Книга По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева

мощного стола, пара старых стульев и кресел, шкафы, набитые всевозможными книгами, папками и бумагами так плотно, что казалось, стоит открыть стеклянные дверцы, и он исторгнет всё своё содержимое наружу; пара неизвестных мне картин и, разумеется, карта, висели на стене, ну и, больше ничего интересного. Как и та большая комната, в которой со мной знакомились старшие, эта тоже напоминала картинку из учебников истории, всё старое, если не сказать древнее, в Городе такого не увидишь.

Я в задумчивости подошла к столу: может, положить бумаги и уйти? Наверняка, Елена и без меня разберётся с ними. Странное волнение охватило меня быстрее, чем я успела осознать его причину. Я провела взглядом по ровной деревянной поверхности: на столе господствовал идеальный порядок, и в ровно уложенной стопке документов я буквально почувствовала это магическое слово, которое вот уже на протяжении месяца сводило меня с ума. Бумага с этой надписью лежала даже не на самом верху, его уголок будто специально выступал из общей кучи, высвечивая полфразы: «… если узнаем про ЦиТадель...» Как странно оно написано! Моё дыхание участилось, ответ мог лежать прямо здесь, но совесть жужжала и сверлила мне голову: «Это принадлежит старшим, это неуважение, нельзя читать чужие переписки». Мне очень нравились Елена и Роуз, и мне не хотелось подводить их обеих, остальные же старшие сейчас не имели значения. Разве только что Двэйн со своими правилами.

«Не лезь!» — кричал голос в моей голове, когда рука уже тянулась к документам. На мгновение я замерла и прислушалась: шагов в коридоре не раздавалось. Мне уже стало стыдно, хоть я ещё и не успела ничего взять, но за одно только желание прочитать чужое можно было краснеть. Вероятно, в тот момент моё лицо и впрямь залилось краской, потому что щёки горели как огонь. Я выудила листок, стараясь запомнить в точности, где он лежал, и заглянула в текст:

«Елена, эту записку я отправляю с Рейганом, потому что мне ещё нужно закончить кое-какие дела. Он забирает своих, нас слишком много, и это мешает. К сожалению, нам удалось выяснить совсем немного. Рейган и его ребята сами расскажут про Туман, думаю, Льюис снова вцепится в эту тему, попытайтесь его урезонить. То, что касается моего отряда — почти полный провал, но у нас появилась одна идея. Поэтому, собственно, и остаёмся. Вся информация засекречена до невозможности, даже в ОБ о ней в курсе единицы. Все секреты в руках Советов, такая таинственность рождает ещё больше вопросов. К чему им так ревностно охранять берег? Надеюсь, если новый план сработает, то мы сможем кое-что для себя прояснить. Это будет настоящее чудо, если узнаем про ЦиТадель что-то ещё. Передаю записку, зная, что все будут спрашивать про нас, так что извини, что не смог написать больше. Двэйн».

Письмо было датировано прошлым летом. Ему было уже больше года! Ничего оно не дало, лишь новые вопросы. Какой смысл хранить такую старую записку? Что за охраняемый берег? Что такого даже ОБ не может знать? Внутри закипало раздражение — в этом мире одни секреты! И самый угнетающий факт — об этих тайнах знают старшие! Разумеется, не существовало ни одной объективной причины, почему им следовало поделиться этой информацией со мной, но детское упрямство в ту секунду заставляло меня злиться и внутренне вопить: «Хочу!». Я издала недовольный рык и подумала, что Двэйн вновь оказался прав, мне следовало бы вернуться в детский сад. Я даже услышала в голове его голос и через мгновение похолодела: его голос звучал не в моей голове, а в коридоре, но прятаться было негде. Быстрая мысль: «А зачем?» мелькнула в голове и отрезвила. Меня сюда послала Роуз. Прятать записку обратно не было времени, я боялась не успеть выровнять всё так, как было. Елена, не сомневаюсь, точно заметила бы что-то, она очень педантична. Я судорожно сунула лист под майку, прижимая его к телу правой рукой, и в тот же миг дверь распахнулась.

— Алиса! — удивлённо, но радостно воскликнула Елена, и я нацепила на себя дружелюбную улыбку, втайне надеясь, что записка не вывалится на пол. Двэйн, зашедший следом, прищурился и кинул на меня подозрительный взгляд.

— Роуз просила передать, — произнесла я, боясь сдвинуться с места. Моя рука чуть дрожала, когда я протягивала Елене бумаги, и, гладя на старшую, мне становилось очень стыдно.

— А! — просматривая документ, улыбнулась она. — Да, Роуз обещала. Спасибо, Лис!

— Не стоит! — махнула я свободной левой рукой, правая же словно прилипла к телу. Наверняка, я выглядела странно, но, к счастью, Елена не смотрела на меня, чего нельзя было сказать о Двэйне. Его взгляд так и буравил насквозь.

— Что ж, отлично, — она аккуратно положила бумаги на стол. — Идём тогда вместе, я заскочила лишь взять кое-что, могу тебя проводить, — она достала из шкафа коробочку и повернулась ко мне в ожидании.

Я опешила: мне и без того было страшно двигаться, но чтобы идти вместе с ней?! Не сомневаюсь, что край листа, который не был прижат к телу моей рукой, начал странно оттягивать майку, но Елена взглянула на меня лишь на секунду, зато Двэйн неожиданно сделал шаг вперёд, загораживая меня.

— Я как раз хотел поговорить с Алисой. Не против, если мы пока останемся здесь, раз уж встретились?

— Нет, конечно! — Елена улыбнулась. — Тогда пока! — и она полетела дальше.

Моя улыбка мгновенно исчезла, но, выдохнуть свободно я не могла. Двэйн знал, он точно знал!

Когда дверь закрылась, старший приблизился ко мне, его взгляд стал не просто холодным, он превратился в настоящий лёд. Я опустила глаза, мне было и стыдно, и невероятно страшно одновременно. Его молчание уничтожало ещё больше. Двэйн ещё пару секунд продолжал сверлить меня глазами, а затем сам выдернул лист из-под моей одежды. Я вздрогнула от неожиданности, но ничего не сказала.

— Ещё ниже опускаться не собираешься, нет? — наконец, произнёс он. Его голов звенел от гнева, и я крепко сжала зубы. Двэйн посмотрел на записку и как-то странно усмехнулся:

— Ну разумеется, что же ещё… — он отошёл, и я поняла, что только сейчас смогла нормально вздохнуть. Мне нечего было ему сказать, я понимала его злость. Ещё одна мучительная пауза, и старший, опершись о стол, повернулся ко мне:

— Совсем уже слетела по этой теме? На что она тебе так сдалась?