Книга Черная Леди - Майк Резник

— Вы тоже.

Мы пошли за ним в бункер, довольно большое строение, заполненное множеством компьютеров и других разнообразных машин, назначение которых я не смог определить. Со стен смотрели головы животных, одна страшней другой.

— Очень впечатляет, — заметил Хит.

— Оборудование или звери? — поинтересовался Кобринский.

— И то, и другое, — ответил Хит. Он указал на одну из голов, принадлежавшую отвратительной рептилии с жутким оскалом и шестидюймовыми клыками.

— Это не громовая ящерица? Кажется, я одну такую видел в зоопарке на Лодине XI.

Кобринский кивнул.

— Это правда громовая ящерица, но вы, наверное, видели ее в музее.

Пока ни одной еще не удалось поймать живьем.

— Где они водятся? — спросил я.

— На Гамме Щита IV.

— Громовые ящерицы, похоже, очень свирепы, — заметил я.

— Да, — согласился Кобринский и нежно погладил голову. — Эта была особенно свирепа. Уже принялась за мою левую ногу, когда я ее прикончил.

— И руку вы так же потеряли? — спросил я.

Он покачал головой.

— Руку — лет пятнадцать назад, несчастный случай при прыжках с парашютом, — он согнул и разогнул левую руку. — Невелика потеря. Эта работает лучше настоящей.

Он сделал паузу.

— Кто-нибудь из вас хочет выпить?

— Да, пожалуйста, — сказал Хит.

Кобринский полез в шкафчик, вынул бутылку альтаирского рома и кинул Хиту.

— А вам что? — спросил он меня.

— Я не принимаю стимуляторов, — ответил я. — Но спасибо за предложение.

— Устраивайтесь, — предложил он, присев на край незастеленной койки и указывая нам на два металлических табурета. — О'кей. Начинайте задавать вопросы. Мне они, наверное, будут не менее интересны, чем вам — ответы.

— Вы здесь одни? — спросил Хит.

— Это вопрос или прелюдия к ограблению? — спросил Кобринский тоном, не сулившим ничего хорошего потенциальному взломщику.

— Это вопрос, и крайне важный, — сказал я.

— Один.

— С вами нет женщины? — добивался Хит.

Кобринский широким жестом настоящей руки обвел почти всю планету.

— Вы видите хоть одну? — и добавил:

— Дались вам эти женщины!

Венциа задавал мне тот же идиотский вопрос.

— Мы ищем одну женщину, — сказал я. — У меня есть причина думать, что она скоро здесь появится.

— На Солитере? — он язвительно засмеялся. — Что может заставить женщину прилететь на такую жаркую, безобразную и безжизненную планету?

— Вы, мистер Кобринский, — ответил я.

Он явно удивился.

— Я?

— Совершенно верно.

— Может, вы меня на солнце плохо разглядели, — сказал он. — У меня не та физиономия, чтобы женщины бегали за мной через всю галактику.

— Эта женщина придет, — сказал я.

— Валяйте дальше, — сказал Кобринский, лицо которого выразило живой интерес.

Я повернулся к Хиту.

— Можно мне вести беседу, друг Валентин?

Хит улыбнулся.

— Вы уже минуты две ведете.

— Прошу прощения за невоспитанность, — извинился я.

— Не стоит, — сказал Хит. — В конце концов, вы эксперт.

— Спасибо, — сказал я, снова поворачиваясь к хозяину. — Мистер Кобринский, два года назад вы пытались купить картину на аукционе, на Бета Сантори V, но предложили недостаточную цену.

— Откуда вы знаете?

— Это можно узнать из открытых данных, — ответил я. — Вы помните ту картину?

— Конечно, помню. Это было единственное произведение искусства, которое я пытался купить, но она отправилась к какому-то богатому ублюдку со Старого Лондона или Ближнего Лондона.

— С Дальнего Лондона, — поправил я.

— Вы его знаете? — спросил Кобринский. — Он даже на аукцион не явился, весь торг вел его агент.

— Его зовут Малькольм Аберкромби, — объяснил я. — До недавнего времени я у него работал.

— Наверное, денег не считает.

— Он достаточно состоятелен, — согласился я. — Можно спросить, что в этой картине вас заинтересовало? Я видел ее, и со всем беспристрастием скажу, что портрет не очень хорошо выполнен.

— Вы здесь, чтобы расспрашивать меня о портретах, или о женщине, которую ищете?

— О том и о другом, — ответил я. — Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Уверяю вас, что это очень важно.

Кобринский повел плечами.

— Мне было наплевать, хорошо или плохо написана картина, — сказал он. — Я же говорю, я не собираю предметов искусства.

— Но вы пытались купить эту картину, — продолжал я. — Почему?

— Из-за изображения.

— Изображенной женщины?

Он кивнул.

— Верно.

— Вы ее когда-нибудь видели? — спросил я.

— Почти каждую ночь уже двадцать лет, — ответил Кобринский.

— Это невозможно! — вмешался Хит.

— Я бы на вашем месте выбирал, кого называть лжецом, мистер Хит, — грозно произнес Кобринский.

— Вы когда-нибудь были на Ахероне? — спросил Хит.

— Даже не слышал.

— Так вот, я точно знаю, что она провела на Ахероне по меньшей мере месяц, — сказал Хит. — Как она могла в то же самое время быть с вами?

— Я не сказал, что встречался с ней, — ответил Кобринский. — Я говорил, что видел ее.

Он постучал себе по лбу.

— Вот здесь.

— Не понимаю вас, мистер Кобринский.

— Она является ко мне во сне, — ответил Кобринский. — Я привык думать, что сам ее выдумал. Потом увидел картину.

Он помолчал.

— Наверное, я где-то раньше ее видел, и сохранил в памяти лицо подсознательно.

— Вам не кажется, что это можно объяснить по-другому? — спросил я.

— Но я совершенно точно не мог ее встретить, — ответил он. — Картине шесть веков.

— А почему вы пытались ее купить? — спросил я.

Он вдруг прищурил глаза.

— Слушай, — тон его стал грубым. — Если ее сперли, и твой босс собирается меня в этом обвинить только за то, что я пытался купить эту чертову…

— Уверяю вас, что ее не крали, — произнес я. — И я уже не работаю у Малькольма Аберкромби.

— Тогда какое вам дело, почему я пытался ее купить?