Книга Степь и Империя. Книга I. Степь - Балтийский Отшельник

к высоте лошади быстро выдыхались, груз на вьючных лошадях приходилось все время уменьшать, из-за чего безмерно растягивался обоз. Сказывалось полное отсутствие опыта действия на таких высотах. Самые высокие пики Северных гор не дотягивали до высоты перевала, который сегодня брал эскадрон.

Первоначально планировалось, что освободившиеся от провианта и кормов лошади будут возвращаться обратно, на базу Корпуса и вновь догонять эскадрон со свежими припасами. Но, по мере набора высоты, становилось ясно — лошади не освободятся. Запасы провизии уменьшались, но уменьшалась и возможность лошадей нести груз. На базу корпуса вернулся лишь один ездовой с парой охромевших лошадок. Он и повез руководству Корпуса донесение командира эскадрона.

Эскадрон начал нести первые небоевые потери.

Вот оступилась одна из лошадей и, кувыркаясь, с истошным ржанием, полетела вниз, увлекая за собой уцепившегося за уздечку всадника. Отцепившаяся человеческая фигурка застыла на склоне, а уже безмолвная лошадиная туша приземлилась у подножия склона с влажным шлепком, слышным на всю долину. Слава Единому, в своем полете она не задела никого из идущих по тропе ниже.

Под взглядом десятков глаз человек пошевелился, присел, огляделся. И, прихрамывая и оскальзываясь, двинулся к ближайшему извиву тропы…

Краем уха Больц услыхал, как старшина отсылает звено разведчиков, сменившихся с дежурства, освежевать тушу. «И то дело, — подумал Больц. — Лучше свежая конина, чем привычная солонина…»

К вечеру в долину успели спуститься всего два взвода в неполном составе. Счастье, что расторопный квартирмейстер вклинился со своими вьючными лошадьми в график перехода и ни кони, ни люди не голодали.

Когда уже стемнело, к костру разведчиков прибежал запыхавшийся санитар с вестью, что Орест пришел в себя.

* * *

Под тентом у «постели» больного собрался почти весь командный состав: командир с замом, два взводных. Но «командовал парадом», естественно, целитель.

Он пропустил Больца и встал рядом с ним, остальные сгрудились за их спинами.

— Орест? — Больц ладонями сжал лицо друга.

— Больц? — слабым голосом ответил Орест, отворачиваясь от света. — Уберите факел… Больно… Глаза пожег на плато… Ночами шел… Сбился со счета… Какой нынче день?

— Второй день третьего месяца лета.

— То-то я так ослабел… Больше месяца… Ночами шел… Упал… Ногу или сломал или вывихнул… Распухла, в сапог не влазила… Здесь в долине яйца искал, думал окрепну и дойду, а вот как вышло… Как вы меня нашли?

— Где Ривалд?

— Ривалд умер тем же вечером. Я еще два дня заслон держал на том проходе… А потом выключился… Очнулся, спустился вниз, следов нет, твоя снаряга как бросил, так и лежит… Забрал твою глефу в придачу к своей, да и пошел вслед… Да вот глаза… Как дошел плато до конца — не помню… Думал отпустит, а вот все никак… Шел только ночью… А тут нога… Как нашли то меня?

— Мы идем снова к границам Степи.

— Много вас?

— Много…

— Не ходите, Больц, это ловушка! Ловушка! — выкрикнул Орест изо всех сил, мучительно выгнувшись. — Ловушка…

— Не кричи, Книжник, — надавливая ему на плечи и укладывая, бормотал Больц. — Не кричи… Почему ловушка?

— За нами никто не шел! Ни за тобой, ни за мной! Нас специально пропустили туда и обратно, чтобы заманить в западню… Не было погони…Ловушка…

— Успокойся, я услышал тебя! Успокойся… Как ты сейчас?

— Это ловушка, вы все умрете!

— Прошу тебя, упокойся… Как ты сейчас?

— Получше. Наелся. Все время хочется есть, а дают по ложке-две. Слабый. Есть хочется… Ловушка…

Голос Ореста становился все слабее, паузы между словами — длиннее. Наконец его тело обмякло под руками Больца. Целитель тут же деловито протиснулся к больному и вцепился в пульс.

— Мессиры, вы услышали, что хотели? — обратился он к офицерам. — Позвольте мне заняться больным…

— Только один вопрос, Цельс, он в ясном сознании? — спросил капитан.

— Он слаб, но в сознании и вполне ориентирован в мире.

— Спасибо, Цельс. Мессиры офицеры, прошу на совещание!

* * *

Собрались у командирского костра. Капитан Нертол Артх был предельно собран.

— Мессиры офицеры, поступившая информация меняет представление об оперативной обстановке. У нас есть приказ, но в данном случае я считаю нужным объявить офицерское собрание. Ожидать командиров взводов, квартирующих в соседнем ущелье, мы не будем. Решение надо принимать сейчас.

Никто из присутствующих не выглядел встревоженным.

Никто не ожидал легкой прогулки в горы.

Напротив, ожидали встретить сопротивление на первых же шагах в высокогорные ущелья и откладывающееся боевое столкновение даже радовало.

Никто лучше солдат не понимает истину, что лучшая битва та, которая не состоялась.

* * *

Офицерское собрание — традиция, присущая многим воинским сообществам, но чаще встречающаяся на флоте. Там одно принятое решение развязывает неотвратимую цепочку событий. Во многих случаях это решение может привести к гибели всего или большей части экипажа.

В такой ситуации допускается «демократическое» отступление от принципиального единоначалия. Прежде чем поднять подразделение в самоубийственную атаку или — наоборот — скомандовать отступление, которое может выглядеть позорным, командир должен опираться на осознание каждым бойцом и офицером «своего маневра», понимания не только прямого приказа — но и его смысла.

В этих случаях, при наличии времени и возможности, командир объявляет офицерское собрание, выслушивая мнение других офицеров и проводя общее голосование, прежде чем отдать приказ. С одной стороны, это позволяет ему разделить бремя ответственности, с другой — гарантирует, что все подчиненные ему подразделения понимают и исполняют его маневр.

В других родах войск обычай прижился меньше, но в уставах параграф этот существовал.

* * *

— По существующей традиции, прошу высказывать мнения, начиная с младших по званию. Со всем уважением, лейтенант Стребен, но честь открыть обсуждение сегодня принадлежит Вам. В данном случае — не как младшему по званию, а как самому «молодому» из лейтенантов, — резким кивком в сторону Больца завершил свою речь капитан.

Больц поморщился, но пилюлю проглотил.

Формально он не был младшим — будучи в равном лейтенантском звании с командирами взводов, он был старше по должности, как вахмистр. Но здесь, фактически в боевой обстановке, слаженность и кавалерийский опыт двух Бъернов были важнее.

— Благодарю за честь, мессир капитан, — обстановка требовала предельно формального тона и максимально точных слов. — Вы, несомненно, правы и я слабее всех здесь присутствующих разбираюсь в боевых возможностях кавалерийских подразделений. Поэтому я могу опираться лишь на имеющийся у меня егерский опыт столкновений со степняками. Степняки обычно действуют либо тройками, либо несколькими звеньями по три воина. Нам ни разу не встречались караваны или группы, в которых было бы более четырех троек. Такая дюжина грозная сила, и одно-два звена егерей они могут «скушать» весьма эффективно, особенно если из засады. И хотя, как индивидуальные бойцы, степняки обычно весьма сильны, в равный бой они предпочитают не ввязываться. Степняков, действующих строем, не видели ни разу. Трусами их не назову, скорее они всегда берегут людей. Это похоже на их тактику — «затянуть» егерское звено на свою территорию и напасть из засады. Чем больше звено оттянется от своей территории, тем меньше шансов успешно вернуться. Никакой другой тактики степняки обычно не демонстрировали. Не думаю,