, Констанцию Бонасье – ядом, а миледи отрубили голову. Вы нанесли Нижегородцеву удар в бок так же, как Фельтон убил несчастного влюбленного герцога. Владыку Гермогена вы отравили в епархиальном управлении. Почти в монастыре кармелиток, где отравили несчастную Констанцию. Вы и тут постарались следовать фабульности, заставив его выпить какой-то отвар. Мне же остается топор, не так ли?.. И именно в девять часов вечера, когда идет программа «Время». Ведь для преступления важно время, когда оно происходит?

Неожиданно глаза Лины начали расширяться. Мне вдруг почудилось, что они приближаются ко мне все ближе и ближе, словно обволакивая меня холодной волной. Я растворяюсь в них и чувствую, что не могу двинуться с места. Я пришпилен к своему дивану.

Как только меня обуяли эти чувства, в дверь раздался звонок.

– Сидеть, – тихо, но отчетливо проговорила Лина, продолжая гипнотизировать меня.

Однако на каком-то последнем усилии воли я мотнул головой, восстановив на мгновение прежнее состояние. Этого было достаточно, чтобы, отвернувшись от глаз Лины, броситься в прихожую и открыть дверь.

На пороге стояли Лариса Крикунова и Дима Шалин. Я спиной ощущал, что Лина изменила своей флегматично-равнодушной натуре и также бросилась вслед за мной. Однако, как только Лина увидела Шалина, она почему-то обмякла и ослабла. Падая в обморок, она успела сказать:

– Дима, я это делала ради тебя…

– Да, ради него, – сказал я Ларисе, когда мы спустя месяц сидели у меня на кухне. – По крайней мере, это ей казалось. Иногда в человеке скрывается нечто такое, что об этом может не подозревать даже тот, кто знает его очень давно. Просто многое оказывается неожиданным оттого, что люди не думают о других. Им просто некогда это делать. Но в некоторых случаях все-таки за подобную близорукость платят. Порой совершенно невинные люди.

– Расскажи мне, как она дошла до всего этого.

– Суммируя все в одной фразе, можно сказать, что жил-был себе спокойненько человек, и вдруг сошел с ума. Невзрачная, некрасивая девочка, одаренная некими экстрасенсорными способностями, переданными ей по наследству от бабушки, у которой она и воспитывалась. В старину таких называли ведьмами. И вот она влюбляется в молодого человека, который ее, к ее сожалению, не любит. К тому же отягощен массой болезней, физически не позволяющих ему быть полноценным мужчиной.

– Но зачем убивать людей, причем таких разных, как Аркадий, владыка Гермоген и ты? Они же абсолютно не виноваты в проблемах Шалина!

– Я консультировался с психиатрами. Они утверждают, что это своего рода жертвоприношение, ритуальное действие. Ты же помнишь, что она писала везде: «Месть за невинное дитя». Шалин для нее был дитем неразумным, которого, с одной стороны, надо было избавить от множества проблем, а с другой – наставить на путь истинный, то есть привязать к себе. Обычными наговорами и завязыванием узелков результат достигнут не был, и тогда возникает идея о жертвоприношении. Почему именно она, этого я объяснить не могу. Почему были выбраны именно такие жертвы – тоже сказать сложно. Может быть, потому что Нижегородцев олицетворял мистику, Гермоген – религию, а я – правосудие? Ни одна из вышеназванных категорий в представлении Кобелевой не помогала ей. Словом, если разбираться во всем досконально, нужно или вызывать какого-нибудь совершенно законченного фрейдиста и после выяснения отправляться вместе с ним в больницу соответствующего профиля, или принять все как есть. Если это есть, значит, в этом есть какая-то своя, извращенная логика. Вот и все.

– Но как ты додумался до того, что это она?

– Для любых маньяков характерен идефикс, какие-то неожиданные для обычного человека привязанности. У Кобелевой это были книга Дюма «Три мушкетера» и программа «Время». Как известно, в книге было три смерти: герцога Бэкингема зарезали, любовницу д'Артаньяна Констанцию отравили, Миледи отрубили голову. Кобелева действовала почти по книге, по крайней мере, старалась соблюсти форму. И совершала свои преступления в определенное время – в период с девяти до десяти часов вечера.

Я достал очередной, уже, видимо, десятый по счету за время нашей беседы «Соверен», и продолжил: