Книга Девятнадцать сорок восемь Том VI - Сергей Викторович Вишневский

в середине. А рядом со мной были знакомые лица. Глава рода Орловых, с которым я всячески старался не пересекаться взглядом, чтобы не выдать себя. При виде его мне невольно вспоминалась Алиса и машинально хотелось расспросить его о ней. Уточнить, как у неё дела. Как вообще в целом поживает. Но все эти мысли я старался отогнать как можно дальше…

А ещё здесь были и Трошкины, и Шолоховы, и даже Вешкин старший… Но все они сидели в разных местах, и на моё удивление не сильно-то любезничали друг с другом. Хотя, с другой стороны, какой в этом смысл? Они достаточно часто видят друг друга и в обычное время, когда находятся дома.

— Давненько такого не было. Чтобы вот практически все рода собрали одновременно, — кто-то справа от меня заговорил. Незнакомый голос. Но я решил не поворачиваться и меня спасло, что обратились не ко мне. Ему ответил Орлов, который сидел напротив.

— Согласен. Даже на всеимперских собраниях раз в год, приглашения получали далеко не все аристократы. Тут же есть и совсем молодые рода. Возможно, император собирается сегодня довести до всех нечто важное.

— Хм… сомневаюсь, — ответил Орлову собеседник. — Обычно ничего интересного на таких собраниях не происходит. Так… сплошная вода, да и только. Всё полезное узнаешь в более узких кругах. Зато это идеальное время, когда можно собрать различные сплетни. Но это касается кого-то, вроде Парениных. Любителей поболтать всякого.

Я попытался отстраниться от лишних разговоров и сосредоточиться на своей задаче. Но в этот момент мне показалось, что я увидел Захарченко. Мага, с которым я уже был знаком и когда-то общался по поводу поступления. Но он словно бы прятался… интересно так ли это? А если так. То сколько здесь ещё присутствует магов, которые не раскрывают своего присутствия?

Вокруг меня люди продолжали тихонечно общаться, но всё это выглядело невероятно напряженным. Или же я сам себе это накрутил? В общем, в какой-то момент от переживаний меня даже начало мутить. Я снова сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоиться.

Внимательно осмотрелся по сторонам, тщательно изучая всю обстановку. И только сейчас я понял, что не вижу Громова. А ещё и Григорян тоже куда-то запропостился. И именно неизвестность пугала больше всего… Когда Михаил Мамукович находился поблизости, я был уверен, что хотя бы пока что всё под контролем. А вот что будет дальше… чем больше я об этом думал, тем более тошно становилось на душе. Непонятное свербящее чувство где-то глубоко внутри не давало покоя.

Когда все расселись по своим местам, двери в зал закрыли, а двое стражников остались стоять снаружи.

Внезапно мне показалось, словно какая-то тень промелькнула где-то под потолком. Непонятное очертание, словно клякса… но в моей голове, даже не знаю почему… но первая мысль, которая появилась…

Утка? Здесь? Не может быть. Мне точно это показалось.

Я медленно поднял голову и ничего там не увидел. Хотя из-за того, что люстры свисали и находились не под самым потолком, вверху создавалось темное неосвещенное пространство.

Ну ведь там же ничего не может быть. Так, ладно. Необходимо успокоить нервы и сосредоточиться на своем задании!

За своими размышлениями я даже не заметил, как всё началось. Вокруг меня неожиданно стало тихо, и абсолютно все голоса замолкли. На главную сцену за трибуну вышел сам император. Я впервые видел его вживую. И не ожидал, что он будет выглядеть настолько внушительно. А позади стоял Медведев.

Император достал толстую пачку бумаги, видимо, для доклада и положил перед собой на подставку. После этого он надел свои очки, осмотрел весь зал и принялся говорить.

— Рад приветствовать всех на ежегодном всеимперсокм собрании. К сожалению, в этом году у нас было не всё так хорошо, как хотелось бы. И… — он выждал паузу, снова окинув всех взглядом. — Я вынужден начать с плохих новостей. И так…

В этот момент император просто принялся перечислять фамилии знатных аристократов. Он заранее попросил всех, если человек услышит свою фамилию, подниматься со своих мест и просто стоять.

— Вергилин Максим Андреевич.

— Калинов Антон Павлович.

— Сурогатов Терентий Анатольевич, — тишина. Никто не поднялся. — Хм. Не важно. Продолжаем.

— Панасерик Илья Аристархович.

В итоге, со своих мест встали восемьдесят процентов всех столичных аристократов и людей, занимающих самые высокие должности в империи. И несколько провинциальных. Среди них так же была упомянута фамилия Падлова. Но после этого так же никто не поднялся по очевидным причинам.

Некоторые люди, чьи фамилии называли, выглядели тревожно. Некоторые из них просто не понимали, что происходит и почему их отметили вместе с остальными. Но многие, я в этом уверен, уже начали догадываться, что именно их всех связывает… и их лица побледнели, а губы задрожали.

— Вы обвиняетесь в измене государству и его императорскому величию, — словно гром в чистом небе прозвучали эти слова от императора, которые разнеслись по всему залу. — В отношении каждого из вас будет проведено расследование, по результатом которого определится ваша дальнейшая судьба.

Все тут же начали перешёптываться, что постепенно превратилось просто в галдеж. Люди завертели головами, осматривая друг друга. После этого все принялись смотреть по сторонам, ожидая чего-то… Словно они ждали, что сейчас выйдут стражники, и всех перечисленных людей закуют в кандалы. Но никто не пришел. И это было очень странно. Возможно потому что император не доверял даже собственной стражи. Поэтому здесь и не было никого. Никого, кроме нас…

В этот момент мой пульс подскочил до предела, а в груди стало тесно.

Я полностью вспотел. Голова загудела, а уши уже по обыкновению заложило, но я вызвал и задействовал абсолютно все свои щупы. В какой-то момент всё вокруг закружилось, и я чуть ли не потерял сознание. Однако смог перебороть все признаки рвоты и приготовился защищать людей.

Да… не только императора. Я собирался сделать всё возможное, чтобы спасти каждого здесь человека. Если атака, конечно же, произойдет. Спасти отца Алисы, спасти Шолоховых, Трошкиных, своего биологического отца, несмотря на то, что он скотина. Спасти всех… кого смогу.

Бесчисленное количество щупов