Книга Пластуны Его Величества - Алексей Волков

Уточнение изумило Кречетова, хоть он не привык чему-то удивляться. Но местоимение времени в таком значении… Даже прозвучала фраза определенно не по-русски.

– Когда мы что? – переспросил за начальника Мюллер, чем еще больше запутал менее образованных слушателей.

Даже тишина повисла на какое-то время. Хотя и в тишине понять подобный вопрос трудновато.

– К чему, чего, как и когда, нам разобраться бы пора, – едва слышно пробормотал Бестужев.

На этот раз он сам не знал, над чем иронизирует, и не пытался скрыть этого.

Остальным было не до его стишков.

– Мы находимся в когда? – в очередной раз попытался задать вопрос Виталик. Наконец, осознал его звучание, и ответил, не дожидаясь повторной реакции. – Мы сейчас находимся в будущем. Не только в вашем, но и в моем. Понимаете, в будущем!

Сказал, и на самого впервые накатило черное отчаяние.

Пусть понято было раньше, однако до произнесения вслух знание было абстрактным. Словно происходило это с кем-то другим. Сейчас же оказалось, что перенос случился не с другим, а с ним, Виталиком, молодым студентом с очень хорошими перспективами в дальнейшей жизни. Причем, случился окончательно и бесповоротно. И о перспективах пока лучше забыть.

Нет, не забыть! Виталик яростно помотал головой. Подыскать вместо них другие. Если уж вдвоем не пропали, то такой толпой… И пусть Виталик предпочитал ощущать себя в образе волка-одиночки, сейчас даже он был вынужден признать, что коллективом выжить легче. По крайней мере, на первых порах. А там будет видно…

– Но мы же перешли сюда… – вместо полковника с непривычной неуверенностью произнес Бестужев.

Виталик потратил с полчаса времени, доказывая, что с точки зрения современной ему науки путешествия в прошлое невозможны. Сам он, правда, тоже слышал про это лишь краем уха, на уровне парадокса с дедушкой, но слышал. Остальные ни о каких путешествиях во времени не ведали вообще.

– Все в руце Божьей, – упрямо возразил отец Александр в ответ на все аргументы. – Явив одно чудо, неужели откажется Вседержитель от другого? Надо, помолясь, возвращаться к ущелью.

– А, по-моему, надо идти вперед. Не может быть, чтобы цивилизация, одолевшая такие пространства, не смогла решить нашу проблему. До сих пор мы находимся на задворках. Есть же таинственный Порт! Как сейчас понимаю, это место, откуда уходят звездные корабли, – возразил ему Мюллер.

Как и священнослужитель, он не был скован субординацией.

Остальные молчали. Казаки вообще вряд ли поняли до конца суть случившегося, офицеры старались найти выход в положении, о котором до сих пор не помышляли даже в глубочайшем подпитии.

Хорошо хоть, здесь не было ни Айзека, ни Элизабет. Оба невольных спутника ушли куда-то в город, посмотреть сувениры, узнать цены, и вообще, послушать, о чем говорит здесь народ.

Кречетов тоже молчал. Никак не мог решить, сулит ли хоть один из вариантов хоть какие-то шансы на успех? Вдруг проход вопреки словам Виталика действует в обе стороны?

О прежних наполеоновских планах начальник экспедиции уже не помышлял. Забыл, будто и не рождались они совсем недавно в его голове. Нынешняя проблема была гораздо важнее.

Как предупредить своих?

Или все же помощь потомков вероятнее?

О том, что план последовательного изменения грядущего ставит само существование потомков под вопрос, Кречетов не подумал. Не привык к временным парадоксам, точнее – по понятным причинам не задумывался об их существовании.

– Не понимаю, зачем сенатору понадобилась эта шайка дикарей?

Элизабет и Айзек не спеша шли по узким улочкам Барата не столько с какой-то конкретной целью, прогулка была лишь предлогом, сколько просто из желания на некоторое время избавиться от спутников.

– Не такие уж дикари, – не согласился с женщиной Айзек. – Геликоптер они завалили лихо. Нашим же оружием, между прочим, в котором им еще разобраться надо было.

– Я не спорю: воины они неплохие. И не дураки, многое ловят на лету. Но повадки… – Элизабет брезгливо поморщилась. – Смотрят, словно не люди, а голодные самцы, а я – не человек, а всего лишь женщина.

Мужчина лишь весело рассмеялся в ответ.

– Что ты хотела? Они же который день в пути! Тут поневоле начнешь подумывать о чем-то таком!

– Да ну тебя! – возмутилась женщина.

– Я просто справедлив, – заметил Айзек. – Вдобавок, кроме взглядов они себе ничего не позволяют. Но что дикари – точно, – он вздохнул. – На меня вообще не смотрят в этом смысле, а ведь такие мужчины!

Разочарование было неподдельным, но предупреждение сенатора о некоторых заморочках отсталых народов помнилось, и совсем уж откровенных намеков путешественник себе не позволял.

Возражений не последовало, и Айзек продолжил уже несколько иным тоном:

– Но зачем они нужны я, признаться, тоже не понимаю. Ну, выходцы из прошлого, и что с того? Да еще с самого ретроградного государства. Куда их девать? У меня такое впечатление, что Роуз тоже не имеет об этом понятия, и просто на всякий случай принимает какие-то меры. По принципу, все может пригодиться. К тому же, мне надоело торчать в таких условиях.

Загадку экспедиции аналитикам сенатора удалось разгадать по костюмам. Хорошо, что в базе данных Порта случайно нашелся какой-то атлас по истории. Иначе что-либо понять стало бы невозможным. Потому посланцы политика многое знали заранее. Лишь не ожидали, что казаки так удачно и быстро впишутся в местные нравы.

– А мне нет? Что нам теперь так и добираться до Порта с ними? Могли бы геликоптер прислать, и все дела.

– И я о том же. Тем более, главное мы, кажется, сделали. Сенатор что-то намекал о возможных кознях со стороны военных, а нам удалось их расстроить.

Никаких чувств по отношению к погибшим компаньонам уцелевшие не испытывали. Погибли – значит, такова их судьба. Главное, самому уцелеть, участь остальных не играет роли. Человек существует лишь сам по себе и для себя – главный постулат развитой цивилизации был молодыми людьми усвоен накрепко.

Улочка неожиданно вывела путников к базару, и слух их был мгновенно оглушен самыми разнообразными воплями. Кто-то пылко рекомендовал свой товар, кто-то торговался, но, насколько могли судить помощники сенатора, в процессе подготовки усвоившие пару языков аборигенов, помимо чисто торговых воплей здесь звучали и иные.

В Барате уже знали кое-какие подробности о нападении, более того, погибшие были похоронены, и теперь горожане вместе с многочисленными приезжими возмущались коварством тех, кто нарушил все законы и начал войну на Караванной Тропе. Вплоть до того, что кое-кто требовал крови виновных, задумавших это дело, и был готов выступить против более развитых жителей Федерации.

– Этого я и боялась, – призналась Элизабет, чуть послушав пробивавшиеся сквозь общий гам крики. – Наши подопечные сослужили Альянсу скверную службу, рассказав местным о случившемся.