Книга Дочь кузнеца, или Секреты Средневековой стоматологии - Ноэль Ламар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Встаньте, милостивый государь! - сурово отрезал король. - Мольбы вы адресуете не туда. Я не бог. Я не могу идти против законов святой церкви и папского престола. Даже если бы в подобном обвинили саму супругу мою, долг монарха был бы предать ее в руки божьих судей. Если ваша невеста невинна, Господь найдёт способ защитить её. Это дело церкви, а не земной власти. Пусть участь вашей наречённой решает духовный суд. Он начнётся сразу, как только к нам прибудут из Рима отцы святой инквизиции. Это последнее слово.
Король подумал ещё немного и продолжал.
- Единственное, что в моей воле… По ходатайству Её Величества королевы вашу невесту вплоть до дня суда не будут держать в темнице. Наша царственная супруга не хочет очернять одну из своих фрейлин до законного приговора. Поэтому обвиняемую милостью нашей мы не отправим в стены тюрьмы. Пусть она дожидается суда под домашним арестом. Естественно, никому не будет дозволен допуск к ней. Это всё, что я могу сделать для вас в память о ваших услугах престолу. Разговор окончен.
Король взял со стола в руки серебряный колокольчик и позвонил в него. В покои вошёл стражник.
- Сопроводите фрейлину Лидс в её комнату, приставьте к ней охрану, и чтобы ни одна душа не смела входить к ней до моего распоряжения!
Стражник подошёл ко мне и грубо взял за локоть, выпроваживая из покоев.
- Лира! - успел крикнуть мне вслед Шон. - Не бойся! Я спасу тебя! Клянусь! Верь мне!
Оставшись одна в своей комнате, ставшей моей темницей, я упала ничком на кровать, и, не сдерживаясь, забилась в рыданиях. Вот она, награда за нашу миссию! Проклятый отец Стефан, старый сладострастник, чтобы тебя черти драли! Я нисколько не удивляюсь твоей безнравственности… Вся мировая литература пестрит рассказами о тайных грешках служителей божьих. Не зря средневековые сатирики высмеивали похождения сластолюбивых церковников в женских монастырях. Тайный разврат в те времена до мозга костей поразил клириков, которых физически тяготил обет безбрачия. И отец Стефан не исключение. Он просто порождение своего времени. Проклятые церковники! Слишком рано я радовалась нашей победе над мракобесием средневековья. Что такое святая инквизиция, я хорошо знала из исторических романов и фильмов. Палачи в сутанах отправляли на костёр гораздо более знатных персон, заподозренных в колдовстве. Кто я такая, безродная девица из бывших вилланов? Моё слово против аргументов отца Стефана не будет ничего значить. Вмешательство графа де Богуна, как оказалось, тоже не помогло… Раз уж этот процесс инициирован в самом Риме… Мне больше не на что надеяться. Я не выйду живой из их рук.
После долгих раздумий и рыданий я постепенно успокоилась. Оглядевшись в комнате, увидела ужин, оставленный на столе, и какое-то письмо. Спешно его распечатала и не поверила своим глазам. Это была весточка из родного города, от отца! Очевидно, письмо доставили ещё до нашего возвращения в Лондон и оставили в моей комнате. Это была огромная радость в час отчаяния! Я жадно впилась глазами в строки, в душе прося, чтобы не было дурных известий. Вот что писал мне батюшка:
"Дорогая дочка, надеюсь, что письмо это застанет тебя и твоего наречённого в добром здравии. Кланяйся ему и передай моё отцовское благословение. С огромной радостью прочёл твоё послание. Ты известила, что король пожаловал тебя в придворные дамы. Мы с Мартой даже заплакали от несказанного счастья. О таком я и мечтать не смел, расставаясь с тобой! Теперь ты высокая персона, на одной ноге с большими господами. Мог ли ожидать я этого для своей единственной дочери, когда растил тебя в глухой деревне! Храни господь нашего милостивого государя. Верю, что ты не посрамишь честь семьи, и будешь преданно служить своей королеве.
О себе спешу отписать, что у нас, хвала создателю, всё благополучно. Марта стала мне доброй женой, неустанно заботится обо мне. Слава богу, мы сыты, здоровы, да откладываем на чёрный день небольшие сбережения. Больница ваша по-прежнему жалуется городскими властями. Ваши ученики, Фред и Сэм, велели кланяться тебе и доктору Портеру. Они уже здесь известные лекари. Я по-прежнему тружусь в своей гильдии, и даже успел дорасти до звания помощника старосты.
Одним словом, грех нам Бога гневить. Надеюсь, что, когда это письмо придёт к тебе, вы с женихом благополучно вернётесь из чужих краёв. Не забывайте нас, шлите весточки о себе! Жду дня вашей свадьбы с нетерпением. На том остаюсь отец твой, Джон Лидс, заочно посылая тебе, доченька, своё благословение!".
Я поцеловала бумагу, к которой прикасались отцовские руки. Бедный батюшка! Знал бы ты, что ждёт несчастную дочь твою...
Потекли дни моего заточения. Как и приказал король, в комнату ко мне никого не допускали. Раз в день отворялась моя дверь, и руки прислуги ставили мне на порог поднос с едой и воду для умывания. После чего забиралась грязная посуда, и дверь захлопывалась до следующего дня.
Я буквально сходила с ума от неведения и безысходности. Книг у меня в комнате не было, поэтому не могла отвлечься от скорбных мыслей хотя бы чтением.
На третий день заточения, получив свой завтрак, я вдруг под одной из тарелок увидела сложенный клочок бумаги. Мгновенно его развернув, узнала почерк Шона. "Любимая, крепись! Я сумел тайно отправить гонца к графу Нассау, описав твою участь. Верю, он нам поможет. Верь и ты. Люблю". Это всё, что было сказано в нежданном послании.
Передо мной замаячил слабый огонёк надежды. Шон, дорогой мой Шон! Он умудрился подкупить прислугу, чтобы передать мне эту записку. Любимый так верит в помощь… Но что может сделать иноземный граф против святой инквизиции? Нет, чудес не бывает...
Сколько времени я провела в заточении, не знаю. Потеряв счёт дням безысходного отчаяния, уже боялась сойти с ума.
Наконец, одним хмурым утром на пороге моей комнаты вместо прислуги появился дворцовый стражник. Он сообщил, что сегодня я предстану пред духовным судом, назначенным в стенах замка…
Глава 42
Под конвоем двух стражников сумрачными коридорами меня вели на судебное заседание. Странно, сейчас я не чувствовала того страха и отчаяния, поглотивших мой разум в дни заточения. Казалось, это лучше, чем томительная неизвестность. Я жаждала скорейшей развязки.
Меня доставили в придворную часовню. Комната,
