Книга Сердце дьявола - Иван Сербин

— Ну это-то понятно, — пробурчал медик. — А как насчет постановления о проведении досмотра транспортного средства? Без него мы, сами понимаете…

— Братцы, я не могу сейчас выписать такое постановление, — мрачно ответил Волин. — У меня нет юридических оснований назначать досмотр. Этот парень не просто прохожий с улицы. Он бывший милиционер. У него есть серьезные связи на Петровке. С ним «на дуру» не проедешь. Если вы найдете хоть что-нибудь, что может иметь отношение к делу, я выпишу постановление задним числом. Победителей, как известно, не судят. В крайнем случае, получу разнос за самоуправство.

— А за досмотр без постановления прокуратуры с нас голову снимут, — напомнил криминалист.

— Я выпишу ордер, как только запахнет осложнениями, обещаю, — твердо сказал Волин. — Но вы должны понять: мы имеем дело с убийцей. И не с «бытовиком», а с маньяком. «Серийником». На его совести смерть трех девушек, и еще четверых он грозится убить. Возможно, мы ошиблись и хозяин машины — вовсе не тот, кого мы ищем. Но если это он и утром его выпустят на свободу, то…

— Ну да, — вздохнул криминалист. — Ладно. Семи смертям не бывать, как говорится, — «черно» скаламбурил он, даже не заметив этого. Дернул подбородком в сторону курящего сержанта. — Нам позволят осмотреть машину?

— Разумеется, — ответил Волин. — Начинайте, а я пойду понаблюдаю за ходом допроса. Телохранителя поместили в кабинет дознавателя. Он сидел напротив двери, с любопытством озирался, держался без тени смущения или волнения. Напротив, всем своим видом давал понять, что произошло досадное недоразумение, что он все понимает, сам только недавно из органов уволился, и что никаких неприятностей данный инцидент за собой не повлечет. Разумеется, только в том случае, если его немедленно выпустят и не забудут извиниться. Дознаватель, худощавый молодой парень с внешностью школяра-пианиста, крутил в тонких музыкальных пальцах ручку и смущался. Ему было страсть как неловко. Особенно от телохранительской доброжелательности. Вот если бы тот орал, топал ногами, грозил всеми карами небесными, тогда да, хоть и свой, а получил бы. Хамить сотрудникам при исполнении непозволительно никому. Особенно «своим», как раз потому, что «свои». А тут сидит, улыбается, вспоминает славное милицейское прошлое. Волин знал подобные психологические приемы, сам временами пользовался и давным-давно отучился «покупаться» на такую дешевку. Об одном он жалел: нельзя вызвать Сашу или Леву. Им-то доподлинно известно, что представляет собой этот человек. Они не стали бы с ним светские беседы вести. Поднесли бы разок по сусалам — и вся недолга. Хотя Лева, пожалуй, не стал бы подносить, а вот Саша — всенепременнейше. Да и с местными им было бы легче найти общий язык, чем ему, Волину. А попробуй Волин по сусалам — тут же все отделение сбежится, в каталажку засунут, это уж как пить дать. Он придвинул стул так, чтобы сидеть напротив, но немного сбоку от телохранителя. Теперь тому приходилось крутить головой, «работая на два фронта». А это сбивало.

— Ну что у нас тут имеется? — спросил дознавателя дружелюбно и в то же время ободряюще. Подчеркивая: ты здесь главный и все делаешь правильно.

— Да, собственно… — протянул дознаватель. Ясно. Анекдоты травили? За жизнь рабочую разговаривали? Волин улыбнулся телохранителю. А ты не промах, парень.

— Что с установлением личности?

— Паспорт у товарища в порядке, — развел руками дознаватель. — Документы на машину есть. Права тоже. Не просроченные. Разрешение на ношение служебного нарезного оружия имеется. Удостоверение сотрудника охранной фирмы подлинное, не просроченное. Мы проверили. Надо товарища отпускать.

— Вон как? Значит, полный набор документов с собой возим? — «удивился» Волин.

— Да вот так уж, — в тон ему улыбнулся телохранитель.

— Какой, однако, вы предусмотрительный человек. Даже завидно.

— Так ведь время такое, — развел руками тот. — Будучи наслышан о произволе сотрудников районных прокуратур, решил подстраховаться.

— Похвально, похвально. А насчет подлинности удостоверения сотрудника охранной фирмы откуда известно? — ласково улыбнулся Волин. Телохранитель тоже улыбнулся и покачал головой, словно говоря: «Ох, товарищ следователь, товарищ следователь». — Охранные агентства, по-моему, только утром открываются.

— Утром, — с тяжелым вздохом подтвердил дознаватель.

— Ну вот. А говорите, проверили, — в голосе Волина прозвучала мягкая укоризна.

— Так мы через Центральную его «пробили», — возразил, смутившись, дознаватель. Телохранитель кивнул утвердительно, с видом тренера, наблюдающего за спаррингом своего лучшего ученика. Мол, хороший удар. Грамотный. С интересом перевел взгляд на Волина. Ваша очередь. «Но каков сукин сын, — восхитился тот. — Ни тени смущения».

— В Центральной фиксируется только выдача документа, но не подлинность, — парировал Волин. — Речь-то все-таки об огнестрельном оружии идет. Это вам не газовый баллончик. — Телохранитель оценил ответный удар и снова кивнул. — Судя по документам, товарищ в недавнем прошлом сам из органов. Надеюсь, не обидится за чрезмерную бдительность.

— Что вы, что вы, — ответил тот, и глаза его засияли «ленинской» добротой. — Конечно, нет. Но только если утром вы представите юридическое обоснование моего задержания и передадите его в суд. Иначе говоря, если вам удастся доказать, что я нарушал общественный порядок. В любой форме. В противном случае я просто буду вынужден подать жалобу вашему непосредственному начальству. И думаю, что мои товарищи с Петровки обязательно ее поддержат. Сан Саныч, например. Александр Александрович Бакунин был одним из замов начальника Московского уголовного розыска. «Залп» хороший. Увесистый. Будь Волин лет на десять помоложе, обязательно спасовал бы. Но не сейчас. Сейчас плевать ему на подобные угрозы. А дознаватель слегка с лица сбледнул. Проняло, видать. Напугался. Брось, парень. Не тушуйся. Козырять фамилиями больших чинов может любой дурак. Фамилии эти каждый день в газетах печатают. Начитается какой-нибудь Тютькин статей да интервью — и вперед! «Сан Саныч», «Пал Палыч». Ну прямо друзья-товарищи. В кабинет дверь ногой открывает. Каждый день за одним столом вместе сидят, водочку под маринованные грибочки да шашлычок кушают. А начнешь проверять — «Сан Саныч» и «Пал Палыч» о Тютькине никогда и слыхом не слыхивали. Классическая книжная «лапша». Сколько неглупых ребят на такие сказки попались — не пересчитать. Волин и сам по молодости да от нехватки опыта налетел. Сейчас даже вспомнить стыдно, а тогда рот раскрыл, уши развесил и съел всю эту байду за милую душу. Еще и ручку своему Тютькину пожал. Мол, ошибочка вышла, вы уж извините. А Тютькин, бандит-рецидивист, что только по плечу его не похлопал покровительственно. Едва успели на вокзале перехватить. Он уже билетик до Симферополя справил. В СВ, между прочим. Так вот, брат.

— Ну что же, — вздохнул с деланной озабоченностью Волин. — Надо доказать — обязательно докажем. Пьяный дебош с битьем окон подойдет? До пятнадцати суток по решению суда.

— До пятнадцати? Нормально. Всю жизнь мечтал поучаствовать в пьяном дебоше и именно с битьем окон, — закивал телохранитель. С нервами у него, надо сказать, все было в порядке. Понял, что до утра все равно не отпустят, и вел себя соответственно ситуации. Нагловато, но обаятельно.