Книга Мортена: Перерождение - М. Борзых

— склонилась чуть ближе ко мне аспида. От запаха её тела у меня запустились такие физиологические реакции, которые у женщины с нормальной ориентацией возможны только в сторону мужчин. Грудь налилась, соски затвердели, что особенно стало видно сквозь белую полупрозрачную ткань платья. Сильна бабуля, ничего не скажешь. Это же какой возбудитель, и выделяется не какими-то железами, а всем телом сразу.

— Есть в кого, — я придвинулась к ней ещё ближе, чтобы стала видна моя реакция на её воздействие. Амори уже победно улыбалась, когда я провела языком у неё по ушку и прошептала с придыханием, — соблазнять собственную правнучку — тот ещё признак нормальности.

Я также медленно отодвинулась от аспиды Эфы и продолжила есть как ни в чём не бывало. Кто бы знал, что при этом ощущало тело бедной Рогнеды, но хоть аппетит не отбило.

— Будешь младшей амори, — раздельно с паузами произнесла аспида, не спрашивая, а утверждая. — Тебе нечего здесь делать.

Я тщательно пережёвывала кусочек мяса, не торопясь с ответом. Бабушка зашла с козырей. Младшая амори — это вам не одна из многих айше, это фактически сразу со-правительница, как в случае с амори Маруком и Муар. Вот только это же и показало слабость её позиции. Если аспида так вцепилась именно в меня, значит, у них с наследованием совсем плохо.

— Младшая амори? — я пристально смотрела в глаза пустыннице. — А вы готовы к тому, что в ваш дом придёт война? Что пески пропитаются реками крови ваших дочерей, внучек и правнучек? Что сам клан окажется на грани уничтожения? — Зрачки аспиды Эфы расширились, полностью закрыв радужку. В её глазах плескался страх вперемешку с болью, будто она вживую видела всё, о чём я говорила. — Нет? А ягуары готовы. Этим любовь семьи и отличается от политической выгоды.

Глава 25

Впечатление я произвела неизгладимое. Вокруг стояла звенящая тишина, разбавляемая лишь шумом водопада.

Доев еду со своего подноса, я направилась к основному столу за добавкой.

— Не думала, что род так много для тебя значит, — тихо проговорила Муар, наблюдая за моими действиями. — Твои сестры убили бы за такую возможность.

— Не род, — поправила я амори. — Семья. Род пытался убить меня в утробе. Род столкнул меня со скалы. Род не принимал меня в расчёт. — Мой взгляд был холоден, показывая, что я всё помню. — Но семья подала мне руку помощи, семья дала мне оружие для защиты, семья искала меня, не смотря ни на что, семья стала со мной считаться. Семья слушает меня и слышит. В тот момент, когда вы с амори Маруком перестали мыслить категориями рода, вы стали семьёй. А семью не предают. Её защищают до последнего вздоха. Своего или врага.

Я знала, к нашему разговору прислушиваются. Но нигде не покривила душой. В какой момент я стала воспринимать Ягеров не только родом, но и семьёй, стало для меня загадкой. Дело уже было не только в Рогнеде. Амори Муар со своей резкостью, властностью и желанием сделать как лучше вдруг стала раскрываться совсем с иной стороны. Всего одна фраза, сказанная вскользь, изменила моё отношение к ней. Готовность стоять насмерть за своих не купишь. Она либо есть, либо нет.

В амори Маруке я увидела отца, и такой смерти я ему не хотела. Даже если он сам устал бороться, есть кому это сделать за него.

Вот и выходило, что по роду или крови Рогнеда могла считаться и волчицей, и аспидой, и ещё предки знают кем, если у неё такой набор ипостасей, но семья у неё была одна. И пока в эту категорию не попадали родители, братья и сестры.

Амори кивнула и, находясь под впечатлением, отправилась к аспиде Эфе, вполне возможно, что и объяснять мои предостережения про войну.

— Позволите? — рядом из ниоткуда материализовался Беримир, забирая из моих рук поднос с едой.

— Если съесть, то не позволю. Я видела, как вы тарелку фруктов умяли. Самой мало! — пошутила я, разряжая обстановку.

— Воин ребёнка не обидит, — подмигнул мне ирбис и помог донести поднос до ближайшего одиночного кресла. Умно. Подсесть к нам никто не сможет, а сам он внезапно обернулся белоснежным пушистым красавцем и улёгся у моих ног.

— Так я смогу не только говорить с тобой, но и слышать ответы, — муркнул ирбис мне прямо в мозг.

— Удобно! И гарантировано по губам не прочитают, — вспомнила я предостережения ЯГУ. — О чём хотел поговорить? — перешла на «ты» как и Беримир.

— Что было в кубке?

— Энергетик с примесью яда аспид. Не смертельным, но нежелательным для употребления.

Чёрт, а ведь удобная какая способность. И поесть успеваешь, и поговорить.

— Кто такой чëрт? — тут же словил меня на незнакомом слове ирбис.

— Создание такое, волосатое, с копытцами, пятачком. Обитает за границей жизни и смерти, норовит утянуть душу и не дать ей переродиться, — пояснила, давая себе мысленный подзатыльник за несдержанность.

— Почему ты тогда его зовёшь?

— Да не зову я, ругаюсь. Как вы горгов вспоминаете или птеров.

— Кстати о птичках, ты действительно своему птеру подрезала крылья и лапы? — в голосе кошака сквозило искреннее любопытство.

— Могу показать, если не веришь! — с вызовом ответила. Слишком часто я слышала этот вопрос последнее время. Баабыр мог просматривать память при контакте, не сомневаюсь, что Беримир может гораздо больше. Только не афиширует своих способностей.

Перед глазами оживало воспоминание чёрных когтей, сминающих крылья Уруи, его раны и кровь, мой вылет из седла, обратное возвращение и снятие страховки, а затем самоубийственные удары по крыльям в прыжке.

— Верю, — как-то чересчур спокойно отозвался ирбис. — Я твоего подранка арахниду скормил вместо нас с Ормом. Выходит, ты ещё и нам подсобила.

— Наш пострел везде поспел, — хмыкнула я, закидывая в рот дольку чего-то отдалённо напоминающего ананас по вкусу, — это ты ещё не знаешь, побег от октеров с тобой под мышкой тоже моих рук дело. А ты, кошак неблагодарный, за это меня ментально по стенке размазал. Думала, все мозги напрочь выкипят!

Я бухтела и даже ругалась на Беримира, потому что сейчас передо мной был ирбис. Наглая пушистая морда, которая фыркала на мои подколки, когтями игралась с подолом платья и обвила пушистым хвостом мне голые